Россия в угаре долларгазма и еслибизма - Арин Олег (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗

И, между прочим, я их за это не осуждаю. Не осуждаю за то, что они глупы, что у них отсутствует мораль, что они ведут себя так, как ведут. Грабят население, накапливают миллиарды. Но разве можно осуждать в джунглях закон джунглей, тигра или льва за то, что они терзают бедную лань, а грифов и шакалов за то, что они питаются падалью. Это их природная суть. Они не могут быть другими. Паразитизм — это их общественная природа.

Но из биологии известно, что если вирусы не уничтожать, они уничтожают организмы. В органическом мире существует механизм естественного отбора: выживает наиболее приспособленный. В общественном мире против биологических вирусов изобретают разные вакцины. Как быть с общественными вирусами? Если их вовремя не уничтожать, то они, расплодившись в неограниченном количестве, могут уничтожить любое тело-государство. В свое время паразитический класс уничтожил Римскую империю (а до нее немало других империй). Но когда цивилизованные методы не помогают, на помощь приходит еще одно изобретение человеческого общество — революция. Это своего рода естественный заслон на пути распространения общественных паразитов. Именно там, где революция по каким-то причинам не случилась, исчезали империи и государства. Там же, где они случались, государства сохранялись и продолжали развиваться. Кромвель уничтожил паразита короля и его рать. Французские революционеры не опоздали отправить на гильотину еще большее количество паразитов. Американцы уничтожили паразитов-англичан. Русские большевики успели уничтожить тоже целый класс паразитов, в результате чего страна не только сохранила суверенитет, но стала второй державой мира. Сталин и Мао Цзэдун регулярно устраивали чистки тоже не спроста: вычищали свои ряды от вирусов. Как только этот процесс в России прекратился, паразиты расплодились и даже умудрились захватить власть.

Не могу судить, какой степени паразитизма достигла нынешняя Россия. Но знаю, что революционеры — это общественные санитары окружающей среды, борцы против паразитов. Российским борцам самим решать: пора очищать общество от паразитов или еще рано? Главное, чтобы не было слишком поздно.

Олег Арин.

Ноябрь 2003 г.

Россия: два мира, но одна судьба

В этом году (2004 г.) я дважды был в России. Последний раз пробыл целый месяц (июнь), который выдержал с большим трудом. Мои впечатления и оценки качественно отличаются от восприятия России «западными глазами» людей, побывавших в Москве или Санкт-Петербурге. Обычные туристы с восторгом говорят о том, как, например, Москва становится похожей на цивилизованный мир с его Макдональдсами и гостиницами Мариотт или Хилтон. Для них сходство с Западом — это хорошо. Такое восприятие касается не только западных, заезжих туристов. Оно присуще и так называемым ученым, специалистам по России, с ободрением пишущим в своих книгах о процессе демократизации и развитии рыночной экономики в России. Семинары в Оксфордском университете, а также книги, посвященные русологии, даже не близки по сути к реальности в России. Все «недостатки» описываются-проговариваются как издержки переходного периода. При этом западные «ученые» обычно избегают сравнений нынешних результатов с предшествующим уровнем экономики и социального развития. Когда им приводишь цифры, то на какое-то время они замолкают, а затем, вспомнив слово «транзишн», отвечают: дескать, это — ничего, это переходный период, а затем все будет ОК. Причем, достаточно задать вопрос: отчего и куда переходит эта страна, чтобы «наука» «поплыла». Стопроцентно повторяющийся ответ — дескать, от тоталитарного коммунизма к рыночной экономике и демократии. Эти ученые-РЬ'дисты почему-то вбили себе в голову, что в СССР был коммунизм, а при Брежневе — тоталитаризм. Им и в голову не приходит, что рыночная экономика и демократия были даже при рабовладельческом строе, в той же Древней Греции и Римской империи. Или та же рыночная экономика и демократия существует в нищей Бангладеш или Шри-Ланка. Нет сказать бы просто: переход в капиталистическую систему (хотя Россия уже в этой системе).

Но они боятся слова «капитализм», поскольку на интуитивном уровне, живя в нем, чувствуют, что капитализм в любой своей форме — «грязная» система. Именно поэтому сами западные общества за последние полвека активно внедряли социализм, особенно в социальную политику (бесплатное образование, медицина, пенсии и т. д.). В явной форме это заметно в Канаде, в Австралии и Новой Зеландии, не говоря уже о скандинавских странах.

Одно время я думал, что такой уровень знаний о России — это следствие идеологической промывки мозгов. В значительной степени это так и есть. Но когда я стал знакомиться с их же работами о Западе, то обнаружил, что точно так же поверхностно анализируются и свои, западные общества. Другими словами, западное обществоведение не является наукой, а представляет собой свод материалов по той или иной теме без глубинного понимания причин, проблем или тенденций.

А сейчас я возвращаюсь к России, о которой неоднократно писал ранее. Каждое новое посещение — это для меня новые штрихи русского капиталистического образа жизни и мышления, которые не могут оставить меня равнодушным.

Главной причиной визита была персональная выставка картин моей жены (Ван Люши — ее артистический псевдоним) в Музее Востока. Какой бы историей не обладал этот музей, тем не менее, здесь, как я уверен и почти везде, форма давно вытолкнула взашей суть дела, а государство умудрилось бросить свои культурные памятники на выживание, кто как может. Хотя сама выставка прошла очень хорошо, о чем свидетельствуют многочисленные записи в книге отзывов, общее ощущение — капитализм русского образца коснулся и нанес непоправимый урон и искусству в России, а также людям, при нем существующим, вывернув их сущность и смысл. Коммерция — вот дух нынешней культурной жизни России, так гордящейся своей духовностью.

Встречи же с моими друзьями и знакомыми, кандидатами и докторами наук, принесли одно разочарование как им, так и мне. Религиозное мракобесие коснулось и их. «Толстых» книг уже никто не читает, и даже гикает «ученая» толпа над глупцом Марксом, который не уложился в 4 странички текста (вместо этого накатал три тома Капитала), а вот Нильс Бор-де смог. Причудоковатый Гегель — вообще дурак, поскольку его и понять-то нельзя (тоже не уложился в объем понимания). И этот разговор происходил в институте, где защищался очередной диссертационный блин. Мне это все напомнило старые классические фильмы, где толпа, объединившись в одно кивание, осмеивала инодумца. Вот и нынешний Кандидат Наук, народивший страниц 150 текста, низвергающий большую науку в лице ее титанов, купается в окружении тех, кто свел страну в пропасть. И это единство малостей, как единство бактерий, разрушает все на своем пути. Религиозные академики наук (нонсенс), ничего не открывают, а религиозные кандидаты наук все это псевдоварево закрывают.

Вообще-то те русские, которые сохранили способность объективно оценивать ситуацию (их хотя и мало, но они есть), осознают процесс деградации научного уровня в России (что мне вскоре придется подтверждать на фактах). Трагедия в том, что этот процесс охватил все стороны российской действительности, в том числе и процесс образования. Об этом я уже как-то писал; здесь только несколько свежих примеров.

Сейчас в России (июль-август) пора экзаменов в высшие учебные заведения. В прессе много пишется в этой связи о взяточничестве и коррупции экзаменаторов, директоров и ректоров институтов и университетов. Престижные (в былые времена) университеты — вот нынешняя купель, вот кузница нынешних российских кадров: полная профанация «поступления», полная профанация образования. Абитуриент — кошелек. Я знаю лично ректора одной из таких престижных кормушек, ширина которого скоро совпадет с его ростом, и который не производит впечатления человека, живущего на зарплату. Запорошенная фраза — кадры решают все — абсолютно верна и для нынешней России, когда студентами становятся те, кого близко нельзя допускать до дверей университетов.