От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Яковлев Александр Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗

Следствием подобного мышления, отражающего вполне конкретные интересы правящих сил, и явилась первая «холодная война», которую развязали Соединенные Штаты Америки. Собственно, сама «холодная война» во многих исследованиях и высказываниях связывалась логически с победой над фашизмом. Еще в 1952 году небезызвестный Маккарти говорил: «Можно уверенно утверждать, что третья мировая война началась с русской победы у Сталинграда» [239]. Некоторое время подобная точка зрения еще смущала своей откровенностью, но уже примерно с 1959 года она была взята на вооружение в качестве «научного» вывода и раскрепощена в политологии. Так, У. Ростоу утверждает, что «начало „холодной войны“ следует отнести к тому времени, когда было решено, что Сталинград продержится, — примерно к началу 1943 года» [240].

Итак, «холодная война» началась, оказывается, в тот год, когда фашистские захватчики получили удар, после которого поражение нацистской Германии стало очевидным даже для поклонников фашизма в США. Не будь Сталинграда, не было бы «холодной войны». Всему виной — победа над нацизмом.

Рассуждения о «противоестественности» союза США и СССР в войне с фашизмом получили в буржуазной политической науке широкое хождение. Они имели точную цель. Надо было готовить американцев к новой войне, но теперь уже против советского народа. Психологическая переориентация приняла после войны весьма широкие размеры. В ход пошло все. Фальсификация событий. Ложь. Вырванные из контекста цитаты. Вывернутая наизнанку логика. Грубая подмена понятий. Низменное подыгрывание шовинистическим, националистическим чувствам. Спекуляция на невежестве. И многое другое.

Программные истоки «холодной войны», как уже подчеркивалось, уходят в речь У. Черчилля от 5 марта 1946 года в Фултоне. Практически идеология антисоветизма, «крестовых походов», «советской угрозы», которая использовалась английским политиком всю его жизнь, послужила сводным кодексом тезисов, аргументов, лозунгов для той части политологии, которая была профессионально ориентирована на антикоммунизм. «Тень упала на землю, еще недавно ярко освещенную победой союзников… Коммунистические партии, или „пятые колонны“, всюду представляют собой угрозу христианской цивилизации. Старая доктрина равновесия сил представляет собой нечто нездоровое. Мы не можем позволить себе удовлетвориться небольшим превосходством сил, потому что мы тем самым рискуем ввести другую сторону во искушение захотеть помериться силами». В этой речи можно обнаружить практически все стереотипы пропаганды послевоенного периода. Здесь и призывы к защите «свободы», «демократии», «прав человека», штампы об «агрессивности» СССР и т. д. Черчилль взывал и запугивал. «В настоящий момент, — говорил он, — Соединенные Штаты стоят на вершине мирового могущества… Вы должны испытывать… и тревогу, как бы не лишиться достигнутых позиций. Сейчас имеется благоприятная возможность… Берегитесь, может не хватить времени. Давайте не будем вести себя таким образом, чтобы события развивались самотеком»6 . Англия тем временем продолжала держать до конца войны в своей зоне оккупации Германии 700 тысяч нерасформированных немецких войск7 , видимо лелея надежду на «благоприятную возможность».

Но и речь У. Черчилля была своего рода лишь сформулированным манифестом «холодной войны». Она выразила то, что практически уже стало внешнеполитическим курсом США. По свидетельству У. Таубмэна, беседу с В. М. Молотовым еще 23 апреля 1945 года Г. Трумэн вел в вызывающей манере, что означало «новый американский подход, который изменил ход истории». Но в то время, по мнению Таубмэна, американскому президенту еще «не хватало уверенности в занятой им жесткой позиции». Однако вскоре провокационная программа Черчилля вылилась практически в «доктрину Трумэна» — первую оформленную политическую директиву, официально начавшую «холодную войну». В марте 1947 года на объединенном заседании конгресса американский президент, оправдывая претензии США на мировое господство, говорил, что «свободные народы» ждут от США защиты «их свобод», призывал к «решительности» в выполнении «лидирующей роли». В конечном счете оратор в конгрессе буквально и по смыслу повторял фултонского оракула.

В июльском номере журнала «Форин афферс» за 1947 год была опубликована статья «Источники поведения Советов». Подпись «Икс». В ней говорилось, что «главным элементом любой политики США по отношению к Советскому Союзу должно быть длительное, терпеливое, но сильное и бдительное сдерживание» [241]. Позднее стало известно, что автором ее был Дж. Кеннан.

Статья положила начало доктрине «сдерживания коммунизма». В словах Кеннана заложены ее основные параметры: «длительность» и «терпение», но «бдительность» и «сила». Вскоре терпение обернулось провокациями, а принцип силы — угрозой термоядерной войны.

Тот факт, что Кеннан предпочел остаться неизвестным, не случаен, поскольку его роль в системе американской пропаганды весьма своеобразна. Будучи опытным дипломатом, умелым оратором и публицистом, он зарекомендовал себя и как мастер обработки общественного мнения. Тесно связанный с правительственными кругами и хорошо информированный о практической стороне внешней политики, Кеннан время от времени выступает с «пробными шарами», зондируя общественное мнение по острым проблемам международных отношений. Как и замышляется, вокруг его предложений развертываются дискуссии. В ходе их политические лидеры США имеют удобную возможность изучить реакцию мирового общественного мнения, проверить «работоспособность» тех или иных доктрин, их возможные издержки и выгоды.

Правящие крут довольны вдвойне. С одной стороны, дискуссия в известной степени амортизирует прямую критику по существу, а с другой — создается удобная возможность прислушаться к настроениям и в случае надобности отойти на запасные пути. Критика текущего международного курса канализируется в выгодном направлении, а заодно проходят испытание на прочность «новые узлы» внешнеполитических планов. Роль Дж. Кеннана в этом отношении во многом сходна с ролью У. Липпмена, в какой-то степени Дж. Уорберга, Ч. Боулса и др.

Итак, счет доктрины «сдерживания» американская политическая наука ведет со статьи Кеннана, опубликованной в 1947 году. Но время опубликования этой статьи — всего лишь вопрос тактики. Фактически доктрина родилась раньше, отражая давнюю позицию правящих кругов США относительно Советского Союза. В своих мемуарах Кеннан признает, что он никогда «не считал, что Советский Союз может быть подходящим союзником либо партнером» [242]. Но его позиция получила полное признание только с наступлением «холодной войны».

Еще в феврале 1946 года он, Кеннан, представил меморандум, в котором утверждал, что только превосходящая военная мощь США сможет «сдержать» коммунизм. Кеннан хвастается, что еще задолго до статьи в «Форин афферс» он «подстрекал» Вашингтон к проведению жесткой линии [243]. Февральский меморандум и был положен в основу нашумевшей статьи. Основная стратегическая надежда обоих документов сводилась к тому, что «перед лицом устойчивой контрсилы» Советская власть «рухнет» через 10—15 лет. Когда же рухнула не власть, а надежда, Кеннан начал изворачиваться. Теперь он обвиняет правительство, которое, мол, неправильно его поняв, сделало главный упор на войну, а не на экономику и политику. «Но, — как пишет Г. Фейс, — предпринятая Кеннаном попытка ограниченного толкования того, что он Написал, неубедительна» [244].

Свои оправдания Кеннан изложил позднее в мемуарах. Конечно, справедливо будет сказать, что Дж. Кеннану при всей его профессиональной функциональности не откажешь в способности и реалистически оценивать ход международных событий, и критически относиться к собственному политологическому наследию. Выступления и статьи Дж. Кеннана в 1979—1984 годах характерны своим антивоенным настроением, в них содержатся призывы к решению спорных международных проблем за столом переговоров, к обузданию гонки вооружений. Но это сегодня, а тогда доктрина «сдерживания» широко обсуждалась в печати, заняла прочное место в университетских лекционных курсах, посвященных истории, теории и практике внешней политики США. Она нашла как последователей, так и критиков.