Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - Млечин Леонид Михайлович (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
«Стало ясно, — писал Абу Дауд, — что главное захватить квартиру на первом этаже, оттуда проще всего будет добраться и до второго этажа, и до цокольного. После того как заложники будут захвачены, их надо будет согнать всех вместе».
Шестерых палестинцев снабдили фальшивыми документами. Они добрались до Мюнхена, когда игры уже начались. Трое прибыли в Мюнхен через Белград. Джамаль аль-Гаши, его дядя. Аднан и Афиф Ахмед Хамид прилетели из Ливии в Рим, оттуда на поезде приехали в Мюнхен.
Несколько дней террористы отдыхали и расслаблялись. Только накануне акции их собрали вместе и объяснили, что предстоит делать.
Абу Дауд снимал номер в одном из самых старых и больших мюнхенских отелей «Эден-Вольф», построенном в конце XIX века. Абу Дауд польстился не столько на старый баварский дух, культивируемый в отеле, сколько на его близость к центру города. Отель находится напротив центрального вокзала, и до аэропорта на автомобиле было всего сорок пять минут.
Накануне акции, 4 сентября вечером, в своем гостиничном номере Абу Дауд разложил патроны, гранаты, запас продовольствия и аптечки в восемь рюкзаков, украшенных олимпийской символикой. Он снабдил всех нейлоновыми колготками — вместо масок, веревками — связывать заложников, и таблетками (амфетаминами) — бороться со сном.
Пока Абу Дауд распределял «калашниковы», Исса и Тони целовали каждый автомат со словами:
— Любовь моя!
В девять вечера палестинцы собрались в станционном ресторане — поужинать и получить последние инструкции от Абу Дауда и Али Хасана Саламеха.
Каждому втолковали, что именно ему предстоит сделать, и всем вместе в высокопарных выражениях объяснили, как они должны гордиться доверенной им миссией.
Абу Дауд повторил инструкции: после захвата заложников никого в здание не пускать — кроме немецкого чиновника, которому будет позволено оценить состояние заложников.
Вся операция не должна продолжаться больше суток. Исходили из того, что боевики продержатся без сна и отдыха максимум двадцать четыре часа. Если за сутки не удастся освободить заключенных из израильских тюрем, надо потребовать самолет и лететь на нем в одну из арабских стран.
У террористов забрали личные вещи, деньги, паспорта и вообще все документы.
Абу Дауд в мемуарах утверждал, что призвал боевиков быть сдержанными и стрелять только в целях самообороны:
— Заложников берем для обмена, а не для уничтожения. Гранаты использовать для того, чтобы произвести впечатление на немцев, и для того, чтобы не попасть в плен живыми…
Но действия террористов в Мюнхене свидетельствовали о том, что в реальности инструкции были иными.
Исса добавил:
— С этой минуты считайте себя убитыми. Убитыми в борьбе за палестинское дело.
Каждый взял свой рюкзак.
Когда израильские спортсмены мирно спали, террористы на двух такси отъехали от гостиницы. В половине четвертого они добрались до Олимпийской деревни.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«ОНИ ВСЕ УБИТЫ!»
Захват заложников в Мюнхене был шоком для западногерманских чиновников. Это было настолько неожиданно, что государственная машина никак не могла начать работать на полных оборотах.
Утром 5 сентября был сформирован кризисный штаб. В него вошли федеральный министр внутренних дел Ганс Дитрих Геншер, его баварский коллега Бруно Мерк, полицай-президент Мюнхена Манфред Шрайбер. Конституция ФРГ ограничивает власть федерального центра и наделяет большими полномочиями земельные власти.
Специальных подразделений по борьбе с терроризмом еще не было. В Олимпийскую деревню отправили пожарных, солдат бундесвера на бронетранспортерах и полицию.
Кризисный штаб начал с переговоров. Еще теплилась надежда, что с боевиками можно как-то договориться.
МЮНХЕН, 5 СЕНТЯБРЯ 1972 ГОДА, УТРО
Сотрудница полиции Аннализа Грэе, которая находилась в непосредственном контакте с палестинцами, спросила Иссу, не согласится ли он побеседовать с небольшой делегацией.
Приехали Манфред Шрайбер, Вальтер Трёгер и глава египетского олимпийского комитета Ахмед Туни.
Шрайбер обратил внимание на то, что Исса был холоден и спокоен, говорил с ними жестким, металлическим голосом. На немецкого полицейского он произвел впечатление фанатика, для которого реальность не существует.
Немцы, на которых были направлены дула автоматов. чувствовали себя паршиво. Они надеялись, что египтянин сумеет как-то наладить контакт с палестинцами — они же все арабы. Тот заговорил с Иссой по-арабски и тихим голосом стал объяснять, что израильтянам и немцам потребуется больше времени, чтобы отыскать в разных тюрьмах и собрать вместе всех заключенных, которые значатся в двух списках.
Неожиданно для немцев Исса легко согласился отодвинуть срок истечения ультиматума. Немцы не знали, что руководители теракта это заранее предусмотрели, и вздохнули с облегчением: угроза смерти израильских спортсменов отдалилась.
Манфред Шрайбер привык иметь дело с опасными преступниками и не боялся людей с оружием. Когда один из террористов, расслабившись, опустил свой автомат, у полицай-президента закралась шальная мысль: а не захватить ему Иссу и не превратить самого террориста в заложника?
Пожалуй, Шрайбер мог бы попытаться скрутить Иссу и оттащить его за угол. Но Исса, видимо, что-то почувствовал. Он показал немцам, что держит в руках гранату и что его большой палец просунут в кольцо от чеки.
— Если дотронетесь до меня, — пригрозил Исса, — я взорву нас всех.
Шрайберу пришлось отказаться от своей идеи. Это был его первый план, которому не суждено было осуществиться.
Кризисный штаб пытался разработать какой-то план.
Для начала Манфред Шрайбер рекомендовал предложить палестинцам любую сумму денег в обмен на заложников. Но когда в Бонне канцлер Вилли Брандт собрал кабинет министров обсудить ситуацию, стало известно, что террористы отказались от выкупа.
— Деньги для нас ни имеют никакой ценности, — сказал Исса, — наши жизни тоже не имеют никакой ценности.
Исса повторил, что его интересует только освобождение из тюрем товарищей по совместной борьбе.
В его списке значились и японец Кодзо Окамото, и две арабские женщины, арестованные после неудачной попытки захвата самолета «Сабены». За исключением этих троих имен список был идентичен с тем, что предъявили тс, кто захватил самолет «Сабены». Вывод напрашивался такой: за этими терактами стоят одни и те же люди. Но в немецкой полиции некому было заняться этим анализом.
Немцы пытались затянуть переговоры, с озабоченным видом жаловались палестинцам, что прервалась телефонная связь с Иерусалимом, что Голда Меир не может собрать всех членов израильского кабинета министров, что израильским и западногерманским чиновникам не удается найти всех заключенных, указанных в списке.
В 8.45, за пятнадцать минут до назначенного террористами срока, никакого решения не было принято. Исса время от времени выходил из дома № 31, чтобы переговорить с немецкими чиновниками.
Бургомистр Олимпийской деревни Вальтер Трёгер напрямую спросил Иссу:
— Послушайте, ну зачем вы упорствуете? Бросьте все это! Отпустите заложников и уезжайте.
— Мы все равно уже трупы, — неожиданно ответил ему Исса. — Если не вы убьете нас здесь, так убьют потом другие, если мы вернемся без заложников.
Исса словно пытался объяснить немцам, что, если террористы сдадутся, другие палестинцы найдут их и убьют за «трусость». Исса как бы извинился перед Трёгером:
— Немцы подготовили прекрасные Олимпийские игры, но мы, палестинцы, должны использовать этот повод, чтобы заставить весь мир задуматься над нашим делом.
Аннализа Грэе, устанавливая контакт с Иссой, старалась его разговорить. Он охотно рассказывал немке, как работал в Олимпийской деревне в молочном баре, а перед этим семь лет провел во Франции.
Она осторожно повторяла, что терроризм — не способ достичь своей цели. Исса отвечал, что переговоры о судьбе Ближнего Востока можно вести бесконечно, а его два брата сидят в израильских тюрьмах, и он готов убить кого угодно, лишь бы вернуть им свободу.