«ВикиЛикс», Березовский и убийство Литвиненко. Документальное расследование - Чекулин Никита Сергеевич
Литвиненко по заданию Березовского вместе с Гольдфарбом, Фельштинским и Швецом лжесвидетельствовал украинской Генеральной прокуратуре в 2005 году по уголовному делу об убийстве Гонгадзе. Для меня совершенно очевидно, что люди, связанные совместными криминальными тайнами, просто так не могли расстаться. Тем более, когда один из них оставался сильно недовольным другим. А именно явное недовольство Березовским и обида на него звучали в зафиксированном в 2006 году телефонном разговоре Александра Литвиненко с Вячеславом Жарко, а также в его уже приведенном разговоре со своим совершеннолетним сыном Александром незадолго до отравления. Поэтому Березовскому говорить о «переходе Литвиненко на другую работу» можно было только в каком-то иносказательном смысле. «Переход на другую работу» для Литвиненко в интерпретации Березовского, по моему мнению, мог означать лишь один переход – уход в мир иной.
Александр Литвиненко и Владимир Буковский на пресс-конференции по делу Георгия Гонгадзе в Лондоне в феврале 2003 года
Николай Мельниченко и Александр Ельяшкевич на той же пресс-конференции по делу Георгия Гонгадзе в Лондоне в феврале 2003 года
Следует обратить внимание читателей на слова Березовского «продолжаю оплачивать обучение его сына». Это может означать, что Березовский ни в коем случае не желал разрывать полностью отношения с Мариной Литвиненко. Ведь в случае неоплаты обучения Анатолия дальнейшее пребывание Марины с сыном в Великобритании также оказывалось под серьезным вопросом. Учеба и воспитание сына для Марины являлось главным смыслом и содержанием ее жизни в Лондоне. А вот лишение Александра прежнего довольствия, наоборот, делало Марину очень заинтересованной в сохранении «деловых отношений» лично с олигархом.
Следует также обратить внимание на то, что оплату обучения сына Анатолия Березовский, по его словам, произвел уже в период, когда, судя по всему, он уже прекратил перевод денег из Международного фонда гражданских свобод на банковский счет Александра Литвиненко в банке HSBC, либо в иной банк – NаtWest. То есть, другими словами, он сохранил «деловые отношения» именно с Мариной Литвиненко, которая занималась воспитанием сына, не допуская близко к этому процессу своего мужа.
Думаю, что следствию было бы полезно узнать, как практически Березовский «продолжал оплату обучения» сына Анатолия? Ведь в 2003 году, судя по объяснениям мне Марины и Александра, они платили за его учебу самостоятельно. Сначала Литвиненко получал порядка 5000 фунтов стерлингов в месяц, затем сумма составляла порядка 3 – 3,5 тысячи, а в конце их беспрецедентной дружбы – 1,5 тысячи. Из этих денег, поступавших на личный счет Александра Литвиненко в банке HSBC в долларах США из американского банка, где находился счет Международного фонда гражданских свобод, они производили оплату всех расходов, включая оплату школы. Об этом мне говорил сам Александр Литвиненко, в частности в упомянутом телефонном разговоре 18 февраля 2003 года. Он называл точную сумму, рассчитанную им и для покрытия ими обязательных расходов в размере 2607 фунтов, включающую оплату учебы Анатолия в школе. При этом Литвиненко называл сумму в размере 2000 фунтов, которую Березовский хотел взыскивать с него за проживание в предоставленной олигархом квартире. То есть следствие в ходе расследования дела об убийстве Литвиненко могло в принципе получить полные официальные сведения из банков HSBC либо NаtWest о полученных каждым в отдельности Мариной и Александром Литвиненко денежных суммах от Международного фонда гражданских свобод либо иных источников: общей суммы и по месяцам начиная с 2003 года. До этого периода деньги Литвиненко получал только наличными из офиса Березовского, так как у него не было банковского счета. Судя по словам Литвиненко, произнесенными в его разговорах с Жарко, сыном Анатолием и дочкой Соней у него не было никаких денежных поступлений от Березовского в последний период его жизни в 2006 году.
Может оказаться, что после «перехода Литвиненко на другую работу», Березовский с какого-либо счета производил перевод денег якобы на «оплату учебы Анатолия», переводя их на личный счет Марины. Может также оказаться, что он выделял ей наличные деньги через кассира Тони или бухгалтера Наталию Носову.
В этом случае, на мой взгляд, могли бы появиться уже документальные свидетельства «деловых отношений» Березовского именно с женой Александра Литвиненко Мариной. То есть свидетельства того факта, что еще до момента отравления Александра и его гибели, его жена Марина получала деньги от Березовского. А это уже выглядит совсем другим образом, как пытаются представить Марина и олигарх их отношения.
Вопрос Конвея: Когда, где и при каких обстоятельствах вы встречались с Сашей в октябре и ноябре 2006 года?
Ответ Березовского: С Сашей, как я уже говорил, я поддерживал постоянный контакт, несмотря на то, что он нашел другую работу, несмотря на то, что он никогда меня не информировал о том, какая это работа. Я хорошо запомнил последнюю нашу встречу до того, как он попал в больницу. Это было 1 ноября 2006 года. Он мне позвонил за несколько дней до этой встречи, сказал, возможно, у него скоро будет важная информация, касающаяся убийства Политковской, и новая информация о попытках людей из ФСБ организовать покушение на его жизнь, на жизнь Закаева и мою. 1 ноября он мне позвонил и сказал, что придет в офис. Он пришел в офис. Я очень торопился в этот день, поскольку уезжал из Англии. (Березовский всегда куда-то торопится и опаздывает. Надо понимать на собственном самолете. А это значит, что несколько минут для прочтения 4 страничного текста у него в запасе, конечно, были. – Прим. автора) он подошел к множительному аппарату, где позднее были обнаружены тоже следы полония, отпечатал копии с тех документов (то есть, по версии Березовского, Литвиненко самостоятельно отпечатал копию документов. – Прим. автора), которые у него были, передал их мне. У меня не было времени смотреть их внимательно, я передал своему коллеге (любопытно, кто был этим коллегой? – Прим. автора) эти документы и попросил отдать их мне, когда вернусь из командировки. Александр, на самом деле, настаивал, чтобы я посмотрел их немедленно, но я сказал, что сейчас такой возможности нет, может быть, посмотрю позднее эти бумаги.
Ну и если вопрос идет о том, когда еще я встречался с ним в ноябре, я уже встречался с ним, когда он очутился в госпитале. Сначала в Барнет госпитале, и потом уже в университетском госпитале, куда его перевели, после того как его состояние улучшилось (Может, это опечатка? Так как состояние Литвиненко постоянно ухудшалось. – Прим. автора) и вплоть практически до последнего дня, когда он погиб.
Мой комментарий. В условиях Лондона слова Березовского «он никогда меня не информировал о том, какая это работа» звучат абсолютно неправдоподобно. Литвиненко не информировал Березовского о своей новой работе, а тот в свою очередь совершенно не интересовался его дальнейшей судьбой. Тем более что Березовский даже в ходе данного допроса подчеркнул, что он якобы был чрезвычайно обязанным Литвиненко по жизни. И, тем более что о наличии у Литвиненко определенного «взаимодействия» с местными спецслужбами Березовский, по его словам, произнесенным мне, хорошо знал еще с 2003 года. Характер отношений между ними был далеко не дружеский, а, как я подчеркивал, подельнический, то есть отношения сообщников.
Эти показания Березовского в части того, что Литвиненко мог позвонить и сказать об обладании им важной «новой информации» в отношении якобы попыток людей из ФСБ организовать очередное «покушение на его жизнь», следует рассматривать в контексте многочисленных инспирированных заявлений о покушениях на этого олигарха. В 2003 году именно темой покушения на Березовского Литвиненко завоевал его заинтересованность в себе для продолжения финансирования. Это был наиболее вероятный для Литвиненко способ зарабатывания денег от Березовского в Лондоне. Описанное самим Березовским его поведение 1 ноября 2006 года в своем офисе, противоречит опыту моего общения с ним, да и просто человеческой логике. Это описание напоминает историю интервью, якобы взятого журналисткой Мариной Лапенковой в январе 2006 года по поводу программы государственного переворота в России.
