Сборник рассказов и повестей - Лукина Любовь Александровна (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

Лейтенант Акимушкин нервничал. Он сидел неестественно прямо, и рука его, сжимавшая молоточкоообразный микрофон, совершала непроизвольные заколачивающие движения, словно лейтенант осторожно вбивал в пульт невидимый гвоздь.

Наконец Акимушкин не выдержал и, утопив на микрофоне кнопку, поднес его к губам.

— "Управление", ответьте "Старту"!

— "Управление" слушает, — раздался из динамика раздраженный голос Мамолина.

— Сеня, ну что там? — взмолился Акимушкин. — Сколько еще ждать?

— "Старт", отключитесь! — закричал Мамолин. — Вы мешаете! Пока еще ничего не ясно! Как только разберемся — сообщим.

Динамик замолчал.

Акимушкин тычком вставил микрофон в зажим и посмотрел на свои руки. Дрожали пальчики, заметно дрожали. Словно не они каких-нибудь пятнадцать минут назад быстро и точно нажимали кнопки, вздымая на дыбы пусковые установки. Пятнадцать минут назад в грохоте пороховых ускорителей, проникшем даже сюда, внутрь холма, закончился первый бой лейтенанта Акимушкина.

А теперь вот у него дрожали руки. Эти пятнадцать минут бездействия и ожидания, последовавшие за победным воплем Мамолина: "Уничтожена вторая!" — оказались хуже всякого боя.

Тут Акимушкин вспомнил, что в кабине он не один, и, поспешно сжав пальцы в кулак, покосился на Царапина. Старший сержант, сгорбясь, — голова ниже загривка, — сидел перед своим пультом и что-то отрешенно бормотал себе под нос. Вид у него при этом, следует признать, был самый придурковатый.

Умный, толстый, картавый Боря Царапин. Глядя на него, лейтенант занервничал еще сильнее. Такое бормотание Царапина всегда кончалось одинаково и неприятно. Оно означало, что в суматохе упущено что-то очень важное, о чем сейчас старший сержант вспомнит и доложит.

В динамике негромко зашумело, и рука сама потянулась к микрофону.

— "Кабина", ответьте "Пушкам"! — рявкнул над ухом голос лейтенанта Жоголева.

— Слушаю. — Акимушкин перекинул тумблер.

— Так сколько всего было целей? — заорал Жоголев. — Две или три?

— Ну откуда же я знаю, Валера! Мамолин молчит… Похоже, сам ничего понять не может.

— До трех считать разучился?

— А это ты у него сам спроси. Могу соединить.

Разговаривать с Мамолиным свирепый стартовик не пожелал.

— Черт-те что! — в сердцах охарактеризовал Акимушкин обстановку, отправляя микрофон на место.

— Хорошо… — неожиданно и как бы про себя произнес Царапин.

— А чего хорошего? — повернулся к нему лейтенант.

— Хорошо, что не война, — спокойно пояснил тот.

В накаленном работающей электроникой фургончике Акимушкина пробрал озноб. Чтоб этого Царапина!.. Лейтенант быстро взглянул на часы. А ведь сержант прав: все вероятные сроки уже прошли. Значит, просто пограничный инцидент. Иначе бы здесь сейчас так тихо не было, их бы уже сейчас утюжили с воздуха… Но каков Царапин! Выходит, все это время он ждал, когда на его толстый загривок рухнет "минитмен".

— Типун тебе на язык! — пробормотал Акимушкин.

Действительно, тут уже что угодно предположишь, если на тебя со стороны границы нагло, в строю идут три машины. Или все-таки две?

— Не нравится мне, что прикрытия до сих пор нет, — сказал Царапин.

— Мне тоже, — сквозь зубы ответил Акимушкин.

"Вот это и называется — реальная боевая обстановка, — мрачно подумал он. — Цели испаряются, прикрытие пропадает без вести, связи ни с кем нет — поступай как знаешь!.."

Он взглянул на Царапина и ощутил что-то вроде испуга. Старший сержант опять горбился и бормотал.

— Ну что еще у тебя?

— Товарищ лейтенант, — очнувшись, сказал Царапин. — Полигон помните?

— Допустим. — Акимушкин насторожился.

— А ведь там легче было…

— Что ты хочешь сказать?

— Помех не поставили, — со странной интонацией произнес Царапин. — Противоракетного маневра не применили. Скорость держали постоянную…

— Отставить! — в сильном волнении крикнул Акимушкин. — Отставить, Царапин! — и дальше, понизив голос чуть ли не до шепота: — Ты что, смеешься? Лайнер — это всегда одиночная крупная цель! А тут — три машины строем! Да еще на такой высоте!.. Попробуй-ка лучше еще раз связаться со штабом.

Царапин, не вставая, дотянулся до телефона, потарахтел диском. Но тут в кабину проник снаружи металлический звук — это отворилась бронированная дверь капонира. Лицо лейтенанта прояснилось.

— Вот они, соколики! — зловеще сказал он.

— Это не из прикрытия, — положив трубку, с тревогой проговорил Царапин, обладавший сверхъестественным чутьем: бывало, по звуку шагов на спор определял звание идущего.

Кто-то медленно, как бы в нерешительности прошел по бетонному полу к кабине, споткнулся о кабель и остановился возле трапа. Фургон дрогнул, слегка покачнулся на рессорах, звякнула о металлическую ступень подковка, и в кабину просунулась защитная панама, из-под которой выглянуло маленькое, почти детское личико с удивленно-испуганными глазами. Из-за плеча пришельца торчал ствол с откинутым штыком.

Акимушкин ждал, что скажет преданно уставившийся на него рядовой. Но поскольку тот, судя по всему, рта открывать не собирался, то лейтенант решил эту немую сцену прекратить.

— Ну? — сказал он. — В чем дело, воин?

— Товарыш лытенант, — с трепетом обратился воин, — а вы йих збылы?

— Збылы, — холодно сказал Акимушкин. — Царапин, что это такое?

— Это рядовой Левша, — как бы извиняясь, объяснил Царапин. — Левша, ты там из прикрытия никого не видел?

— Ни, — испуганно сказал Левша и, подумав, пролез в кабину целиком — узкоплечий фитиль под метр девяносто.

— Як грохнуло, як грохнуло!.. — в упоении завел он. — Товарыш лытенант, а вам теперь орден дадут, да?

— Послушайте, воин! — сказал Акимушкин. — Вы что, первый день служите?

Левша заморгал длинными пушистыми ресницами. Затем его озарило.

— Разрешите присутствовать?

— Не разрешаю, — сказал Акимушкин. — Вам где положено быть? Почему вы здесь?

— Як грохнуло… — беспомощно повторил Левша. — А потом усе тихо… Я подумал… може, у вас тут усих вбыло? Може, помочь кому?…