Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб - Дюков Александр (бесплатные полные книги .TXT) 📗
«На улице Мельникова появляется все большее количество людей с неуравновешенной психикой. По свидетельствам солдат внутренних войск, находящихся в оцеплении, и телевизионных групп, работающих возле Дворца культуры, эти персонажи называют себя генералами, работниками спецслужб, провидцами, космистами, народными миротворцами и т. п., горят желанием сделать заявление и хотят, чтобы их выслушали». [316] Вся эта толпа очень тревожила оперативный штаб своей неконтролируемостью; и хотя зону отчуждения постоянно расширяли, гарантии от эксцессов это дать не могло. Во всем районе прекратили торговлю спиртным; мера была эффективная но, откровенно говоря, запоздалая.
Возможность массового прорыва к театральному центру впавшей в панику пьяной толпы росла с каждой минутой.
Но в десять вечера ситуация резко разрядилась: террористы выпустили четырех заложников. Три женщины и мужчина были гражданами Азербайджана — и не простыми гражданами. Это были генеральный представитель авиакомпании «Азербайджанские авиалинии» в России Эльдар Гаджиев, жена президента авиакомпании Зафира Хамзатова, ее сестра Назахет Хасимова и сотрудница той же авиакомпании Севиль Алиева. Дело, впрочем, было не в высоких чинах; по слухам, среди этих четверых оказался родственник президента Азербайджана и тот, узнав о столь неприятном событии, еще в первый день трагедии потребовал его освобождения. Террористы, однако, на требование не прореагировали, и тогда в Азербайджане закрыли местное представительство чеченских террористов, а работавшим там людям пообещали депортацию в Россию. После этого, как гласят слухи, Бараеву позвонили из-за границы, и четверых азербайджанцев все-таки освободили.
Как бы то ни было, освобождение заложников несколько сняло напряжение: стало ясно, конкретно сейчас террористы никого убивать не станут.
Приблизительно в это же время спецслужбы перехватили телефонный разговор одного из террористов с кем-то за рубежом. «Завтра начинается работа, — сказал террорист, — будем расстреливать самых сочных в первую очередь». [317] Завтра!
В Кремле президент Путин встретился с Примаковым и Лужковым. «Мы без прикрас обрисовали ситуацию: что мы имеем дело не с наркоманами, не с обкуренными, а с настоящими фанатами, готовыми убивать и быть убитыми, — вспоминал Лужков. — Все свидетельствовало о том, что их обещание на следующее утро начать расстреливать заложников — не пустая угроза, что они действительно могут на это пойти». [318]
Именно тогда руководство страны стало перед окончательным выбором: или идти на штурм здания — но тогда погибнут люди, или идти на уступки террористам — и тогда, может быть, заложники уцелеют, но впоследствии погибнет в сотни, если не в тысячи раз больше людей. Руководство страны просто не могло выбрать ничего иного, кроме штурма.
Но перед штурмом надо было отвлечь террористов, уверить их в том, что страна капитулировала и согласна выполнить все их требования. «Я сказал Владимиру Владимировичу, что важно определиться с представителем президента». Представителем был назначен полпред по Южному федеральному округу Виктор Казанцев.
Казанцев связался с террористами и заявил, что переговоры начнутся завтра, в десять утра. Террористы поверили в этот звонок; это было то, чего они так долго ждали. Как было не поверить? К тому же весь день и пресса, и близкие заложников, и даже оперативный штаб постоянно шли на уступки террористам, и, наверное, смотря ту злополучную «Свободу слова», они действительно уверились в том, что противник психологически сломан, что они победили.
В 17.26 и 23.14 Бараев позвонил Яндарбиеву в Катар. Экс-президент Ичкерии советовал Бараеву «быть осторожным, готовым, действовать обдуманно и согласованно; не доверять лицам, приходившим на переговоры; говорил, что они изучают их, заносят рации, что их (террористов) разговоры записываются». [319]
Раньше существовала договоренность, что Яндарбиев направит в захваченный ДК иностранных журналистов, но теперь о журналистах речь уже не шла: Яндарбиев объяснял Бараеву линию поведения.
— Я все делаю с ведома Шамиля, — сказал Бараев.
Яндарбиев мягко поправил его:
— Если вас спросят в отношении главного, то скажите, что у нас он занимается политикой, а вы все согласовываете с военным меджлисом.
— Я не знаю, Аслан в курсе этой операции или нет; — согласился Бараев (знать-то он, конечно, знал). — Но когда проводилась подготовка к этой операции, то Аслан, Шамиль там присутствовали… Шамиль выполнял указания Аслана. Эта операция была сверхзасекречена чисто Шамилем. А исполнители — там были выбраны те люди, которые не думают о возвращении домой. Они готовы погибнуть. В течение двух месяцев мы проводили набор, выбирали людей, которые готовы погибнуть. Потом их вывезли, каждому объяснили, подготовили. Я точно не знаю; Аслан в курсе или нет. Но если Шамиль его подчиненный, лично с ведома Шамиля… Шамиль сказал: «Аллах акбар! Идите!» После этого мы пошли сюда. [320]
Наставления террористы получали и от самого якобы не причастного к теракту Аслана Масхадова — правда, косвенно. Поздним вечером информационные агентства озвучили заявление представителя террористов Ахмада Закаева о том, что Масхадов призывает террористов Бараева к благоразумию и «предостерегает от поспешных шагов». [321] Для осведомленных людей этого было вполне достаточно.
То, что поведение террористов изменилось, заметили и заложники. «В зале явно наблюдалось смягчение режима контроля, — вспоминала Татьяна Попова. — Вдруг появились соки и минеральная вода от МЧС. До этого упаковки сока, раздаваемые нам, были большие, и, как говорили ребята, работавшие в буфете, довольствовались мы его запасами. Минеральной воды было очень мало, в основном давали «Пепси» и «Фанту», от которых пить хочется еще больше… А сейчас соки начали раздавать в маленьких пакетиках, упаковки с ними складывались в разных частях зала, и достались они всем». [322] Это были те самые вода и сок, которые таскали журналисты «Новой газеты» и представители Красного Креста.
«На второй день вечером нам сказали: «Хорошие новости. Завтра в десять часов приходит Казанцев. Все будет нормально. Они пошли на соглашение. Это нас устраивает. Ведите себя спокойно. Мы не звери. Мы вас не убьем, если вы будете сидеть смирно и спокойно», — рассказывал артист Марат Абдарахимов. — В итоге все моментально расслабились, начали улыбаться, пить воду, и даже в туалет разрешили свободно ходить». [323]
Кое у кого из заложников, впрочем, эта проявляемая террористами доброта вызвала серьезные опасения. «В ночь перед штурмом чеченцы сказали: «Вот придет завтра в десять часов представитель президента, и вы все, может быть, останетесь живы», — вспоминала студентка Татьяна Коплакова. — Но надо было видеть их глаза! Никто из нас не сомневался, что они нас все-таки взорвут…» [324]
Оперативный штаб тем временем готовился к штурму. Генерал Владимир Васильев в прямом эфире одного из федеральных каналов заявил о том, что прямая трансляция СМИ происходящего у захваченного здания может быть прекращена. «Не должно быть прямой трансляции с объекта, на котором находятся террористы, — сказал он, — тем более, из оперативного штаба. Мы сейчас в штабе намерены предпринять ряд шагов, и надеемся на понимание. Мы готовы работать, передавать информацию, но транслировать с места событий, в том числе действия спецслужб и правоохранительных органов, — неграмотно, непрофессионально». [325]
