Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Гейв Кит (книги онлайн полные версии бесплатно TXT, FB2) 📗
Владимир Константинов установил личный рекорд, отдав четыре результативные передачи. Игорь Ларионов ассистировал в трех шайбах. Слава Фетисов отдал один голевой пас.
Ничего особенного. Обычный матч для Русской пятерки. Впрочем, Федоров не дал себе впасть в эйфорию. Его учили этого избегать.
– Мне тренер в СССР всегда говорил: «Все, что ты сделал сегодня, – уже история. Так что приходи завтра на тренировку», – объясняет он. – Не хочу все испортить, без умолку болтая об этом.
Бенефис Федорова стал памятным моментом в сезоне, в котором было несколько значимых тем. Во-первых, конечно, «Колорадо». Болельщики «Детройта» прекрасно понимали, что дорога к Кубку Стэнли лежит теперь через Денвер, и это были тревожные новости. Хотя «Ред Уингз» оставались одной из ведущих команд НХЛ, ни у кого не было уверенности в том, что в этом сезоне они наконец-то выиграют чашу. На их пути уже было слишком много разочарований. Болельщики понимали, что пока «Крылья» не обыграют «Колорадо», кубка им не видать.
Другая главная тема сезона была скорее внутри команды и мало обсуждалась за ее пределами. Она заключалась в том, что русские были решительно настроены положить конец кубковой засухе «Детройта», которая длилась уже более сорока лет. Чтобы в этом не осталось ни капли сомнений, двое старших россиян, Ларионов и Фетисов, организовали памятное командное собрание, которое игроки до сих пор считают одним из лучших моментов того сезона.
Резким свистом Скотти Боумен подозвал к себе игроков, как он обычно делал в начале каждой тренировки.
– Мне тут сообщили, что русские вчера всех пригласили на ужин, – начал наставник «Ред Уингз».
Игроки нервно переглянулись, поскольку не знали, к чему это было сказано.
«Детройт» находился в длительном выезде по Западному побережью – все началось в Ванкувере, после которого команда проводила матчи в Лос-Анджелесе, Анахайме и Сан-Хосе. Боумену нравилось в южной Калифорнии, как и большинству игроков, – особенно в середине марта, когда всем уже порядком надоела зима на Среднем Западе.
У «Детройта» было два выходных между матчами в Анахайме (12 марта) и Сан-Хосе (15 марта), и у русских возникли планы на первый свободный вечер.
– Мы сняли хороший русский ресторан невдалеке от Лос-Анджелеса с живой музыкой и всем, чем надо, – рассказывает Ларионов. – Позвали всю команду: игроков, физиотерапевтов – всех. Кроме тренеров. И приятно поужинали. Это было эдакое сплочение перед плей-офф.
Регулярный чемпионат подходил к концу, и мы решили: «Давайте сходим на ужин все вместе». И вот играет музыка. Нам принесли русскую еду. На столе – водка. Было здорово сесть за один стол с братьями по оружию, поговорить о хоккее, о жизни, о предстоящем плей-офф и Кубке Стэнли. Это был прекрасный вечер.
Никлас Лидстрем говорит, что такой вечер не забывается. Вот только и вспомнить его в подробностях непросто, потому что затянулся он надолго.
– Я точно помню, что мы сделали командное фото с работниками ресторана, – вспоминает Лидстрем. – По-моему, там было много водки на столе. На этих больших русских ужинах всегда много водки.
Как и большинство подобных событий, связанных с русскими игроками «Детройта», идейными вдохновителями этого ужина были «два старца», как Лидстрем называл Игоря Ларионова и Славу Фетисова.
– Они думали познакомить североамериканцев со своими традициями и кухней. Мне кажется, им хотелось поделиться своей культурой, рассказать, откуда они родом, – продолжает Лидстрем. – Это сплотило команду еще больше.
Такое бывает, когда мужики обнимаются.
– Безусловно, были и тосты, – делится Ларионов. – В России таких тихих ужинов, как в Северной Америке, не бывает. Каждый раз, наполняя стакан вином или водкой, надо что-то сказать. Толкнуть речь, произнести тост.
Многие хоккеисты «Детройта», особенно канадцы и шведы, часто играли против русских на международных турнирах. А вот играть с ними в одной команде по-прежнему было ново и необычно. Стоять друг за друга горой крайне важно, тем более когда на носу уже плей-офф Кубка Стэнли. И уж особенно после двух неудачных лет, когда состав команды стоит под вопросом. В 1995 году «Детройт» проиграл с сухим счетом в финале «Нью-Джерси». Следующей весной «Крылья» уступили в финале Западной конференции «Колорадо», который затем и выиграл чашу. И в том и в другом сезоне «Ред Уингз» были главными фаворитами. Почему же они никак не могли довести дело до победы?
Поражение 1996 года больнее всего ударило по Ларионову, у которого не выдержали нервы по дороге в денверский аэропорт после досаднейшего поражения «Лавинам» в шестом матче серии.
– Игорь был весь в слезах. На него было больно смотреть в автобусе, – писал Слава Фетисов в своих мемуарах «Овертайм». – Он постоянно спрашивал: «Ты серьезно думаешь, что у нас есть время попробовать выиграть еще раз?»
Именно об этом игроки говорили тихим ночным рейсом из Колорадо в Мичиган.
– Просто наступает определенный возраст – мне тогда было почти тридцать шесть. И ты понимаешь, что время уходит, – объясняет Ларионов. – А в твоей коллекции трофеев не хватает только Кубка Стэнли. Это трудно понять. Но когда становишься старше и подбираешься так близко к победе, тем более после столь замечательного сезона, а в итоге остаешься без кубка… Это тяжело пережить.
Еще больнее было от того, что некоторые журналисты, в основном не из Детройта, начали показывать пальцем на многочисленных европейцев в составе «Ред Уингз» – в частности, на Русскую пятерку. Все понимали, что после двух подряд неудачных выступлений в плей-офф в составе будут изменения. Не собирается ли руководство клуба распустить и Русскую пятерку?
– Журналисты говорили: «Спору нет, русские здорово играют в регулярке. Но как дело доходит до плей-офф, им не хватает силенок, в том числе и психологических, – делится Ларионов. – Тогда-то и начинаешь понимать, что наши шансы тают».
Ни для кого не секрет, что в Советском Союзе оказывалось огромное давление на хоккеистов, чтобы те были лучшими в Европе на чемпионатах мира и особенно на Олимпиаде. В 1994 году я пришел в главный офис ЦСКА и спросил Виктора Тихонова о том, какое место занимает Кубок Стэнли в системе ценностей российских игроков. Он улыбнулся вопросу, который уже слышал бесчисленное количество раз, и ответил столь покровительственно, что мог бы еще и по голове меня потрепать:
– Наши игроки мечтают о золоте, – сказал он. – А не о серебре.
Русская пятерка «Детройта» вполне осознавала, насколько значим серебряный трофей для болельщиков в Хоккейном городе, где команда Оригинальной шестерки не выигрывала кубок с 1955 года.
– Они понимали, что будет здорово его выиграть. Особенно такие ветераны, как Слава Фетисов и Игорь Ларионов, – считает Боумен. – Они считали, что выиграть Кубок Стэнли будет отличным достижением.
Целью того ужина в конце сезона в Лос-Анджелесе было сплотить команду и предоставить русским возможность дать понять своим партнерам, что они понимают значимость грядущего плей-офф и что победа в Кубке Стэнли для них не менее важна, чем для североамериканских игроков и болельщиков «Детройта».
– Мы все выходили на лед в красно-белой форме с крылатым колесом на груди, – напоминает Ларионов. – Мы играли за «Детройт Ред Уингз». Это не Россия и не ЦСКА. Мы стали «Ред Уингз». У нас были российские паспорта, но мы играли за «Детройт». Мы думали только об успехе. Так что мы должны были доказать всем, что наша главная цель – победа в Кубке Стэнли. И неважно, что там считает пресса. У нас был еще один шанс. Надо было воспользоваться им. У нас все должно было получиться.
Последние рюмки наполнены, последние тосты произнесены. Игроки, пошатываясь, расселись по такси и отправились назад в гостиницу. На часах было почти четыре утра. Они искренне насладились редким свободным вечером. Ничего страшного не произошло. Никакие командные запреты нарушены не были. Большинство клубов в дни перед матчами устанавливали комендантский час на 23 часа, но поскольку на следующий день игры не было, хоккеисты могли делать что хотели. Они наслаждались всеми прелестями взрослой жизни. Самой большой проблемой было выбраться из кровати через несколько часов, чтобы успеть на рейс в другой город.
