Братья. История масонства в России - Мацих Леонид (читать хорошую книгу txt) 📗
Н. АСАДОВА: А вот какова была роль масонства в этой ситуации? Потому что, как мы уже сказали, в России стало появляться огромное количество организаций радикальных, социалистических и других. Вот какую роль и какое место занимало масонство в этой канве?
Л. МАЦИХ: Центристскую, как всегда, примирительную и просвещающую. То есть масоны пытались, во-первых, удержать общество от стремительной радикализации. Значит, им одинаково были противны и Союз Михаила Архангела, и Союз русского народа, и черносотенные ультранационалистические организации. С другой стороны, их ужасал, и они с презрением отвергали левый радикализм анархистов, социалистов-революционеров и тех партий, который потом стали называться большевиками. То есть им равным образом два эти полюса насилия были чужды. Они пытались сохранить некую среднюю линии и прилагали к этому огромные усилия. Например, благодаря Ковалевскому и благодаря ложе «Космос», учрежденный еще Яблочковым, в 1901 году была за границей, во Франции, и филиал был в Швейцарии, организована некая Вольная школа по общественным наукам. Там преподавал Плеханов, там преподавали выдающиеся профессора из российской эмиграции и французы. Там, кстати говоря, одно время преподавал Ленин. Никто тогда не предполагал, как далеко он зайдет. Тогда он был просто человеком со своеобразными такими, марксистскими взглядами, с которыми полемизировал Потресов, Плеханов, Ковалевский и многие другие. Тогда он был одним из слушателей.
Н. АСАДОВА: Ну а почему это все происходило за границей, почему происходило во Франции, а не в России? Каким образом то, что собирались интеллектуалы во Франции, могло как-то помочь развитию России и просвещению российского народа?
Л. МАЦИХ: Ну а как же? Конечно, помогало. А Герцен где издавал свой «Колокол»? В Лондоне. И эта школа была в Париже. К сожалению, с эпохи Николая Первого…
Н. АСАДОВА: Ну как-то получается, что они были вытеснены…
Л. МАЦИХ: А я же говорю, с эпохи Николая Первого некая критически мыслящая часть российской интеллигенции выдавливалась властью и охранительным аппаратом за границу. Это очень плохо. Это ослабляет собственный иммунитет. Это как если бы организм сам же свои защитные силы из себя же исторгал, таким образом отдавая себя, так сказать…
Н. АСАДОВА: Ну получается, что влияния-то они особого и не имели.
Л. МАЦИХ: Они имели влияние значительно большее, чем мы можем себе представить. Писал Некрасов: «Вся мыслящая Россия читала «Колокол»». Ну что значит «мыслящая»? Я думаю, те, кто умели читать, почти все и читали. А что касается влияния школы парижской, оно тоже было велико. Ведь формировалась новая идея. Самое главное… и по масонскому представлению, и вообще, мне кажется, это верная очень мысль: самое главное для находящегося в кризисе общества — определить цель: куда мы идем, что мы хотим сделать. А потом уже средства: какими средствами мы можем этого достичь, все ли средства пригодны, чем мы готовы для этого пожертвовать, кого можем для этого мобилизовать. Вот прежде всего эти сюжеты беспокоили людей, которые собирались в Париже. Их интересовал не столько диагноз, сколько средства лечения. Поскольку, понятно было, закручивание гаек уже ни к чему не приведет, опираться на прежний опыт российского самодержавия не приходится. То есть надо выбирать новые пути. Вот тут-то и были споры: идти ли по пути своеобычного, как говорил Герцен, русская община…
Н. АСАДОВА: А кстати, Герцен был масоном?
Л. МАЦИХ: Нет, Герцен никогда не было масоном. Ни Герцен, ни Огарев. Бакунин одно время был, а эти двое не были. Хотя Герцен был знаком Витбергом и масонам очень сочувствовал. Так вот, важно было понять, куда общество движется, выработать некую такую парадигму развития. Вот этим-то они и занимались. А впоследствии они рассчитывали эти идеи облечь в книги, опубликовать, сделать достоянием гласности. И посредством, в том числе, масонских лож — ну, например, ложи «Космос» или иных лож, входящих в систему так называемого Великого Востока России, лож, которые в основном во Франции действовали — распространить эти все идеи на всю мыслящую Россию. То есть в каком-то смысле заменить герценовский «Колокол». Но «Колокол» был очень публицистически заострен, а здесь они хотели снизить градус полемики и привлечь мыслящую часть под свои центристские знамена. Не закручивать гайки, с другой стороны — не разрушать все, не звать к топору, но перестроить государственный организм, с тем чтобы он лучше функционировать, и избежать удалось бы социального взрыва.
Н. АСАДОВА: Ну для этого нужны терпение и время, а это всегда было в дефиците, по-моему.
Л. МАЦИХ: Всегда и все. Но кто знает, как бы сложились события в России, если бы не Первая мировая война, куда Николай так бездарно дал себя втянуть. Это уже было после смерти Ключевского.
Н. АСАДОВА: Да, но вернемся вот в его время. А вот вы сказали, что Бакунин был членом одной из лож масонских.
Л. МАЦИХ: Был, но вышел потом.
Н. АСАДОВА: Да. Ну то есть получается, что в среде масонской были тоже радикалы. Но, как мы уже знаем по нашим передачам, очень разные позиции занимали братья по разным вопросам. Насколько вот эти разногласия играли роль? Вот какую они роль играли вот в это время?
Л. МАЦИХ: Вот в описываемое время играли роль очень существенную. Когда в обществе ничего значительного не происходило, ну, скажем, как при Николае Первом, когда был вот этот пресловутый мороз и ничего не произрастало, тогда политические разногласия были пустяшными. В последние годы царствования Александра Второго, все царствование Александра Третьего и первые годы Николая Второго общество бурлило. И на общественной ниве, если уж продолжать эту метафору, возрастали самые разные растения — от великолепных, прекрасных цветов до гнусных, мерзких сорняков, плевел. Предстояло, во-первых, отличить одних от других, во-вторых — дать обществу понять опасность вот этих самых плевел, этих наркотических цветов, которые навевают сон золотой — мечты о коммунизме и всякое такое. И кроме того, нужно было дать государству понять, что есть в обществе здоровая сила, на которую можно опереться. Самое плохое — когда государство противопоставляет себя обществу. Как раз масоны-то, они изгоняли из своей среды радикалов, ну того же Бакунина…
Н. АСАДОВА: Его исключили, или он сам ушел?
Л. МАЦИХ: Нет, он сам ушел. Он сам ушел, он был типичный анархист такого бандитствующего типа. Но, вообще говоря, радикалов тоже в ложах не терпели. И ставка тогда вот в политической активности, она в основном делалась на людей умеренных, как тогда было принято говорить — благонамеренных, то есть намеренных совершать благо, а не зло и не достигать своих целей любыми средствами.
Н. АСАДОВА: А вот народники… то есть вхождение в народ, просвещение — это такая близкая идея масонам. А сочувствовали масоны народникам, были ли среди народников масоны?
Л. МАЦИХ: Наверное, какие-то отдельные были. Но народническое движение по, так сказать, наивности и по простодушию, оно, я бы так сказал, специфически русское, специфически молодежное. То есть люди придумали себе некий абстрактный народ, придали ему какие-то богоподобные функции. А реальный народ, то есть живые люди — мужики, бабы, парни, девки — они были совершенно не таковы. И эти самые народники, выходцы из разночинного сословия, из поповичей, из мещан, а иногда и дворянские дети, они понятия не имели про настоящий народ — про то, как он выглядит, как он говорит, как он пахнет, как он ведет себя. И они были потрясены, что народ абсолютно иной. И есть масса потрясающих документов в этом смысле. Пишет один народник другому: «Брат, я потрясен! («Брат» в этом смысле не масонское обращение, а просто такое студенческое) Оказывается, прав был Мериме (и он цитирует): «у мужиков сердце из грязи»», — это цитата из «Жакерии» Проспера Мериме. Ну это горькие слова, но во многом правильные. Тогдашеский дух их потрясал в мужиках, полное презрение к слабому, непонимание вообще, что есть идеал. И главное — абсолютно несокрушимый фатализм: вот чему быть, того не миновать. И отсутствие желания даже взять на себя ответственность за собственную жизнь. Все эти простодушные их мечты разбились, конечно, об твердыню народной жизни. И, так сказать, говоря уже метафорически, конечно, раз мы сегодня в таком поэтическом настрое, вот эти осколки лодки народнических иллюзий были выброшены на берег волнами житейского моря. Ничего эта экспедиция в народ не дала и дать не могла. Масоны относились к этому скептически. Хотя не исключено, что среди народников какие-то масоны и были. Но в целом масонство как структура и масонство как направление мысли не одобряло таких вещей. Не так делается просвещение.
