Фантастика. Общий курс - Мзареулов Константин (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Незнание отечественной мифологии отозвалось массовым воспроизводством малоотличимых друг от друга кирпичей в глянцованных переплетах, построенных на сказаниях нордических стран. Между тем создание оригинальных произведений вполне возможно даже без обращения к неосвоенной зарубежными предшественниками, а потому неведомой русскоязычным литераторам мистике народов экс-СССР. Это доказал, к примеру, все тот же Лукьяненко, написавший (порой в соавторстве) «Осенние визиты», «Не время для драконов» и тетралогию «Дозора». При самом минимальном привлечении джентльменского набора сверхъестественных компонент сугубо наднационального происхождения автор сумел поставить сложные вопросы о взаимодействии личности и общества, об ответственности человека перед собственной расой и цивилизацией.
Новая российская фэнтэзи возникала в сложных условиях. Отечественных традиций в этом течении после "Мастера и Маргариты" практически не существовало, отечественной мифологии авторы-самоучки знать не знали, поэтому за образец были избраны самые популярные англо-американские сериалы о властелинах колец и колдовских мирах, а также масса менее талантливых (а потому более пригодных для подражания) аналогов. Произведения такого рода публикуются в великом множестве, однако большая часть этого потока удручает однообразием и примитивностью замыслов.
Наиболее яркие романы-фэнтэзи принадлежат непосредственным продолжателям и толкователям Толкиена. Первооткрывателем стал Ник Перумов, опубликовавший в начале 90-х трилогию "Кольцо Тьмы", в которой описывались события в Средиморье спустя несколько столетий после Войны Кольца. За этими романами последовали циклы "Хроники Хьерварда" и "Летописи Разлома", весьма условно связанные с толкиеновской первоосновой. Перумов создал сложную сеть колдовских миров, в которой разворачивается борьба глобальных сил.
Известные барды толкиенистического направления Наталья Васильева (Ниенна) и Наталия Некрасова (Иллет) написали "Черную книгу Арды", предложив оригинальную трактовку "Сильмариллиона". В их изложении канонические события показаны с принципиально иных позиций: Моргот и Саурон предстают носителями прогрессивных идей, тогда как большинство валаров и прислуживающие им эльфы развязали кровавую бойню, препятствуя прогрессу человечества. Позже Иллет написала два сиквела: "Исповедь Стража" и "Великая игра", где попыталась несколько смягчить свое же отступление от канона, сделав образ "старшего майяра" менее идеализированным.
Новый взгляд на Войну Кольца и последовавшие за ней события предложил Кирилл Еськов в романе "Последний кольценосец" (1999). В его трактовке война была спровоцирована эльфами – опять-таки, чтобы воспрепятствовавть технологическому прогрессу населенного людьми королевства Мордор. Сугубо фэнтэзийные обстоятельства, известные из трилогии Толкиена, рассматриваются и анализируются с зрения точных наук, дана оценка экономического положения в Мордоре, эрозии почв в результате неверной мелиорации. Победа эльфов, передавших власть своей марионетке Арагорну, должна поставить человеческую расу в подчиненное положение, но людям удается взять реванш. Спустя много столетий построена мощная технотронная цивилизация.
В таком же детективно-криптоисторическом стиле написана повесть Еськова "Евангелие от Афрания" (2001), в которой пришествие, казнь и вознесение Христа предстают малозначительными эпизодами сложной борьбы древнеримской разведки против иудейских экстремистов и спецслужб других ближневосточных государств. Однако, последние абзацы принципиально меняют взгляд на эту историю: автор намекает, что хитроумные шпионы и коварные жрецы могли оказаться пешками в игре Высших Сил.
По поводу склонности отечественных фантастов к "темной стороне Силы" можно предположить, что для славяно-тюркских этносов, составляющих большинство постсоветского населения, неприемлема толкиеновская трактовка победоносной борьбы цивилизованного Запада против варварского, олицетворяющего Зло и Тьму, Востока. Лучшие авторы русской фэнтэзи смело выходят за рамки примитивного противопоставения Добра и Зла, не желая рисовать глобальные процессы в унылой черно-белой палитре. Признанные лидеры отечественной фантастики Н.Перумов, С.Лукьяненко, В.Васильев делают своими героями темных магов и оборотней, и при этом тонко показывают, что так называемые Силы Добра также могут ошибаться и вполне сознательно творить Зло – пусть даже из лучших побуждений. В оригинальной серии романов белорусской писательницы Ольги Громыко ("Ведьма-хранительница", "Верные враги" и др.), в творчестве рижанки Лоры Андроновой ("Вода окаянная") ведьмы и вампиры становятся вполне положительными персонажами.
Огромное влияние на развитие отечественной фэнтэзи оказали статья Анджея Сапковского "Вареник, или нет золота в Серых горах" и эссе безвременно ушедшего Алексея Свиридова "Малый типовой набор для создания гениальных произведений в стиле «фэнтези» пригодных к употреблению на территории бывшего СССР в умеренных количествах". Польский фантаст не только раскопал истоки поджанра, выявив архетип (легенда про короля Артура и рыцарях Круглого Стола), но и язвительно высмеял слабые стороны славянской фэнтэзи, слепо повторяющей зарубежные трафареты. Его российский коллега систематизировал эти штампы, составив морфологический ящик, на основе которого создаются убогие, изобилующие повторами сюжеты. Увы, автор «Набора» попал в самую точку: основная доля русских фэнтэзи по-прежнему строится на однообразной репликации многократно использованных штампов. Непонимание законов фэнтэзи, комичное преувеличение роли второстепенных признаков этого течения очень отчетливо проявились в других литературоведческих работах последнего времени, о чем мы поговорим в разделе, посвященном фэнтэзи.
Вместе с тем, обе эти работы, подчеркивая слабости, указывают путь к избавлению от ошибок и созданию полноценных оригинальных произведений.
Увлечение фэнтэзи способствовало возрождению фантастической поэзии. В стихах и песнях Ниенны, Иллет, Mithgol the Webmaster (он же Сергей Соловьев) и других талантливых поэтов обыгрываются мотивы произведений Толкиена и Желязны. Появляются и вполне самостоятельные произведения, не связанные с сюжетами фантастической прозы. Многие известные писатели (Лукьяненко, Васильев, Перумов и др.) вводят стихи в тексты своих романов.
Распространение в постсоветском обществе суеверий и мистических настроений вызвало обостренный интерес к фэнтэзи даже в тех кругах, которые трудно отнести к любителям фантастики. Немало поспособствовал этому и зрительский интерес к экранизациям книг С.Лукьяненко и М.Булгакова. Впрочем, если фильмы, снятые режиссером Т.Бикмамбетовым по мотивам "Ночного дозора", можно назвать удачными, то телесериал "Мастер и Маргарита" вызвал практически единодушные критические отзывы знатоков и специалистов. Приступив к экранизации культового мистического романа, режиссер В.Бортко пытался откреститься как от фантастических компонент, так и от булгаковской сатиры. Чего стоит один лишь постулат, озвученный исполнителем роли Воланда: "Дьявол – это просто человек, но обладающий некоторыми необычными способностями". Подобная трактовка не может удовлетворить не только сатанистов. Попытка экранизировать фантастику без фантастики, втиснуть философскую драму в агитпроповские трафареты «перестроечного» примитивизма завершились неизбежным провалом.
Тем не менее, российское кино проявляет интерес к фантастике, и этот факт порождает робкую надежду на возрождение экранной версии жанра. Будущее покажет – на то оно и будущее.
И последнее – по порядку, но не по важности – замечание. В отличие от предыдущего десятилетия, сегодняшние фантасты худо-бедно научились писать финальные сцены, хотя по-настоящему ударных концовок как не было, так и нет. Другое плохо – утеряно умение создавать связные сюжеты. Нередко романы превращаются в свалку эпизодов, не объединенных общим смыслом, не говоря уже о логической последовательности. Немалую долю глав можно поменять местами, заменить другими, или вовсе выкинуть, и при этом мало что изменится. Литературную немощь в таких случаях принято оправдывать принадлежностью к особому поджанру – например, к турбореализму, ксенопацифизму, феминоромантизму, некронатурализму и т п.
