За кулисами международных финансов - Катасонов Валентин Юрьевич (библиотека книг TXT) 📗

Если к числу заключенных добавить американцев, на которых распространяются процедуры условного и условно-досрочного освобождения, то оказывается, что фактически системой наказаний охвачены в общей сложности 7,3 млн. человек, т. е. примерно каждый сороковой житель страны (и каждый двадцатый взрослый житель США).

Об этом контингенте «условных» заключенных очень подробно пишет русскоязычный американец Виктор Орел, бывший офицер Управления тюрем штата Невада [6]. 5 млн. американцев, которые получили «сроки», но находятся за пределами тюрем, – это те, кому не хватило места в существующих исправительных учреждениях. По данным В. Орла, американские тюрьмы переполнены – число их обитателей составляет примерно 200 % от нормы. Например, по данным на октябрь 2007 года, в тюрьмах Калифорнии находилось 170,6 тыс. заключенных при вместимости 83 тысячи. Для того чтобы дать возможность «посидеть» приговоренным к «срокам» американцам, тюремщики вынуждены досрочно освобождать тех, кто уже попал в камеру. Далеко не всегда такой «либерализм» оправдан, так как выпущенные на свободу опять совершают преступления (таких, по данным В. Орла, среди выпущенных 95 %). Причины такого рецидивизма отчасти в самих людях, выходящих на свободу. Но главная причина – социально-экономического характера. Работодатели не желают брать на работу бывшего заключенного, и последний для добывания средств к существованию возвращается на прежнюю стезю. Среди находящихся за пределами тюрем большую категорию составляют так называемые «домашние заключенные». Это те, кто находится под домашним арестом, ожидая освободившейся койки в тюрьме.

Вот как описывает этих «домашних заключенных» В. Орел: «Отдельная категория, входящая в выше названную цифру (5 млн. осужденных американцев, находящихся вне стен тюрем. – В. К.), – заключенные, „тюрьмующие“ дома в ожидании мест в настоящей тюрьме. То, что написано ниже, не выдумка и не фантастика, а реальность современной американской жизни. В домашнем „заключении“ их держит электронный браслет, надетый на лодыжку. Датчик на браслете связан непосредственно с пультом в полицейском муниципальном управлении. Если „окольцованный“ отошел от своего дома более чем на 150 футов (30 метров), электронное устройство подает на пульт сигнал тревоги. Это приравнивается к попытке побега, и заключенному могут добавить тюремный срок. Точно то же происходит, если „тюрьмующий“ дома попытается снять браслет. Срок ожидания места в тюрьме в общий срок наказания не входит. Сам же срок ожидания не определен. Но фактически на одну освободившуюся в тюрьме койку есть два домашних заключенных, ожидающих в очереди» [7].

Лоббисты корпораций добиваются того, чтобы любое нарушение закона наказывалось тюремным заключением. Анализ американского законодательства показывает значительный «прогресс» в деле переселения американских граждан из их домов и квартир в тюремные камеры. В том числе они добиваются отмены «условного и условно-досрочного освобождения». Лоббисты добились вынесения приговоров к лишению свободы за ненасильственные преступления и длительные сроки заключения за хранение микроскопического количества запрещенных веществ. Федеральный закон предусматривает пятилетний срок без права на условно-досрочное освобождение за хранение 5 граммов крэка либо 3,5 унций героина (1 унция = 28,35 грамма) или 10 лет за хранение менее чем 2 унций кокаина-сырца или крэка. За 500 граммов чистого кокаина тот же закон предусматривает всего лишь пятилетний срок. Большинство из тех, кто употребляет чистый кокаин, это богатые либо принадлежащие к среднему классу белые. Черные же и испаноязычные употребляют кокаин-сырец. В Техасе человека можно приговорить к двум с лишним годам лишения свободы за 4 унции марихуаны. В штате Нью-Йорк антинаркотический закон 1973 г. предусматривает от 15 лет тюремного заключения до пожизненного срока за 4 унции любого запрещенного вещества. Как отмечает уже упоминавшийся нами В. Орел, 57 % заключенных в американских тюрьмах сидят за употребление наркотиков. В их преступлениях не только нет насилия, но они сами часто становились жертвами насилия. В свое время президент США Клинтон совершенно справедливо заявил, что тех, кто употребляет наркотики, надо не наказывать, а лечить. Однако эти слова так и остались словами. Американские власти совместно с бизнесом оказываются заинтересованными в распространении в стране наркотиков, так как это очень эффективный способ увеличения контингента «тюремных рабов».

Лоббисты корпораций добились также принятия в 13 штатах законов «трех преступлений», которые предусматривают пожизненный срок за любые три преступления (даже не связанные с насилием). В американской прессе появились публикации, в которых говорится, что принятие только этих законов потребует строительства еще 20 федеральных тюрем.

Другое направление лоббистской деятельности корпораций – максимальное удлинение сроков тюремного заключения. Для этого вносятся различные поправки в законы. В том числе такие, которые позволяют удлинять время пребывания наказания в тюрьме за любые, даже незначительные проступки заключенного. Частные тюремные компании иногда сами устанавливают «штрафы» в виде удлинения сроков заключения. Так, в уже упоминавшейся нами частной компании «ССА» за любое нарушение заключенным прибавляется 30 дней. По исследованиям тюрем в Нью-Мехико выяснилось, что федеральные заключенные получают в восемь раз больше досрочных освобождений за «хорошее поведение», чем заключенные «ССА».

Корпорации стремятся увеличивать ресурсы почти бесплатной рабочей силы в частных тюрьмах через влияние на решения судов. Широкий резонанс имела история в штате Пенсильвания в 2008 году. Тогда стало известно, что двое судей за взятки, получаемые от владельцев двух частных тюрем для малолетних преступников, назначали осужденным максимально строгие приговоры, чтобы гарантировать наполнение этих двух тюрем дармовой рабочей силой. Общая сумма взяток составила 2,6 млн. долларов.

Для того чтобы получившие «сроки» люди превратились из потенциального ресурса рабской силы в реальный, необходимо всех их помещать в тюрьмы, которых остро не хватает. Поэтому большое внимание уделяется строительству новых тюрем. Для этого в Америке в последние годы очень активно используется государственно-частное партнерство, т. е. паритетное участие властей федерального и штатного уровней и бизнеса в финансировании капитальных вложений в расширение американского ГУЛАГа. Эти инвестиции оказываются сегодня более эффективными, чем, например, инвестиции в развитие отраслей «высоких» технологий.

Судите сами: по данным В. Орла, государство вкладывает в тюремную систему страны (всего 5 тыс. тюрем федерального и штатного уровней) ежегодно 60 млрд. дол., получая при этом прибыль в размере 300 %.

Резюмируя процессы, происходящие в тюремной сфере, В. Орел отмечает: «Страшно подумать, что уже сегодня США рассматривают тюремную промышленность как потенциал будущего идеального государства, где общество заключенных за гроши создает блага для горстки имущих мира сего» [8].

Однако пока «потенциал будущего идеального государства» используется далеко не на полную мощность. Согласно последним данным в частных коммерческих тюрьмах пребывает 220 тыс. заключенных. По отношению к общему числу находящихся в американских тюрьмах это очень немного – около 10 %. По отношению к числу всех приговоренных к заключению – около 3 %. Видимо, не меньшее количество заключенных государственных тюрем сдается в «аренду» частному капиталу. Имеет место и косвенное использование труда заключенных государственных тюрем, когда последние заключают (негласно) договоры на изготовление тех или иных товаров с помощью труда заключенных. Все равно бизнесу этого мало.