Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре - Бышок Станислав (электронная книга TXT) 📗
Традиционно ксенофобия – это хороший способ выплеснуть свою неудовлетворенность положением дел в обществе. Враг видимый, его легко отличить. Легко объяснить самому себе, почему именно «они» не дают «нам» нормально жить. Кроме того, государство, и особенно правоохранительные органы, смотрят на эту проблему сквозь пальцы. То же зачастую относится и к рядовым горожанам, по понятным причинам больше интересующимся поиском средств к существованию, чем развитием толерантности в украинском обществе.
СНА не ограничивается ксенофобией. Организация также вовсю критикует «спекулятивный капитал», коррупцию партийно-политической системы. Дает понятный алгоритм решения всех общественных проблем: ввести диктатуру. Как часто мы слышали разговоры о необходимости «сильной руки», массовых расстрелов и т.п.!
В экзистенциальном смысле СНА, как и другие фашистские организации, тоже даёт простой ответ на сложные проблемы. Смысл жизни – в расширении мощи своего государства и своей нации. Завоевание новых территорий. Освобождение «белого человечества» из-под ига сионистов и спекулянтов. Сколько крови для этого нужно будет пролить, не уточняется. Видимо, использование «эскадрильи космических бомбардировщиков и истребителей Лозино-Лозинского» должно уменьшить жертвы с украинской стороны.
Исследование идеологических тонкостей в дискурсе «Тризуба» или СНА-ПУ не имело бы особого практического смысла и какой-либо актуальности, существуй подобные неофашистские маргинальные организации на задворках политической жизни Украины. Но события «Евромайдана» подняли почти что с самого дна политического маргинеса молодёжные ультраправые группировки и ввели их в большую политику. Основной вектор «Евромайдана» – либерально-националистический, в отличие от либерально-демократического Майдана 2004 года. Большинство пришедших на «Евромайдан» в 2013 году киевских обывателей достаточно осторожно относилось к ультраправым. Но, поскольку события стали принимать всё более ожесточенный характер, понадобилась какая-то сила, которая могла бы войти в силовое противостояние с властью. Либералы самостоятельно подобной силы создать не могли. И эту роль пришлось исполнять ультраправым.
Здесь нельзя не упомянуть особую циничность и избирательность украинских либералов. Они безустанно находили и распространяли любые сведения о «неонацистах», принимавших участие в пророссийских протестах на юго-востоке Украины[279]. Но «своих» неонацистов в упор не хотели видеть. Не раз можно было услышать шутливые высказывания насчёт того, что «вот пойдите, найдите хоть одного нациста на Майдане». Тех же, кто, указывал на наличие последних, обвиняли в работе на врага, подыгрывание путинскому империализму и подобных грехах. Это весьма характеризует украинских либералов: под микроскопом выискивая пропутинских «неонацистов», старательно не замечать промайдановских. В физиологии зрительных систем это называется правосторонним игнорированием.
Особенно в этом смысле показательно очень популярное интернет-телевидение «Громадське ТВ»[280]. Авторам этих строк врезалось в память высказывание журналиста Дмитрия Гнапа 16 января 2014 года после присутствия на баррикадах возле киевского стадиона «Динамо», где только что начались бои. Напомним, там «Правый сектор» вступил в ожесточённые схватки с милицией, начал поджигать и переворачивать милицейские автобусы. При этом на щите одного с бойцов «Правого сектора» был нарисован символ современных ультраправых – кельтский крест и цифры 14/88[281], которые используются как шифр неонацистами всего мира[282].
Фотография этого парня со щитом всплыла и в российских, и в западных СМИ[283]. Но только не на Украине. Вышеупомянутый Дмитрий Гнап в тот день в эфире заявил, что был в колонне «Правого сектора» и никаких нацистов там не обнаружил. Даже французским журналистам как-то их обнаружить удавалось, а вот своим, украинским, – нет.
Украинский журналист Андрей Манчук на своей странице в соцсети Facebook начал распространять это фото, но был несколько раз забанен из-за жалоб сторонников «Евромайдана»[284]. И не только он, а даже те, кто распространил эту фотографию с его страницы. Интересно то, что жаловались они на них формально за… распространение неонацизма. Удивительный пример двуличия и цинизма.
В феврале 2014 года журналист британского канала ВВС сделал небольшой репортаж про неонацистов на киевском «Евромайдане»[285], Украинской редакции ВВС пришлось тоже распространить его у себя на Интернет-ресурсах. Но при этом возможность комментировать видео была отключена. С другими же видео украинской редакции ВВС ничего подобного не наблюдалось. И, как несложно догадаться, это видео осталось абсолютно незамеченным либеральной журналистикой. Зато, когда начались пророссийские протесты на юго-востоке страны, с каким упорством они выискивали «неонацистов» среди протестующих!
Дэвид Краммер, председатель организации «Freedom House», заявил, что слухи об угрозе экстремизма на Украине очень преувеличены[286]. Ультраправые организации есть, но они очень маловлиятельны. В отличие от России, где всё с точностью до наоборот. Ещё один пример в копилку двойных стандартов.
Вполне возможно, что в будущем союз украинских либералов и нацистов распадётся из- за отсутствия общего врага, то есть России. Но пока в украино-российских отношениях сохраняется напряженность, враг будет существовать. И неонацисты в либерально-патриотических кругах, которые и составляют основу «Евромайдана», будут «своими сукиными сынами».
Структура «Правого сектора»
Постаравшись детально и максимально беспристрастно разобраться в идеологии Правого сектора, авторы посчитали важным рассмотреть и структуру этого политического явления. Без понимания принципов построения движения невозможно составить правильное представление о его сущности.
Как отмечалось ранее, «Правый сектор» первоначально представлял из себя полустихийное объединение нескольких правых радикальных сил (таких, как «Тризуб», СНА-ПУ, УНА-УНСО, «Белый молот» и др.) и примкнувших к ним футбольных хулиганов.
Сформировался «Правый сектор» с первых дней протестов на «Евромайдане» в Киеве. Есть все основания полагать, что идея создания возникла у организаторов «Евромайдана» ввиду слабой координации действий собравшихся на площади Независимости различных организаций и активистов. Изначально координация действий происходила спонтанно, однако благодаря соцсетям и квалифицированным инструкторам боевики «Правого сектора» достаточно быстро выработали навыки слаженной работы. Позиционное противостояние с милицейским подразделением «Беркут» – тому подтверждение. «Сектор» унаследовал от организаций, которые в него входят, не только свою идеологию, но и целый ряд дополнительных отличительных признаков, о которых речь пойдет в дальнейшем.
Командиром «Правого сектора» является «полковник» Дмитрий Ярош – «провиднык» «Тризуба им. Степана Бандеры», его замами числятся Андрей Стемпицкий из «Тризуба» («Литун», т.к. в свое время учился в Харьковском военном летном училище) и Андрей Тарасенко по прозвищу «Пилипась», а также ветеран украинского праворадикального движения Николай Карпюк («Таран», фактический руководитель УНА-УНСО). Также в «Правый сектор» входит весьма экзотическая организация «Белый молот». Руководит «молотками» Олесь Вахний.
Основным куратором и теневым руководителем «Тризуба» в известной степени можно считать Валентина Наливайченко, нынешнего руководителя СБУ, который уже руководил этой силовой структурой с 2006 по 2010 гг. Наливайченко имеет дипломатическое образование и опыт работы, в т.ч. и в США. Четыре года его руководства СБУ воспринимались и в самой структуре, и вне ее весьма неоднозначно. Это, в первую очередь, касается необычайно тесных, выходящих за рамки обычного сотрудничества связей руководителя СБУ с руководством ЦРУ. Так, довольно бурную негативную реакцию вызвало вручение дипломов выпускникам Академии СБУ главой службы совместно с американским послом Уильямом Тэйлором в 2008 году.
