Третья молодость - Хмелевская Иоанна (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Культурно-просветительную работу Весек вёл и с младшим персоналом ипподрома. От него зависели развлечения и отдых учеников, практикантов и конюшенного персонала в целом. Все подслуживались к нему, снабжая закулисной информацией, как правило, правдивой. Чего стоит такая закулисная информация, я подробно расписала в обеих «лошадиных» книгах, и здесь нет смысла повторяться. Но однажды случай выдался презабавный.
В заезде шло девять лошадей. Весек, Павел и мой сын стояли рядом. Весек мрачно изучил программу и неожиданно сообщил:
— Должны прийти четыре — шесть — восемь…
В этот момент раздался звонок — окончание ставок. Ежи бросился к единственной кассе, где не стояла очередь. Касса оказалась двухсотзлотовая. Сын успел прокричать последние Весековы слова:
— Шесть — восемь!
Пришли шесть — восемь, и мой ребёнок выиграл одиннадцать тысяч двести злотых — бешеные деньги, поскольку ставка оказалась десятикратной. Мамуне он отвалил две тысячи в подарок, а себя обеспечил на весь сезон. Ни Весек, ни Павел ставок в том забеге не делали, вот и остались с носом.
Что касается янтаря, то именно тогда на благодатную почву моего восхитительного характера пали первые зёрна безумия.
Не помню времени года — поздняя осень или ранняя весна. Не то ноябрь, не то март. Я выехала в Сопот в Дом творчества исключительно из любви к морю и без всяких творческих замыслов. Носилась, ясное дело, по пляжу, то в сторону Гдыни, то к Гданьску. Большого скопления отдыхающих не наблюдалось, но, кроме меня, по пляжу прогуливался некий хромающий тип. Мы постоянно встречались и в конце концов разговорились.
Он сообщил мне, что сломал ногу и, когда сняли гипс, велели побольше гулять, дабы разработать мышцы. Ну вот он и гуляет, а для допинга собирает янтарь.
— Какой янтарь? — снисходительно поинтересовалась я. — Янтарь — вообще миф и легенда!
— Да что вы говорите, пани, его здесь полным полно, только он мелкий, — ответил субъект и пока зал спичечный коробок, набитый кусочками янтаря. Самый крупный был с фасолину, остальные в габаритах мелкого гороха.
Я посмотрела на хромого сперва с недоверием, потом с интересом, а после и сама начала поглядывать на песок и выброшенные морем водоросли. В конце концов что-то высмотрела — не стекло, не галька, не оптический обман, только по величине это нечто едва достигало головки портновской булавки. Тем не менее я разохотилась. Через три дня мой спичечный коробок тоже наполовину заполнился сокровищами, и я стала подумывать, уж не выходить ли из дому на рассвете. Янтарь у меня ассоциировался с грибами. По грибы ходят спозаранку, из услышанного вытекало: янтарь обладает подобными свойствами — его тоже необходимо искать на заре. Другими сведениями я не располагала, а атмосферные условия на меня не влияли.
Хромой субъект, сообщаю это уже поразмыслив, встретился мне, судя по всему, в ноябре, а потом я попала в Сопот снова ранней весной. Когда я вернулась, начался «Роман века».
Но ещё до возвращения домой идея поохотиться на рассвете не давала мне покоя. Почему-то неудобным казалось стартовать в позорно ранний час, особенно когда не представляешь, как быть с дверью. На ночь дверь запирали, а открывали утром, примерно в полседьмого, а может, и позже; ключ, правда, оставляли в замке, и выйти я могла, когда захочется. Но снова запереть дверь с улицы невозможно. Я опасалась скандала. Если обнаружилось бы, что дверь открыта, началось бы целое следствие, а я вовсе не намеревалась публично признаваться в своих выходках. После долгих колебаний я волевым решением перенесла восход солнца с пяти тридцати на шесть тридцать.
Выбралась я из дому беспрепятственно. Шторм как раз затихал, и море успокаивалось. Я помчалась к молу. Вода булькала в оставленных морем лужах. Не поверив своим глазам, я увидела в воде кусочки янтаря с крупный горох, присела на корточки, и тут волна прямо мне в руки подбросила янтарный кусочек сантиметра в два. Азарт чуть не задушил меня. С горящими глазами, изо всех сил симулируя спокойствие и самообладание, я продолжала высматривать. Янтарики с горошину попадались часто, и вскоре я очутилась возле какого-то субъекта, стоявшего у столба с палкой в руке.
Я присмотрелась к нему внимательнее. Палкой он подгонял к себе плавающий в воде мусор и обронил какое-то замечание об «улове», но я запомнила главное: он стоит тут уже с шести утра, как раз в этом месте море выбрасывает больше всего янтаря. Субъект полез в карман и показал свои трофеи.
Богом клянусь, у него был полон карман янтаря величиной с картофелину! Подумать только, приди я сюда в полшестого, заполучила бы нечто подобное!.. В душе обругав себя самыми плохими словами, какие только пришли на память, я вмиг впала в длительную янтарную манию, много лет спустя, похоже, вытащившую меня из инфаркта. Но об этом расскажу позже…
Той весной, возвращаясь из Сопота, я натворила все, о чем рассказано в «Романе века», а именно: безнадёжно увязла в лесном болоте. Выбраться-то из него я выбралась, а вот мотор прикончила — он уже и так выбивался из последних сил, а посему я действительно оставила свою тачку в ремонтной мастерской. Не согласуется лишь время года. Во-первых, в лесу уже распустились какие-то цветочки, а во-вторых, мотор мне ещё ремонтировали, когда начался процесс над убийцами Герхарда. Значит, март отпадает, все происходило позже.
Пересуды на тему этого убийства разозлили меня настолько, что я попросила Аню достать мне пропуск в зал судебных заседаний. Жених дочери пырнул ножом будущего тестя. Ну что за чушь? Не верила я в такой идиотизм. Не та среда. На таком уровне разногласия не решаются с помощью финки. Что-то тут другое, и мне хотелось понять что. Понять-то я поняла, да вам объяснять не стану — не хочу неприлично выражаться, но в моей личной жизни весь эпизод с судом имел значение принципиальное.
«Роман века» пока что можно поставить на полку или вернуть в библиотеку: единственное, что отвечает действительности, — потрясающего блондина я увидела в автобусе. Все прочее обстояло совсем иначе.
Вовсе не понадобилось гнаться за блондином по второму разу, потому как обстоятельства не позволили мне от него избавиться. Вышел он из автобуса на остановке перед судом и помчался туда как наскипидаренный. Решив, что он журналист, тоже спешащий на процесс, я испугалась и заторопилась, чуть не попадая под машины. И в самом деле, когда я влетела в зал заседаний, слушание уже началось.
Дёрнула меня нелёгкая в перерыве отправиться звонить. Побежала я к автоматам, кажется, на первом этаже (в конце концов, всех подробностей не упомнишь — автоматом в суде я пользовалась всего раз в жизни). Смотрю, будка занята, около неё стоит блондин из автобуса. Ну стоит и стоит, Бог с ним Я подошла к застеклённой двери кабины и заглянула.
— Я тоже стою звонить, — весьма учтиво заметил блондин.
— Понимаю, — ответила я — И вовсе не собираюсь лезть без очереди. Хотела лишь проверить, кто в кабине. Женщины подолгу болтают.
Блондин с поклоном отступил, и тут черт меня попутал заговорить. Утренняя погоня за ним меня позабавила, я стала рассказывать про гонку и вдруг сообразила, что выбалтываю свои интимные тайны. Тогда я попыталась перевести разговор на другое — вышло ещё глупее. Я не знала, как выпутаться из этого дурацкого положения, но тут человек из кабины вышел (мужчина или женщина, хоть убей, не помню), а блондин, сделав великодушный жест, пропустил меня вперёд.
— Ведь ваша очередь! — удивилась я.
— Ничего страшного, я могу и подождать. Манеры, тон голоса и прочие мелочи — я все это моментально оценила. Блондин безупречно воспитан…
Мне тотчас припомнилась сцена большой давности. Мы вчетвером — Янка с Донатом, мой муж и я — сидели в кафе «Европейское» на свежем воздухе. Конечно же, народу было не протолкаться. К нам подошёл мужчина, поклонился и спросил, нельзя ли взять лишний стул. Пожалуйста, пятый стул нам не нужен. Он поблагодарил и лишь тогда взял стул.
