Край обетованный - Мураками Харуки (читаем книги txt) 📗

Они все вернулись к обычной жизни, учатся в обычных школах. Родителям пришлось уйти из послушников – детей надо растить, а для этого случайные заработки не годятся. Представляю, чего им стоило найти нормальную работу!

О детях я мало что знаю. Было много случаев, когда их насильно разлучали с родителями. Для кого-то, наверное, это была настоящая травма. Вполне возможно, кто-то из них и сейчас живет в отрыве от родителей. Хотя, должен сказать, они ребята что надо, палец в рот не клади. Повоевал я с ними в свое время. Так что, может, у них все нормально (смеется). Хм-м… интересно, почему они такие? Не знаю. В них столько энергии по сравнению с другими детьми. Столько озорства. Такие непослушные. Никакого сладу с ними не было.

Наше учение отрицает физическое наказание и вообще насилие. Наш базовый принцип – поговори с человеком по душам и убеди его силой логики. Мы – послушники и должны жить по нашим наставлениям. Не будем их придерживаться – кого же мы сможем убедить? То же самое что уговаривать кого-то не курить, дымя в присутствии этого человека сигаретой. Никто не поверит. Дети здорово замечают за взрослыми такие несообразности. Я слышал, кого-то из наших детей отправили в исправительные дома. Пускай там с ними помучаются (смеется) 52.

ЭТО БЫЛО ЧТО-ТО ВРОДЕ ОПЫТОВ НАД ЛЮДЬМИ

Хадзимэ Масутани (р. 1969)

Родился в 1969 году в префектуре Канагава в самой обычной семье. Отец был простым служащим. Постепенно все больше отдалялся от родных. Дошло до того, что почти перестал с ними разговаривать. Ни спорт, ни учеба его не интересовали, он любил рисование. Уже в начальных классах стал посещать кружок живописи.

В колледже изучал архитектурный дизайн. К религии был равнодушен, пока не познакомился с некоторыми новыми учениями. То, что рассказывали об «Аум Синрикё», привлекло его больше всего, и он вступил в секту.

Как раз перед зариновой атакой в токийской подземке он покритиковал «аумовские» порядки и в наказание был заперт в одиночку в Камикуисики. Понял, что дело плохо, и сбежал. За это его изгнали из секты.

Во всем ищет логику, поэтому, относясь в целом критически к учению «Аум», одобрительно воспринимает те его положения, которые ему близки и понятны. В своей религиозной практике несколько раз сталкивался с чем-то необъяснимым, мистическим, но, несмотря на это, ни к так называемым «сверхъестественным явлениям», ни к эсхатологическим учениям, ни к теории масонского заговора интереса почти не проявлял. Он видел «Аум» изнутри и чувствовал, что секта, которая в последние годы двигалась именно в этом направлении, идет куда-то не туда. Однако несмотря на охватившие его сомнения и разочарование, порвать с сектой было трудно – во всяком случае, пока существовала реальная угроза его жизни.

Сейчас живет один, работает от случая к случаю и скрывает, что был членом «Аум Синрикё». Мы долго беседовали, и он позволил себе быть откровенным.

В жизни мне не доводилось испытывать крупных разочарований и сталкиваться с серьезными трудностями. Но постоянно было ощущение, будто в моей жизни чего-то не хватает. Я увлекался изобразительным искусством, очень любил рисовать, но мысль, что жизнь будет проходить за рисованием и зарабатыванием на этом каких-то денег, обжигала как огнем. Как-то раз, когда я учился в колледже, мне попалась в магазине книжка об «Аум». Я почитал и понял, что все это мне очень близко. И подумал: «Может, стоит бросить эти картинки и обратиться к религии? Может, так удастся ближе подойти к внутренней реальности?»

Впервые я посетил «аумовский» додзё в Киото. Я поехал в Кансай 53 – захотелось немного попутешествовать. Там услышал, что в Киото как раз открывается додзё, и решил заглянуть на это мероприятие. Арендованное «Аум» помещение оказалось очень скромным, с простеньким алтарем. Видно было, что деньгами они не бросаются, все выглядело намного скромнее, чем в храмах, принадлежащих традиционным религиям. Во всем устройстве чувствовались целостность и чистота. Люди были одеты очень скромно. Среди присутствующих был и господин Мацумото 54, и я смог услышать его проповедь.

Честно говоря, я толком не понял, что он говорил (смеется). Устал в дороге, страшно хотелось спать. Однако в его речи чувствовалась сила, от его слов оставалось впечатление какой-то глубины. Сейчас, вспоминая об этом, я думаю, что мною тогда двигали скорее артистическая интуиция и непонятное мистическое волнение, чем логика.

После проповеди желающих обсудить услышанное пригласили остаться. Я остался и получил возможность с глазу на глаз побеседовать с Хидэо Мураи, о котором говорили, что он достиг духовного освобождения. Мураи не производил впечатления человека, на которого снизошло наитие свыше. Он больше походил на обыкновенного последователя «Аум». Поговорив о телесной оболочке и еще о чем-то в том же роде, Мураи вдруг предложил: «А почему бы тебе не стать нашим братом?» Теперь-то я знаю, что это была испытанная тактика «Аум». Часто в такие места приходят люди, которым чего-то не хватает, которые чего-то ищут. Обстановка в додзё мне понравилась и, услышав это «Почему бы тебе не стать нашим братом?», сказанное просто так, как бы между прочим, я поплыл по течению и прямо там заполнил анкету. Требовался вступительный взнос – тридцать тысяч, но этих денег у меня с собой не было, я заплатил, когда вернулся в Токио. В то время я учился на первом курсе.

Немного погодя я стал посещать додзё в Сэтагая, но главным занятием, на которое уходило почти все время, было распространение «аумовских» листовок. Мы занимались этим вместо медитаций, как «накоплением добродетелей». В додзё висела карта Токио. Город на ней был разбит по секторам. Определяли район, вечером сажали нас на машину и развозили по «точкам». Мы обходили район, рассовывая листовки по почтовым ящикам. Я подходил к этому делу серьезно и, когда заканчивал, чувствовал удовлетворение – хорошо потрудился. И еще я верил, что, накапливая добродетели, мы получаем энергию от нашего гуру.

Выходит, распространять листовки интереснее, чем в школе учиться?

Знаете, моя жизнь изменилась. Изучение архитектурного дизайна, поиск хорошей работы – всему этому настал конец. Я пришел к мысли, что духовные занятия имеют больше смысла и помогут освободиться от греховного мира.

То есть к тому времени вы уже потеряли интерес к обычной жизни и переключились на достижение духовных целей?

– Да.

Люди, которых угнетают такие серьезные сомнения, обычно проходят похожий путь – все в молодости начинают много читать, открывают для себя разные философские концепции и, проверив, насколько они им близки, выбирают из нагромождения идей некую систему взглядов. С вами вышло иначе. Вы, как бы это сказать, следовали за своим настроением и пришли прямо в «Аум». Во всяком случае, у меня складывается такое впечатление.

Я же был молод. И с религией столкнулся раньше, чем с какими-то идейными концепциями.

Так или иначе, совмещать колледж и «Аум» стало трудно. «Аум» играл в моей жизни все более важную роль. Я почти перестал ходить на занятия, оценки покатились вниз, стало ясно, что, может быть, придется пропустить год. В этот непростой момент Мацумото неожиданно сказал: «Ты должен стать послушникам», и я подумал: значит, так тому и быть.

Это произошло на сеансе так называемой «секретной йоги». Во время таких сеансов мы занимали место напротив Мацумото, сидевшего в окружении своих главных учеников, исповедовались ему, получали советы. В то время еще было так. Простые верующие могли общаться с ним напрямую. Тогда «Аум» стремилась увеличить число послушников, и руководство секты не собиралось глубоко разбираться, достоин я или нет, а просто хотело привлечь еще одного члена. «Аумовцы» говорили мне: «Ты не можешь приспособиться к мирской жизни, потому что у тебя такая карма – быть послушником». Вскоре я принял решение и ушел к ним. К тому времени я уже с головой втянулся в это дело, поэтому особых колебаний не было. Когда гуру говорит: «Ты должен оставить мирскую жизнь», ученик выполняет его волю. Это естественно. Мне казалось, что Мацумото даст ответы на все мои вопросы и сомнения. Послушав его проповеди, я поверил ему.