С Путиным или без? Что ждет Россию через десять лет - Лукас Эдвард (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Генерал-майор ФСБ в отставке Геннадий Зайцев заявил, что приборы, использовавшиеся для проверки этого «взрывчатого вещества», показали неверные значения, поскольку были загрязнены остатками взрывчатых веществ от предыдущей экспертизы; за это эксперты уже наказаны. Это должно было прояснить картину, но в результате еще больше ее запутало. Возможно, он искренне заблуждался в своих утверждениях, но инсценировка таких невинных действий, как покупка сахара на рынке и патрона в оружейном магазине, кажется довольно странным способом проверить бдительность граждан. Зачем, чтобы подложить три мешка сахара в незапертый подвал, нужно было проделывать весь путь из Москвы на украденной машине? К тому же, напротив, никаких дисциплинарных взысканий не было применено к Ткаченко: он и его коллега были официально награждены за мужество, так же как и телефонистка Юханова — за бдительность. Если кто и заслуживал наказания, то это ответственные за такие удивительно необдуманные, безобразно спланированные и бессмысленные учения.
Власти с возмущением реагировали на любые предположения об их причастности. Путин сказал, что «аморально» даже поднимать этот вопрос. Было бы действительно глупо полагаться только на российские СМИ: российские репортеры ошибаются, как и ошибаются их коллеги во всем мире. Возможно, слухи могли пустить противники Путина. Все российские должностные лица категорически отрицали любые правонарушения со своей стороны и настаивали, что эта теория заговора была выдумана их политическими противниками. Сторонники теории, что подбрасывания бомб имели официальную поддержку, могут предъявить множество косвенных улик, но нет ничего, что непосредственно указывает на причастность к этому делу Путина, высших должностных лиц и их политических соратников.
Один лишь Кремль мог бы без труда прояснить эту историю. Вместо этого он закрыл все материалы рязанского дела на 75 лет и неоднократно препятствовал расследованиям независимых депутатов Государственной Думы. Два депутата Госдумы, которые занимались этим делом, вскоре умерли при загадочных обстоятельствах. Журналист Отто Лацис, связанный с расследованием, был жестоко избит. Позже он погиб в автокатастрофе. Адвокат комиссии Михаил Трепашкин заключен в тюрьму по обвинению в разглашении государственной тайны; за его освобождение выступала «Международная Амнистия», утверждая, что обвинение полностью сфальсифицировано.
Самым сильным доказательством непричастности власти, если бы она вообще заботилась об аргументации, было бы то, что Кремль просто превзошел сам себя в своей обычной путанице и секретности. Возможно, планирование этих «учений» было беспорядочным, грубым и некомпетентным. Возможно, должностные инструкции не были составлены или остались непрочитанными. Вместо того чтобы это признать, Кремль вообще отрицает, что данные события — повод для серьезных вопросов, и сосредотачивается на обнаружении тех, кто слишком упорно их задает, — людей Березовского, талантливого пропагандиста, кровно заинтересованного в создании отрицательного образа путинского Кремля. Но этой версии придерживаются в своих заявлениях и выступлениях не только враги Путина, но и десятки независимых свидетелей, у которых совсем нет причин изображать своих правителей маньяками и которые в большинстве своем значительно рискуют, оставаясь приверженцами своих заявлений. Официальная версия никак не объясняет все странные особенности, связанные с людьми, «бомбой», машиной, эвакуацией или первоначальной официальной трактовкой событий. Горстка преступников, в конечном итоге задержанных, привлеченных к судебной ответственности и осужденных за подкладывание бомб, не имела никаких убедительных связей с этими преступлениями.
Главная причина, по которой не верится в теорию заговора в Рязани, заключается в том, что ее так энергично отстаивал Березовский, который, по крайней мере, по личным причинам, являлся заклятым врагом Путина. Прозвучавшие в скандальном документальном фильме Березовского (который находился в 90-х годах в самом центре российской политической жизни) его излюбленные соображения, безусловно, заслуживают внимательного и непредвзятого рассмотрения, но его анализ российских политических событий движим исключительно личными интересами. Его ни в коем случае нельзя принимать за чистую монету, хотя любая теория может иметь подозрительных сторонников и при этом быть правильной.
Совокупность доказательств по делу до сих пор предполагает самые мрачные версии случившегося: атаки были безжалостно спланированы для создания атмосферы паники и страха, в которой Путин должен был стать беспрекословным лидером страны, что и произошло в действительности. Это пример того, как далеко может зайти мнение: теория заговора прошла путь от версии иностранных наблюдателей до убежденности в ней серьезных оппозиционных политиков, таких, к примеру, как Григорий Явлинский, лидер демократической партии «Яблоко». Это как если бы главные кандидаты от демократов в Америке публично поддерживали заявление, что террористическая атака 11 сентября была преступлением, организованным вице-президентом Диком Чейни. Возможно, даже больше, чем существование заговора массового убийства, ужасна мысль, что российское общество настолько приучено к жестокости власти и разным ее злоупотреблениям, и так успокоено, когда им правит сильная личность, что предпочитает не задумываться о том, что же произошло в действительности.
В то время большинство россиян оставило без внимания любые соображения о причастности властей к терактам. По сравнению с другими кандидатами, популярность Путина росла стремительно по мере приближения выборов, должных состояться в 2000 году. Прямой и жесткий в заявлениях, он воплощал собой явное спокойствие и прекрасную организованность, был самым образованным российским лидером после Ленина и не меньше его повидал мир. Он был достаточно молод, в особенности по сравнению со своим главным соперником — бывшим министром иностранных дел престарелым Евгением Примаковым.
Он не был обременен советским политическим багажом, как другой его конкурент, лидер коммунистов Геннадий Зюганов. Не был замешан он и в спорных торговых операциях, как его третий соперник — московский мэр Юрий Лужков. И что, пожалуй, самое главное — он наносил безжалостные удары по врагам России…
Путин благополучно продвигался к президентству и выиграл выборы в марте 2000 г., и теперь самый главный вопрос состоял не в том, воспользуется ли он властью, а в том, как он ею воспользуется и в пользу кого. Перед ним было открыто три пути. Путин мог остаться незаметным робким наблюдателем, не оказывающим фактического влияния на экономические и политические процессы в стране. Он мог стать долгожданным волшебником, который бы с помощью реформ вернул Россию на курс модернизации и помог бы ей окончательно преодолеть темное советское прошлое. Или он мог бы оказаться монстром, самодержавным лидером, который бы правил по закону страха и вернул бы Россию к ее ксенофобскому и авторитарному прошлому.
Путин и олигархи
На заре путинского правления сложно было сказать, кто теперь пострадает и кто выиграет. Казалось невероятным, что Путин, плоть от плоти ельцинского Кремля, окажется способным изменить систему, корни которой уходят в 1990-е. Как он мог укротить олигархов, чьи частные охранные службы и раздутые кошельки сделали их могущественней большинства властных учреждений? И как смог бы заставить подчиняться могущественных предводителей местных кланов, преступных тузов, мафиози, главарей и военачальников, которые управляли многими российскими регионами? И, прежде всего, сложно было представить, как это Путин сделает мир лучше: казалось, лишь мышь бегает по бесконечным кремлевским коридорам. Ближайшее окружение нового президента представляло собой неспокойную смесь из «семьи» — закадычных друзей Ельцина, которые и привели его к власти, и двух питерских кланов — «силовиков» и «экономистов», сторонников экономических реформ. Президент нерешительно переходил от одной группировки к другой, будто бы соглашаясь с тем, кто дал ему совет позже остальных.
