О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - Ивик Олег (читать книги полные .TXT, .FB2) 📗
Я приказал тем, кто появился из моего тела,
сразить этого зловещего врага.
Пал он в огонь, Апоп, нож (торчит) в его голове.
Не […] видит он,
не будет его имени на земле {15}.
Таким образом, все сотворенное солнечным богом вступает во вполне логичную взаимосвязь. А мы завершим разговор об Апопе и обратимся к самому акту творения Вселенной, описанному в папирусе «Бремнер-Ринд».
Я тот, кто сотворился как творец.
Когда я сотворился, вот тогда и сотворилось сотворившееся.
Сотворилось все сотворившееся после того, как я сотворился.
Многочисленны творения, сошедшие с моих уст,
еще когда не было сотворено небо, еще когда не была
сотворена земля,
еще когда не была создана суша на этом месте {16}.
Этим монологом Ра открывает рассказ о том, как он создал первых богов и Вселенную. Слова «творец», «сотворился» [13] и прочие однокоренные им так часто повторяются в тексте не случайно. Имя бога восходящего солнца, Хепри (Хепера) [14], означало «сотворивший». Именно эта ипостась бога Ра и творила мир, одновременно восходя над собственным творением. Отметим, что иногда Хепри переводят как «возникший [сам по себе]» {17}. Некоторые египтологи предпочитают переводить его как «воссуществовавший», а соответствующие ему глаголы как «воссуществовал» {18} и т. п., подчеркивая, что бог не просто творил мир «с нуля», а вызывал к существованию его элементы, которые в неявленном виде уже имелись в Нуне.
Изначально Ра (Хепри) пребывал в водном хаосе – Нуне, которого позднее назовет своим отцом {19}. Но в то время Нун, видимо, еще не осознал себя и был не самым лучшим собеседником. Во всяком случае, Ра заявляет о себе: «…был я один» {20}. Земли, а возможно, и пространства в привычном для нас смысле, тогда еще не было, и Ра горько вспоминает: «Я даже не нашел места, где бы я встал!» {21}
Правда, в «Текстах саркофагов» [15] сохранился монолог, произносимый от имени Нуна. В нем Нун выступает если не как творец мира, то, во всяком случае, как творец самого себя и как личность, активно занятая самосовершенствованием:
«Я – Нун, единственный, (и) нет равного мне. Воссуществовал я там, (где) великое событие разлива моего случилось со мной. Я – тот, (кто) воссуществовал (как) круг, находящийся в яйце [16] своем. Я – (имеющий) начало там, в Нуне. Смотри, половодье вышло из меня. Смотри, я – (это тот, кто) остался. Сделал я воссуществовавшим тело свое через просветление свое. Я – тот, кто сотворил себя. Построил я себя согласно желанию сердца своего» {22}.
Но Ра не оценил столь развитую личность (впрочем, ему еще не с кем было сравнивать). Или же Нун достиг таких высот просветления, что уклонился от общения с Ра. Во всяком случае, солнечный бог, пожаловавшись на полное одиночество, предался занятию, которому одиночество способствует. Первым деянием юного бога в зарождающемся мире была мастурбация.
В «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа» приводятся слова Ра: «Я тот, кто возбудился кулаком, сношался со своей кистью…» {23}
Кисть (или ладонь) бога отождествляли с богиней Хатхор, носившей эпитет Золотая. Хатхор называли «владычицей… руки Атума» {24}. Правда, на тот момент ни один из богов, за исключением Нуна и Ра, еще не воссуществовал. Но того «предсуществования», в котором они находились, было достаточно, чтобы Хатхор могла забеременеть. Ра испустил свое семя в ладони (в Хатхор), чтобы дать жизнь двум новым божествам, Шу и Тефнут – богу воздуха (и в определенном смысле – жизни) и его женской ипостаси, богине влаги, иногда отождествлявшейся с богиней миропорядка Маат.
Известен текст, озаглавленный «О Хетепет [17] и ладони Ра». Там говорится:
Так вот, Ра сомкнул две ладони, чтобы образовать лоно,
выпустил туда бывшее в нем и так создал Шу и Тефнут {25}.
А в тексте «О ладони и пальцах Ра» мы читаем:
1-й месяц засухи.
Золотая (т. е. Хатхор), божественная ладонь Ра, была
беременна Шу и Тефнут.
Дали им появиться в этот месяц {26}.
Это не вполне традиционное зачатие и столь же необычное рождение отмечались в первый месяц засухи «праздником ладони»:
Изготавливают форму (ладони) в этот праздник, говоря:
«Это ладонь, сжимающая семя бога».
Приветствуют Золотую, (ударяя) палочками и говоря:
«А она тоже ладонь».
Собирают этот амулет и опускают в воду {27}.
В источниках существуют небольшие разночтения по поводу технических подробностей этого самого значимого в мифической истории акта мастурбации. В «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа» говорится о том, что в конечном итоге семя оказалось во рту у бога. Именно там, а не в ладони-Хатхор, из этого семени и родилась первая супружеская пара – Шу и Тефнут.
После того как возбудился я кулаком, возжелал я свою кисть,
изверглось семя из моих уст,
я выплюнул Шу, я выплюнул Тефнут.
Я сотворился единственным богом,
и вот (стало еще) три бога помимо меня [18].
Сотворились два бога на этой земле.
Радовались Шу и Тефнут в Нун, где они были.
‹…›
Мой отец Нун вырастил их {28}.
Другие составляющие мироздания, вероятно, появились из того же источника, потому что Ра сообщает: «Многочисленны творения, сошедшие с моих уст…» {29} Интересно, что порождение богов не стало случайным последствием спонтанной мастурбации. Напротив, ее целью в протовселенной, в которой еще не существовало полноценного женского начала, было получение семени для дальнейшего мироустройства. Другого способа оплодотворить что-либо или кого-либо у Ра попросту не имелось. Акт творения был глубоко продуман и прочувствован. Ра говорит о нем: «Я закладывал основу своим собственным сердцем» {30} (в другом переводе: «Задумал я (это) в своем собственном сердце…» {31}).
Причем родившиеся из семени Ра и выплюнутые им боги, а также их дети существовали в непроявленном состоянии изначально (как, например, уже упоминавшаяся ладонь-Хатхор). В какой-то мере они были частью тела самого Атума-Ра. В «Книге мертвых» [19] говорится: «Кто он “великий Бог, воссуществовавший сам”? ‹…› Он Ра, когда он творил имена своих членов. Так воссуществовали эти боги, которые в его свите…» {32}
Давая имена своим членам, Ра тем самым давал жизнь соответствующим богам. Имя (и человека, и бога), с точки зрения египтян, являлось неотъемлемой частью его существа. Имелось даже специальное руководство, известное под названием «Да процветает имя мое» [20], – оно было призвано обеспечить загробное существование имени (а значит, и личности) покойного египтянина. Для живых имя имело столь же большое значение. Как отметил чешский египтолог Франтишек Лекса, египтяне не утверждали, подобно нам, что «Всякая существующая вещь имеет свое название», а в полную противоположность этому постулировали: «Вещь, не имеющая названия, не существует» {33}.
