Борис Ельцин: от рассвета до заката - Коржаков Александр (бесплатные полные книги txt) 📗
Повязку моментально сняли с глаз президента и больше никто и никогда не видел этого лоскута.
Во время испытания я не нервничал, поскольку знал от Асхата: темная ткань была прозрачной. Сквозь нее только слепой мог не заметить горшок.
«ЧЛЕН ПРАВИТЕЛЬСТВА»
Татьяну я увидел впервые в 86-м году, когда привозил Бориса Николаевича с работы на дачу. Встречи эти были мимолетные — мы вежливо здоровались и приветливо улыбались друг другу. А потом, поехав с Ельциным и его семьей в отпуск в Пицунду, я познакомился с младшей дочерью поближе.
Она тогда всем понравилась. Молодая женщина, без комплексов, добрая и улыбчивая. Один парень из охраны не удержался и стал за ней ухаживать. И на то были основания. Хотя любые близкие отношения с родственниками охраняемых лиц категорически возбранялись. За чистотой морального облика чекистов наблюдал специальный отдел 9-го управления КГБ. Мы все убеждали влюбленного парня не ломать себе карьеру и выбрать другую девушку.
В том первом отпуске Татьяна играла в нашей волейбольной команде. А волейболисты быстро сходятся. На площадке мы забывали, кто есть кто. Таня была для нас не дочкой партийного босса, а надежным игроком команды. Мы так яростно боролись за победу, а потом так искренне ей радовались, что человек со стороны мог принять нас за одну большую семью волейбольных фанатов.
Волейбол действительно роднит игроков. Несколько лет назад состоялся международный турнир ветеранов волейбола. Он проходил во дворце спорта «Динамо», и Борис Николаевич приехал на соревнования. Именно там был сделан знаменитый кинокадр, который потом обошел едва ли не все телеэкраны мира: президент, поджав от усердия губы, с сумасшедшей силой лупит по мячу. Многие журналисты считали удар символическим, — значит, есть еще у Ельцина силы и на реформы, и на борьбу, только в политике они не так заметны, как в спортивном матче. Аналогия, надо признать, красивая, только бесконечно далекая от жизни.
На турнире победила, естественно, команда ветеранов России. После состязания организаторы устроили банкет в гостинице «Украина». Еще до первых тостов игроки начали общаться как родные. Мы считали себя особой кастой — волейболистов-профессионалов.
Таня закончила математический факультет Московского государственного университета и по распределению попала в закрытый НИИ, имеющий отношение к космическим программам. В молодости она никогда не хвасталась высоким положением отца и не использовала его возможности для собственной карьеры. Зато Татьянин муж Алексей, если нужно было решить какие-то проблемы, сразу предупреждал:
— Между прочим, я зять Ельцина.
С Алексеем Дьяченко Таня познакомилась в научно-исследовательском институте — они работали в одной лаборатории. Потом поженились, и Алексей усыновил ее сына Борьку.
В семье Ельциных младшую дочь считали особым ребенком. Борис Николаевич никогда не стеснялся выделять ее при гостях, невольно задевая самолюбие старшей дочери Лены. Мне всегда было неловко, когда Таню расхваливали в присутствии Лены, давая понять окружающим, что девочки имеют разную ценность для родителей. Хотя Лена очень умная, закончила, в отличие от сестры, среднюю школу с медалью, а потом и институт с красным дипломом. Она сразу удачно вышла замуж, оставила работу и занималась только семьей.
Таня же всегда жила с родителями. Переехав из Свердловска в Москву, Борис Николаевич сразу выхлопотал для семьи Лены отдельную жилплощадь, а младшая дочь поселилась у папы с мамой. Ее никогда не тяготила жизнь с ними под одной крышей.
В начале 96-го года Ельцин посетил Францию с официальным визитом. В те дни французская пресса много писала о младшей дочери президента Жака Ширака — Клод. Она лет десять назад увлеклась политикой и немало сделала для победы отца на последних выборах. Политическую карьеру Клод начинала с обидных и злых насмешек журналистов. Она решила, что с легкостью может стать имиджмейкером отца. По ее совету он заказал рекламные фотографии, на которых выглядел нелепо: в джинсах, кроссовках и с наушниками — наслаждался пением Мадонны… Клод стоически перенесла поражение и поняла, что политика — это тоже профессия. Теперь дочь президента Франции — признанный авторитет в области «паблик рилейшнз».
В заграничном тандеме: отец-президент и дочь-помощник такие деятели, как Березовский, Юмашев и Чубайс, увидели пример, достойный подражания. Им давно требовался близкий к Ельцину человек, честолюбивый, малопрофессиональный, внушаемый, но которого шеф ни при каких обстоятельствах не отдалил бы от себя. Таня оказалась идеальной кандидатурой. Она с наслаждением вошла во власть и особенно не терзала себя размышлениями: кто и зачем это вхождение устроил?
Недели за две до отставки я с ней беседовал:
— Таня, что вы делаете? Вы за месяц третий раз подряд записываете Березовского на прием к президенту. Недопустимо выделять бизнесменов друг перед другом. Пусть они либо ходят все вместе, либо имеют равное право на аудиенцию.
Таня же не разделяла причин моего беспокойства. Березовский считал себя особенным для семьи Ельцина человеком, и, видимо, эта убежденность уже насквозь пропитала Татьяну. Объяснять президентской дочке, что недопустимо лоббировать интересы сомнительного коммерсанта, было уже бесполезно.
— Таня, я Березовского просто пристрелю, как крысу. Я ведь понимаю, кто вам голову забивает! — однажды сорвался я.
Ее ответ меня поразил цинизмом:
— Саша, я вас умоляю, делайте с ним что хотите, но только после выборов.
В предвыборном штабе Таню назначили независимым наблюдателем. Никто, правда, не понимал смысла этого словосочетания. Все знали, что дочь Ельцина полностью зависит от мнения Березовского и Чубайса, но непонятно, за кем она наблюдает.
Первое время Татьяна практически не вылезала из моего кабинета. Наш разговор начинался с ее восклицания:
— Саша, я в этом «дурдоме» ничего не понимаю! Я верю только вам.
«Дурдомом» она весьма метко окрестила предвыборный штаб своего отца. С присущей мне откровенностью я комментировал события в «дурдоме» и давал оценки отдельным его «пациентам». Потом мои наблюдения оказывались в ушах Березовского.
В Службе безопасности госпожу Дьяченко прозвали «членом правительства». Ей выделили помещение в первом корпусе Кремля, те самые апартаменты, которые положены супруге президента России. Но Таня не постеснялась их занять и «работу» в Кремле воспринимала так же буднично и естественно, как трудовую деятельность в научном институте. Как-то она появилась в первом корпусе Кремля в модных брючках. Я не ханжа, но протокол есть протокол, и женщины обязаны ходить по историческим кремлевским коридорам в юбках определенной длины. Тане мое замечание про брюки и протокол не понравилось. Она вспыхнула, надула губки и ушла с обиженным видом. Но потом одевалась так, как подобает.
— Видите, Саша, я учла ваше замечание, — подчеркивала она.
Если бы она учла и другие мои замечания…
Постоянные беседы про «дурдом» в предвыборном штабе меня утомляли. Таня принимала участие во взрослом и ответственном мероприятии государственной важности, но воспринимала все события с подростковой доверчивостью, простотой обывателя и недовольством домработницы. Одни штабисты казались ей мальчишами-плохишами, другие — прекрасными принцами. Как в сказке, которая вдруг стала явью.
Американские консультанты, которых пригласил Чубайс, относились, разумеется, к категории принцев заморских. После очередного совещания в штабе Таня сразу бежала к ним обсудить свежую информацию.
По рекомендации американских специалистов, например, Ельцин выступил перед избирателями в Ростове. Дело, конечно, не в том, что выступил, а в том, как. По сценарию Борис Николаевич должен был продемонстрировать публике молодой дух и сплясать что-нибудь для достоверности. Чувствовал он себя в этот день отвратительно. Уже в аэропорту выглядел смертельно усталым и был бледнее обычного. Но на концерт приехал. Перед выходом на сцену дочка добросовестно припудрила папу-президента:
