Большой вопрос - Неручев Иван Абрамович (читать книги онлайн полные версии txt, fb2) 📗
Пригласив мать, Сергей Васильевич не думал целиком возложить на нее уход за детьми, он собирался подыскать ей в помощь женщину средних лет.
Елена Кондратьевна во всем была согласна с мужем. Однако Матрена Егоровна, узнав, что к ней хотят приставить помощницу, обиделась и решительно восстала против этого:
— Управлюсь я с ребятами и одна! Дело привычное.
— Годы, мама, у тебя не те, — возразил Сергей Васильевич. — И потом ты достойна более спокойной жизни…
— Спасибо, сынок. А всё-таки, пока человек жив и здоров, пока стоит на своих ногах, он должен работать… Одним словом, не обижай старуху. А я буду делать всё так, что и ты и твоя жена, оба будете довольны…
— Что ж, поживем — увидим, — заключил беседу Сергей Васильевич, надеясь всё же в дальнейшем настоять на своем.
Однако жизнь опрокинула эти планы. Подходящей женщины сразу найти не удалось, затем подоспело лето. Сударевы сняли дачу на берегу озера, Матрена Егоровна с детьми поселилась там, сами же Сударевы приезжали только на воскресенье…
Несчастье пришло в семью Сударевых тогда, когда его никто не ждал: в последних числах июля утонули в озере Аня и Виктор. В знойный день они купались со своими сверстниками. Ребят было много. Наблюдали за ними Матрена Егоровна и еще одна женщина, мать десятилетней девочки, тоже дачницы. Наблюдали как будто бы и не плохо, но несчастье произошло так неожиданно, что застало женщин врасплох.
Кто-то из ребят увлек трехлетнего Виктора на глубокое место, и он стал тонуть. Аня ринулась на помощь брату. Один миг… и девочка тоже скрылась под водой. Детей нашли только через четыре часа…
Нужно ли описывать горе Сударевых? Следует лишь сказать, что мать и бабушка слегли надолго. Отец же, хотя работы и не прекращал, но похудел, осунулся, долго не мог прийти в себя.
Как известно, время — неплохой целитель. Помогло оно и Сударевым. Сергей Васильевич, страдая сам, делал всё, чтобы облегчить страдания дорогих ему людей. Елена отзывалась на его заботу и ласку. Труднее оказался доступ к сердцу матери. Матрена Егоровна не сразу раскрыла свои думы. Она считала себя главной виновницей гибели детей. Не доглядела, старая!
Узнав об этом, Сергей решил откровенно поговорить с матерью:
— Ты не вздумай, мама, весь грех брать на себя.
— Эх, сынок, сынок!.. — тяжело вздохнула Матрена Егоровна.
— Если говорить о виновниках гибели наших детей, — продолжал Сергей, — то мы с Еленой виноваты больше всех… Елена поддалась несправедливой ревности, а я ради эгоистического спокойствия уступил ее причудам…
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Сережа! (Матрена Егоровна в самом деле не понимала сына: она не знала, почему была удалена Поля.)
— Я говорю, мама, о том, что нам не надо было отпускать Полю…
— Вот, вот, об этом и я думаю: Поля доглядела бы, а я не смогла доглядеть… Стало быть, я и погубила…
— Оставь… ты, как мать своих детей, оказалась на высоте. А вот мы с Еленой…
— Зря, сынок, ты всё это говоришь. Лена думает совсем по-другому. И правильно, что так думает…
— Ошибаешься, мама, Елена никогда, ни одним намеком не обвиняла тебя. Я знаю жену: будь иначе, всё выложила бы на чистоту, ничего бы не скрыла от меня.
Разговор с матерью заставил Сергея Васильевича призадуматься. А что если в самом деле Елена скрывает от него свою неприязнь к матери, именно ее обвиняя в гибели детей?
Он стал приглядываться к отношениям жены и матери, и скоро должен был признать, что мать права.
Он очутился между двух огней: у жены нарастала неприязнь к близкому, родному ему человеку, а мать замкнулась и теперь как будто даже сторонилась сына.
Жена, наконец, высказалась: маме легче будет вне их дома. Всё здесь напоминает ей о трагедии. Кроме того, и им вдвоем будет лучше.
Между Сергеем и Еленой завязалась упорная борьба. С каждым днем Елена всё настойчивей требовала от мужа удаления матери. Пусть отправляется куда угодно, к кому угодно, но чтобы и духу ее не было здесь. Елена уже не скрывала своей ненависти к старухе. Да, именно она, эта старуха, принесла в ее дом горе, отняла у нее детей. Не будь старухи, не появись она в их семье, не было бы и катастрофы…
— Неправда! — резко возражал Сергей. — Не приревнуй ты меня к Поле, мы жили бы счастливо… Вот что, Елена! Я хочу тебя предупредить: со мной ты можешь говорить, что хочешь, но если твоя точка зрения станет известна маме, берегись!
— Прибьешь?
— Я не дикарь, но знаю, что́ в таком случае мне надо будет делать…
Елена Кондратьевна учла предупреждение мужа: стала скрывать от свекрови свою вражду к ней. Это, конечно, был маневр, от мужа она этого и не таила.
— Твоя мать рано или поздно уйдет от нас!
— Никогда!
— Уйдет: ты поймешь мое сердце, мою душу!..
— Будем откровенны, Елена, — сказал Сергей. — Выслушай меня: ты обижаешь меня своей настойчивостью, и даже более, убиваешь мое чувство к тебе… Я понимаю, ты потрясена горем, ты мечешься, ищешь облегчения и допускаешь несправедливость и… жестокость… Да, да, иначе я этого назвать не могу: несправедливость и жестокость исказили твою душу. Одумайся, Елена!
Однако эти слова не смягчили женщину: она продолжала настаивать на своем.
Тогда Сергей поставил вопрос перед женой так: если она не откажется от своего намерения изгнать мать, он сам вместе с матерью уйдет из дома.
— Хочешь уйти? — крикнула Елена. — Уходи, скатертью дорога обоим… Пиши немедленно заявление в суд… Пусть всё до конца идет прахом!..
Вот что удалось выяснить до начала судебного разбирательства Татьяне Павловне Павловой. Ей очень хотелось еще побеседовать с Матреной Егоровной, но Сергей Васильевич и Елена Кондратьевна заявили, что живет старушка сейчас за городом у знакомых, нездорова и беспокоить ее не только вредно, но даже опасно. Пусть узнает об окончательном развале семьи позднее, когда поправится.
Говоря так, Сударевы допустили две неправды: неправду первую — Матрена Егоровна находилась в городе и была здорова; неправду вторую — и Сергей и Елена, несмотря на всю внешнюю решимость разойтись немедленно, в душе не считали, что между ними всё кончено. Сергей надеялся, что в последнюю минуту жена откажется от желания выжить мать из дому. Елена же попрежнему фанатически верила, что муж в конце концов уступит ей. Когда? Это не так уж важно. При желании можно всегда перечеркнуть судебное решение о разводе хотя бы повторной регистрацией брака. Главное — заставить уехать из дому злосчастную старуху и вместе с тем отучить мужа главенствовать над ней, Еленой. Она никому этого не позволяла ни в доме отца, ни среди товарищей!
Павлова пришла в судебное заседание без четко выраженной точки зрения на исход дела Сударевых.
Она не во всем осуждала Елену Кондратьевну; как и истец Сударев, она находила, что ответчица заслуживает снисхождения: ее жестокое отношение к свекрови продиктовано болезнью психики. Эту раздавленную горем женщину надо не осуждать, а лечить. Может быть, и Сударев поступил бы правильнее, если бы на время уступил жене. Возможно, этим путем скорее удалось бы погасить семейный конфликт… Павлова не могла остановиться по этому делу на чем-нибудь определенном. Слишком много пришлось ей в своей судебной практике встречать невесток-эгоисток, безвольных сыновей — мужей этих эгоисток, обездоленных матерей и отцов. Бессердечное отношение к старым людям не находило оправдания в душе судьи…
Перед выходом состава суда в зал заседания в совещательную комнату вбежал взволнованный Сударев.
— Удалите ее, — обратился он к Павловой, — умоляю вас, товарищ-судья, удалите… Она ничего не должна знать… Это ее убьет…
— Вы о ком? — удивилась Павлова.
— Пришла мать… удалите ее… меня она и слушать не желает.
Павлова задумалась.
— А знаете что, Сергей Васильевич!.. Пусть ваша мамаша останется. Взгляните трезво в глаза правде. По-моему, лучше вашей матери узнать обо всем здесь, в суде, чем от третьих лиц.
