Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских - Меркачёва Ева Михайловна
Август 2016 года. 51-летний (на вид ему не дашь больше 30) красавец с тонкими чертами лица Андрей Кочуйков по прозвищу Итальянец — главный фигурант самых громких скандалов последнего времени. Это за его освобождение первый зам. руководителя ГСУ СК по Москве генерал Денис Никандров и начальник УСБ СКР [10] Михаил Максименко (оба арестованы, сидят в «Лефортово»), по версии следствия, должны были получить взятку в 5 миллионов долларов от представителей криминального мира. Правозащитники встретились с Кочуйковым в СИЗО.
Это между его «бригадой» и «бригадой» адвоката, бывшего командира столичного СОБРа, некогда сотрудника КГБ Эдуарда Буданцева 14 декабря 2015 года завязалась перестрелка у ресторана «Elements» на Рочдельской.
Итальянец — как спусковой механизм, который запустил в действие силы настолько серьезные, которые могут привести к грандиозным переменам во власти. Сам он едва выжил в той перестрелке, и на днях попал в реанимацию «Матросской тишины».
Когда идет война между силовиками или силовиками и криминалом — щепки летят во все стороны. И если за Никандрова сейчас правозащитники уже не беспокоятся, то за тех, кто «по ту сторону» — есть повод. А права человека, напомним, одинаковы для всех.
Из отделения интенсивной терапии больницы «Матросской тишины» Андрея Кочуйкова перевели в обычную камеру на днях. А в реанимацию он попал после приступа (похожего на эпилептический припадок), случившегося с ним в камере. Это последствия не декабрьского ранения, а удара по голове при задержании в июне во время переквалификации уголовного дела. Но начинает Итальянец разговор с членами ОНК с вопроса о генерале Никандрове.
— Читал только что про него в газете. Вроде ему за решеткой легче стало? К таким условиям не привычный, так что первоначальный стресс вполне понятен. Никандров для меня — человек с другого измерения, с другой планеты.
Андрей Кочуйков (Итальянец)
— Что можете сказать по поводу ваших условий содержания?
— Я сменил 9 камер. Когда перевели в «Бутырку» на «воровской» коридор (хотя я не являюсь вором) там была такая камера № 16. Когда я зашел туда, то в депрессию, конечно, не впал, но был в легком ужасе. 4 шага в длину и 2 шага в ширину. Собачья конура. И огромные тараканы.
— То, о чем вы говорите, мы обычно называем «бесчеловечными условиями содержания».
— Это не жалоба. Я вам просто советую — сходите в ту камеру, проверьте. Может быть и вы придете к мнению, что в ней не должны содержаться живые люди.
— А как вы себя чувствуете сейчас?
— В целом нормально. Мне повезло, что не убили во время перестрелки. Костриченко (бывший оперативник МУРа, соратник Буданцева — «МК») мне в спину стрелял. Пуля вошла сзади в левую лопатку. Вот и думайте по тому, куда человек целился — хотел он ранить или убить? Меня пулей с ног сбило, будто сзади огрели лопатой. Я тогда подумал про себя: «Умирать не так больно, оказывается». Доктора сказали, что до сердца оставалось два сантиметра. И, кстати, пуля оказалась железная.
Всего на месте перестрелки обнаружили 54 принадлежащие им гильзы. 10 минут они стреляли. А у нас с собой не было боевого оружия.
Из наших первым выстрелил (из травмата — «МК») мой личный охранник Алексей Китаев, который потом погиб. И Филипп Дамаскин погиб, вытаскивая меня с линии огня. Когда Буданцев и его люди стали палить, ребята сначала накрыли собой меня, а потом попытались вытащить из-под обстрела.
И вот посмотрите на разницу в отношении к нам и к ним. Машину убитого Дамаскина (она не новая, не дорогая — марки «Киа») до сих пор семье не отдали, сказали, что проходит как вещдок. А пистолет Буданцеву вернули уже через месяц. Меня из больницы, где я провел 20 суток, сразу в изолятор, а Буданцев — под подпиской о не выезде. Хотя сразу после перестрелки мы никуда не убегали, расселись по каретам «скорой», а они скрылись с места происшествия.
— Вы уж простите за откровенность, но вы изначально стояли по ту сторону закона.
— У меня сейчас следователи все время спрашивают: «На что живешь?». Все просто. После 90-х годов остались кое-какие деньги, вложил в недвижимость, которую сдавал в аренду. Это не криминал?
— Подождите. Давайте уточним, сколько раз вы сидели в тюрьме?
— Дважды. Первый срок получил в 22 года за то, что «поспорил» с двумя милиционерами. Так случилось, что я не окончил институт им. Баумана, начал «шалить», появись неправильные стимулы. Второй раз отсидел 3,5 года. Тогда меня судили по 10 статьям УК.
— Вот видите, прошлое у вас какое…
— Господь не дал ума (улыбается). Иначе не попал бы в такие перипетии. Но я в любом случае считаю, что все должно быть по справедливости. Сейчас все идет к тому, что мне вменят 210 УК — «организация преступного сообщества». Слава Богу, что они не могут обвинить в даче взятке за мое освобождение, потому что в этот момент я был за решеткой. Железное алиби! А так они бы точно это сделали.
— Понятно, что лучший способ защиты — это нападение. Но освободить вас из СИЗО, насколько можно судить по официальной версии, хотели как раз незаконным путем.
— Если уж следовать той букве закона, о которой вы все говорите, то почему меня не выпустили из «Матросской тишины» после того, как выдали на руки справку об освобождении? Я и Романов (один из участников перестрелки на Рочдельской, тоже был ранен — «МК») оба получили такой документ. Мера пресечения истекла. А нас на КПП не выпускали. Два часа простояли.
Так и сказали нам, мол, да, мы свободны, но есть особое распоряжение нас не выпускать с территории. А потом пришли люди в масках, говорят: «Андрей Николаевич, пройдите в автобус. Мы знаем ваши способности, но просим все сделать спокойно и мирно». Время было два часа ночи, то есть, допрос проводить не имели права. Но все равно посадили в автобус с ОМОНом и повели в следственное управление. 14 экипажей ДПС нас сопровождали.
И вот по дороге с одного то ли каска упала, то ли бронежилет — мне на голову. Удар сильный был. Он мне: «Извините, случайность!». Собственно после этого голова и стала болеть. Я не обращался за помощью. А на днях случился приступ. Упал и отключился. Сокамерники говорят, что это было похоже на эпилепсию. Вызвали медиков, и так я оказался в реанимации. Первоначальный диагноз мне поставили «передозировка».
— Как так?!
— Я никогда в жизни даже ни «чифирил». Курить бросил в свой первый срок.
— У вас брали анализы на наркотики?
— Да, но я не верю, что результаты будут достоверные.
— Мы обязательно проконтролируем, чтобы этого не произошло, и будет настаивать, чтобы вам сделали МРТ (магнитно-резонансную томографию) для исключения опасного для жизни состояния.
Комментарии начальника СИЗО «Матросская тишина» Владимира Клочека: «Не было у него первоначального диагноза «передозировка». Видимо, ему неправильно объяснили, или он неправильно понял. В ближайшее время по ходатайству ОНК ему сделают МРТ-диагностику и прочие необходимые диагностические процедуры».
— У вас недавно за решеткой был день рождения. И знаю, что заключенные «Матросской тишины» устроили по этому поводу чуть ли не флеш-моб — кричали поздравления на весь изолятор.
— 18 июня исполнился 51 год. Адвокаты попытался передать в СИЗО торт, но не получилось. Я не отмечаю свой день рождения с момента, как погиб мой 17-летний сын при странных и трагических обстоятельствах. Я не склонен к депрессиям, всякое повидал, никогда не наложу на себя руки как человек верующий, но в моей жизни были моменты, когда мне хотелось, чтобы сердце остановилось. Я правды не стесняюсь, хоть она может быть неприглядной.
Сейчас я еще хочу посмотреть, чем все это закончится. Мне интересно.
