Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса - Делягин Михаил Геннадьевич (читать книгу онлайн бесплатно без txt, fb2) 📗
Это естественным образом вызывало в обществе крайнее раздражение, которому нужно было не дать осознать себя (это в обоих случаях достигалось дискредитацией идеи социальной справедливости как таковой и репрессиями против её сохранившихся носителей) и энергию которого необходимо было подчинить, отвлечь на негодный объект и таким образом использовать в своих целях.
В индустриальную эпоху в условиях Великой депрессии (кардинально ослабившей финансовых спекулянтов и частично даже загнавших их под жесткое регулирование крупных национальных государств) доминирующей силой был государственно-монополистический капитал реального сектора, а социально уничтожаемой частью общества – мелкая буржуазия.
Чтобы разоряемые и превращаемые в пролетариат (а то и в нищих) мелкие буржуа не выступили против крупного капитала на стороне народа, фашизм убеждал их в их сверхчеловеческой природе – просто в силу принадлежности к избранной нации, – давая четкий, простой и общедоступный путь решения всех жизненных проблем в виде служения фашистскому государству ради ограбления разнообразных «недочеловеков» в целях личного обогащения, а то и просто поддержания текущего личного потребления. То, что отбирал у деклассируемых мелких буржуа крупный монополистический капитал, им разрешалось отнять у других – в качестве платы за лояльность и за участие в военно-политическом решении стратегических задач этого капитала [5].
В информационную эпоху (1991–2019 годы) и на старте постинформационной (начавшейся в 2020 году) эпохи [20] доминирующей силой являются надгосударственные финансовые спекулянты, а социально истребляемой – стремительно теряющие всякое влияние средние слои общества [6], унаследованные от завершенной, прожитой эпохи индустрии [18].
Чтобы представители этих слоев не возмутились и не стали сопротивляться лишению себя жизненных перспектив и привычного комфорта, либерализм, выполнявший при решении этой задачи внутриполитическую функцию фашизма, также убеждал их в том, что они являются по сути дела сверхчеловеками (не используя, правда, самого этого скомпрометированного историей термина в прямой форме), – однако уже в качестве не представителей той или иной богоизбранной нации, а исключительно в личном качестве, благодаря личной способности освободиться ради наживы или её призрака от патриотизма и иных естественных человеческих качеств (вроде любви, жалости и в целом совести и морали: либерализм вслед за Гитлером провозглашал освобождение от этих «грязных химер», – хотя и в чуть других выражениях).
Подлежащими ограблению и всяческому унижению вплоть до прямого уничтожения «недочеловеками» (или, на языке руководителей Израиля октября 2023 года, «животными») провозглашались уже не представители иных народов и рас, а не способные или не желающие расчеловечиваться ради наживы, – правда, иногда вновь целыми народами [7]– При этом ограбление в основном осуществлялось не прямым насилием, как в случае свойственного индустриальной эпохе фашизма, а при помощи изощренных финансовых спекуляций и информационных манипуляций с массовым сознанием, вновь обеспечивающих основную выгоду господствующему крупному капиталу (правда, уже над-, а не национальному, и финансовому, а не промышленному).
Описанная историческая преемственность фашизма и либерализма, виртуозно направляемая английским правящим классом, заслуживает пристального внимания – и предлагаемая Вашему вниманию книга посвящена (насколько это возможно в современных условиях – как глобальных, так и российских) изучению этого феномена.
В первой части книги подробно рассматриваются факторы – как объективные, так и субъективные – способствовавшие превращению Англии из захолустной нищей окраины Европы в величайшую империю, над владениями которой «никогда не заходило солнце» [8], и обеспечивающие сохранение значительной части своего влияния даже сейчас, спустя более чем полвека после окончательного крушения этой империи. Особое внимание уделено английскому лидерству в технологиях социальной инженерии и прежде всего одной из важнейших форм этих технологий – навязыванию потенциальным конкурентам заведомо ложных, ошибочных и в конечном итоге вредных представлений, разрушающих тех, кто их придерживается.
Вторая часть посвящена влиянию Англии на формирование немецкого фашизма – в рамках как обозначенной выше технологии подрыва потенциальных конкурентов (в конечном итоге сведшейся к использованию Германии против Советского Союза для максимального ослабления и в идеале разрушения обоих), так и простого развития политических и идеологических практик, наработанных в рамках длительного и к тому времени успешного колониального управления. В связи с этим нельзя не выразить глубочайшую благодарность блистательному Мануэлю Саркисянцу, ставшему для русского читателя первооткрывателем этой темы в его скрупулезной монографии «Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской “расе господ”» [80], а также экономисту Гвидо Джакомо Препарате, автору исследования с исчерпывающим названием «Призывая Гитлера. Как Британия и США создавали Третий рейх» [75].
Третья часть анализирует аналогичное влияние Англии на формирование другого злейшего врага России, русского народа и в целом русской культуры – современного либерализма, подробно раскрывая при этом его специфику, внутреннюю логику развития и связь с объективными потребностями британского правящего класса. В этой части выявлены исторический генезис, основные закономерности функционирования современного российского либерального клана, обуславливающие его мощь и влияние, с одной стороны, а с другой – специфические особенности его сознания.
Заключение показывает многовековую упорную борьбу Англии как феномен, заслуживающий внимания, изучения и во многом подражания с точки зрения сохранения конкурентоспособности нашего общества, в том числе и в неблагоприятных для него внешних и внутренних обстоятельствах.
Предисловие. Субъект стратегического действия – ключ к истории человечества
Восхождение Англии в мировые лидеры (с последовательным беспощадным уничтожением всех конкурентов и помех – от Голландии, Испании и Франции до Китая и Индии), длительное удержание этого уникального положения и сохранение ею, несмотря на катастрофу разрушения её империи, своей исключительной, глобальной роли (бесспорным признаком чего служит даже пресловутый Brexit) – урок колоссального всемирно-исторического значения.
Эта страна (в отличие, например, от России, США или даже Китая и Индии) никогда не располагала исключительными природными и человеческими ресурсами. Уголь был весьма значим, но не более. Еще в начале XVIII века Англия не обладала ни колониальной мощью Испании, ни военной – Франции, ни экономической – Нидерландов; подорванная полувеком революций и войн, политически нестабильная и раздираемая религиозными конфликтами, она была просто и откровенно бедна и, более того, глубоко внутренне дезорганизована.
За счет чего же она менее чем за столетие обрела всесокрушающее могущество и не просто стала «владычицей морей», но и «мастерской мира» – пионером промышленной революции и локомотивом мирового технологического и социального развития?
Ключевым фактором сохраняющегося, вопреки шапкозакидательству и предрассудкам, и по сей день стратегического британского превосходства является умение управляющей Англией элиты ставить существующие (или новые, создаваемые ею по мере возникновения потребности) сетевые структуры – будь то банкирские дома, морские пираты, масоны или купеческие компании (см., например, книгу К. Фурсова «Держава-купец» об Ост-Индской компании и её весьма диалектических отношениях с Британской империей как государством [102]) – на службу своим интересам.
