Перестройка и новое мышление - Горбачев Михаил Сергеевич (читать книги полные txt) 📗
Партийные организации, разумеется, действовали, подавляющее большинство коммунистов искренне и бескорыстно выполняли свой долг перед народом. И все же надо признать, что в те годы не удалось поставить прочный заслон для нечестных, пронырливых, корыстолюбивых людей.
В целом практические действия партийных и государственных органов отставали от требований времени, самой жизни. Проблемы нарастали быстрее, чем решались. Общество становилось все более неуправляемым. Мы только думали, что управляем, а на самом деле складывалась ситуация, о которой предупреждал еще Ленин: машина едет не туда, как думают те, кто сидит у руля.
Конечно, мы далеки от того, чтобы и этот период мазать одной черной краской. Подавляющее большинство советских людей честно трудилось. Продвижение вперед в науке, экономике, культуре продолжалось. Но тем более нетерпимыми и болезненными оказались негативные явления и процессы.
Я думаю, сказанного достаточно для того, чтобы представить себе, насколько серьезным оказалось положение в различных сферах нашего общества, сколь необходимыми были глубокие перемены. Партия нашла в себе силы и мужество, чтобы трезво оценить обстановку, признать необходимость кардинальных изменений и преобразований.
Непредвзятый честный подход привел нас к неумолимому выводу: страна оказалась в предкризисном состоянии. Такой вывод был сделан на состоявшемся в апреле 1985 года Пленуме ЦК, который обозначил поворот к новому стратегическому курсу, к перестройке, дал основы ее концепции.
Хочу в связи с этим подчеркнуть, что анализ этот был начат задолго до апрельского Пленума, и потому его выводы были глубоко осмыслены. Это был не экспромт, а продуманная, взвешенная позиция. Было бы ошибкой считать, что буквально через месяц после Пленума ЦК в марте 1985 года внезапно появилась группа людей, все понявших и все осознающих, и что эти люди во все проблемы внесли полную ясность. Таких чудес не бывает.
Потенциал перемен назревал не только в материальной сфере жизни, но и в общественном сознании.
Люди, обладавшие практическим опытом, чувством справедливости, большевистской принципиальностью, критиковали укоренившуюся практику ведения дел, с беспокойством отмечали симптомы нравственной деградации, эрозии революционных, социалистических ценностей.
В рабочем классе, крестьянстве, среди интеллигенции, в партийном аппарате, в центре и на местах, постепенно начали всерьез задумываться над тем, что происходит в стране, росло понимание того, что так жить дальше нельзя. Нарастало недоумение и возмущение тем, что попираются великие ценности, рожденные Октябрем и героической борьбой за социализм. Все честные люди с болью и горечью воспринимали падение интереса к делам общества, бездуховность и скептицизм, особенно у молодежи, ослабление уважения к труду, стремление к наживе любыми способами. Наш народ очень чуток к расхождению между словом и делом, недаром наш фольклор пронизан издевкой над показухой и парадностью, наша художественная литература, значение которой издавна огромно в духовной жизни страны, беспощадна к проявлениям несправедливости и злоупотреблениям. В лучших своих произведениях писатели, деятели кино и театра поддерживали веру в идейные завоевания социализма, надежду на духовное возрождение общества, как бы исподволь, вопреки бюрократическим окрикам, а то и преследованиям воспитывали в людях нравственную готовность к перестройке.
Говоря об этом, я хочу донести до читателя понимание того, что в нашем народе, в партии уже давно копилась энергия революционных перемен. И к идеям перестройки мы пришли не только под влиянием прагматических интересов и соображений, но и по зову беспокойной совести, благодаря неистребимой, унаследованной от революции идейности, в результате теоретических поисков, углублявших наше знание об обществе и укреплявших стремление действовать.
Слишком мощен был живительный импульс нашей Великой революции, чтобы партия и народ могли смириться с явлениями, которые грозили растратой ее завоеваний. Неиссякаемым источником диалектической творческой мысли, теоретического богатства и политической прозорливости оставались для нас труды В. И. Ленина, ленинский идеал социализма. А сам его образ — немеркнущим примером высокой нравственной силы, универсальной духовной культуры и беззаветной преданности делу народа и социализма. Ленин продолжал жить в умах и сердцах миллионов людей. Интерес к ленинскому наследию, жажда полнее, основательнее, серьезнее знать его в подлиннике нарастали по мере накопления негативных явлений в обществе, пробиваясь через преграды, воздвигаемые схоластами и казенными начетчиками.
Обращение к Ленину в партии и в обществе сыграло большую стимулирующую роль в поисках объяснений и ответов на возникшие вопросы. Особое внимание привлекали к себе работы Ленина последних лет его жизни. Сошлюсь в подтверждение на свой опыт. В докладе 22 апреля 1983 года на торжественном заседании, посвященном 113-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина, я привел именно ленинские положения о необходимости учета требований объективных экономических законов, о планировании и хозрасчете, об умелом использовании товарно-денежных отношений, материальных и моральных стимулов. Аудитория горячо поддержала это напоминание о ленинских мыслях. Я лишний раз ощутил, что мои раздумья совпадают с настроем товарищей по партии, многих людей, близко к сердцу принимающих наши невзгоды, искрение стремящихся исправить положение дел. Да, многие товарищи по партии остро ощущали необходимость обновления общества, неотложность перемен. Хотя должен сказать, что после этого своего выступления почувствовал и другое: не всем мой доклад понравился — не столь оптимистический, как тогда требовалось.
Сегодня мы лучше понимаем смысл последних работ В. И. Ленина и причины появления этих работ, составивших, по существу, его политическое завещание. Будучи тяжело больным, он был преисполнен тревоги за судьбу социализма. Он видел опасности, подстерегающие новый строй. И нам надо понять эту тревогу. Он видел, что социализм сталкивается с колоссальными проблемами, что ему надо решить очень много такого, что не решила буржуазная революция. Отсюда — использование форм, которые вроде бы «несвойственны» самому социализму, по крайней мере, в чем-то расходились с общепринятыми представлениями о социалистическом строительстве.
Да, ленинский период очень важен. Поучителен силой марксистско-ленинской диалектики, опирающейся в своих выводах на анализ реальной исторической обстановки. Многие из нас задолго до апрельского Пленума понимали, что все надо еще раз обдумать применительно ко всем сферам жизни: экономике, культуре, демократии, внешней политике. А главное — перевести на практический язык жизни.
Проблематика концепции перестройки также вызревала постепенно. Еще до апрельского Пленума группа партийных и государственных деятелей занялась комплексным анализом состояния экономики. Этот анализ и был затем положен в основу документов перестройки. Мы использовали рекомендации ученых, специалистов, имевшийся потенциал, все то лучшее, что создала общественная мысль, и подготовили основные идеи и выход на политику, которую потом начали реализовывать.
Так что арсенал конструктивных идей накапливался. Поэтому на апрельском Пленуме удалось предложить уже более или менее продуманную и систематизированную программу, выработать стратегию дальнейшего развития страны и тактику действий. Не было сомнений, что косметическим ремонтом, штукатурными работами не обойтись, требуется серьезная переделка. И ждать невозможно, времени и без того было много упущено.
В первую очередь встал вопрос об оздоровлении экономической ситуации, о том, чтобы остановить и переломить неблагоприятные тенденции в этой сфере.
Ближайший резерв, на который мы, естественно, обратили внимание, — это наведение элементарного порядка в хозяйстве, укрепление дисциплины, повышение организованности и ответственности, подтягивание отстающих участков. Была проведена, да и сейчас продолжается большая и напряженная работа. Она, как мы и рассчитывали, дала свои первые результаты. Снижение темпов экономического роста приостановилось, и даже обозначилось некоторое их повышение.
