Американская женщина вчера и сегодня - Кирьянова Ольга Глебовна (книга регистрации .TXT) 📗
Этот же журнал рассказал и о пожилой женщине, которая вот уже несколько лет живет на территории свалки, среди ржавеющих остовов старых автомобилей. На фотографии, которой журнал снабдил материал, хорошо видно «хозяйство» бедной женщины — горы мусора, а из соседей-обитателей лишь черный пес, приблудившийся неизвестно откуда. Имя ее не названо, зато известно, что американка, оказавшаяся на этой свалке, не одинока. Таким, как она, городские власти Сент-Луиса (штат Миссури) пошли навстречу — официально разрешили рыться в мусорных ящиках на предмет поиска пищи и одежды. Таким, как она, голодным и бездомным поставлен памятник из бронзы неподалеку от Белого дома. Художником из Балтимора Дж. Рейдом изображены двое бездомных родителей, склонившихся над своим малышом. Все их пожитки поместились в небольшой металлической тележке.
Живых «памятников» позорного явления во много тысяч раз больше. Правда, отныне бездомные американцы удостоены большой чести — они могут зарегистрироваться в качестве избирателей. Ранее такое право предоставлялось лишь в том случае, если бездомный регулярно ночевал в одной и той же ночлежке. Но после того как пятеро бездомных вашингтонцев указали в качестве своего постоянного места жительства решетку над вентиляционным колодцем в переулке за зданием Ассоциации молодых христиан и ступени у входа в штаб-квартиру организации «Дочери американской революции», их признали годными для регистрации в качестве избирателей.
Поведавшая об этом газета «Интернэшнл геральд трибюн» пишет, что беспрецедентное решение комитета по выборам, возможно, вызовет приток бездомных на пункты регистрации по всей стране. Чего ждет американская администрация от участия в выборах своих отверженных граждан? Быть может, им пообещают что-то накануне голосования и привлекут тем самым поддержать очередного кандидата богачей? Время покажет. А пока выборы не наступили, бездомные группируются возле мест, где могут их хоть чем-то накормить.
«После того как меня уволили, я прихожу сюда каждый день, — говорит Линда Таттл, жительница Сан-Франциско. — Тут кормят бедняков, и я одна из них».
На протяжении многих лет Линда перебивалась различными временными заработками, обеспечивая себя и четырех сыновей. Специального образования ей получить не удалось. Сейчас она просто не знает, чем может заняться. В ее крохотном жилище нет даже кухни, где она могла бы приготовить какую-то пищу. Пособие по безработице почти целиком «съедает» плата за крышу над головой. «остается только уповать на бога», — считает Линда, сжимая в руках большую Библию. На всевышнего остается уповать и множеству таких же, как Линда, голодных и обреченных на прозябание. Не сразу пришли некоторые из них к такому финалу.
«Я поступила в „Америкен моторс“, — рассказывает Кэти Дрисдейл, жительница негритянского района города Милуоки. — Направили на сборку: я должна была подлезать под переднюю часть машины, куда мотор ставят, с двумя инструментами — такими штуками вроде пистолетов. Сперва берешь один и проводку укладываешь, потом другим закручиваешь семь винтов. А делать все надо в темпе. Конвейер-то не останавливается».
Кэти знает, о чем говорит. Из-под машины ей необходимо было вылезать быстро, управляться не больше чем за минуту. А потом бежать обратно на место, к очередной машине. За день она успевала набегаться так, что ночью, просыпаясь, чуть не плакала. Но только повторяла: «Я должна выдержать. Ведь на работу взяли!»
Боялась лишь одного — потерять работу. На руках две дочери, и деваться некуда. Когда перевели ее в отдел контроля, на другой участок, совсем было повеселела Кэти. Но вскоре начались разговоры насчет увольнений.
«Подходят к тебе и спрашивают: „Слушай, ты сколько времени работаешь здесь?“ „Почти два года“, — отвечаю. Они говорят: „Ох, значит, тебя уволят“. Знаете, я и слушать их сперва не хотела. Мало ли что языком намолоть можно. Но ведь рабочие на заводе от кого-то это слышали, а потом передают дальше. Недели две подряд только о том и разговору было, все уши прожужжали. А я начала по-настоящему беспокоиться. Массу людей уже уволили, и я все время чувствовала, что на волоске вишу: не сегодня-завтра и меня выставят…»
Кэти Дрисдейл «выставили». К ней подошли в один из дней и сказали: «Мы попытаемся дать вам работу на той неделе, но потом вас уволят на неопределенный срок». На следующей неделе она проработала всего один день, и на этом ее труд закончился. Поначалу она еще держалась — получала пособие по безработице. В первые месяцы чуть ли не каждый день занималась дома шитьем. Привыкла, что руки всегда работой были заняты, вот и нашла себе дело.
«Теперь все время будто что-то давит на меня, — заключает Кэти. — Никаких сил во мне не осталось. Вялая вся, руки-ноги ватные, ничего делать не могу. Бывает, до полудня с постели не поднимаюсь. Терпеть не могу, когда раскидано в квартире, а убираться не хочется. Силком заставляю себя встать и за уборку приняться. Иногда сижу и на стены таращусь, покуда не начнет казаться, что они валятся на меня…»
Конец истории традиционный. Деньгам пришел конец, а работы получить было негде. Кэти и ее дочки пока держатся. Что будет дальше? Этот вопрос задает себе и Анна Монтес, проживающая с сыном в районе нью-йоркских трущоб — Нижнем Ист-Сайде.
«Работы я лишилась, когда нью-йоркские власти осуществили свою идею — закрыли городские детские сады. Мне со всех сторон говорили, что их скоро закроют, но я поверить не могла. Это казалось невероятным. Например, в Нижнем Ист-Сайде, где я работала, детский сад позарез нужен. Не знаю, бывали ли вы в этом районе, но поверьте, вид у него, словно после бомбежки. Дома разрушены. Дети играют среди развалин и мусорных куч. Тесные квартиры кишат крысами и тараканами. И так-то положение — хуже некуда, поэтому я и думала, что уж здесь детский сад наверняка останется.
И вот нам объявили, что детский сад закрывают. Люди начали собираться, протестовать, устраивать митинги. Нескольких демонстрантов полицейские арестовали, бросили в тюрьму, избили дубинками… Потеряв работу, я сильно встревожилась, хотя знала, что мне будут платить пособие по безработице, которое позволит кое-как протянуть еще год. А когда услышала, что в Нью-Йорке собираются закрыть еще восемьдесят детских садов, тут мне стало ясно, что на место в детском саду нечего и рассчитывать. У меня нет опыта ни в какой другой специальности, кроме ухода за детьми. Наверное, лучшее для меня — наняться нянькой. Ведь в этой стране полным-полно богачей, которым денег девать некуда и которым нужны домработницы».
По словам Анны Монтес, стыдиться своей принадлежности к безработным в Америке не стоит. Ведь это «все равно, что стыдиться носить очки, если ты близорук».
«Так и мы не виноваты, — горестно замечает она, — что здесь экономический кризис, что он лишает работы тех, кто должен трудиться. Поэтому мне ни капли не стыдно. По-моему стыдиться должна эта страна. Когда я проходила вчера вечером по 34-й улице, я видела не меньше десятка бездомных, которые спали прямо на улице. Это же позор! Десять человек! Десять! Клянусь вам. Они спали возле больших магазинов с огромными неоновыми вывесками и красочной рекламой. Вот чего надо стыдиться».
Добавим, что Анна Монтес — чилийка по происхождению, но уже долгое время живет в Соединенных Штатах. ее исповедь — это рассказ человека, глубоко разочарованного в порядках, царящих в государстве, кичащемся своей свободой и процветанием, но неспособном прокормить и обеспечить работой ни приезжих, ни своих собственных граждан. причем число голодающих и бездомных все растет. Изменился и их внешний облик: вместо стариков в лохмотьях и наркоманов пришли к благотворительным кухням выброшенные за дверь рабочие и служащие вроде Кэти Дрисдейл и даже разорившиеся предприниматели, потерявшие средства к существованию. Директор благотворительного центра св. Антония из Сан-Франциско Дж. Пондл рассказал журналисту финской газеты, что за время существования его организации обслужили уже около 15 млн человек.
