КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Бэррон Джон (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Критики ЦРУ не преминули выставить это ведомство в смешном свете: оно настолько тупо и некомпетентно, что смогло поручить агенту КГБ обучать собственную агентуру. Но при обсуждении этого вопроса в сенатской комиссии справедливо подчеркивалось: Барнетту именно потому и поручили такую работу, что на ней он не мог причинить сколько-нибудь значительного вреда. ФБР в это время уже знало о ненадежности Барнетта, раскрыв его связи с КГБ.
Если бы Барнетт не был разоблачен на столь ранней стадии, КГБ почти наверняка заполучил бы на долгие годы опытного сотрудника внутри американских разведывательных органов.
В то время как «линия KP» неустанно пытается пробраться в центры американской разведки, а «линия X» организует кражу американской технологии, офицеры «линии ПР» из вашингтонской и нью-йоркской резидентур беспрерывно проводят «активные мероприятия», прибегая к тем же приемам, какие Левченко столь эффективно практиковал в Токио. Они тоже постоянно внушают конгрессменам, правительственным чиновникам и журналистам, что имеют прямой доступ к кремлевской верхушке. При этом нарочито создается впечатление, будто все, что скажут эти американцы, будет принято во внимание советским руководством, а то, что говорит их советский партнер (сотрудник КГБ) — отражает личное мнение руководителей в Кремле.
Офицер КГБ Сергей Четвериков, обхаживавший в начале 80-х годов американских парламентариев и правительственных чиновников, приглашавший их в самые фешенебельные вашингтонские рестораны, уверял, что его задача — наладить «непосредственную связь» между Конгрессом Соединенных Штатов и Политбюро. Обходительный и любезный Четвериков пытался воздействовать на точку зрения отдельных конгрессменов в отношении переговоров об ограничении вооружений. Он доверительно сообщал им, какие условия межгосударственного соглашения на этот счет были бы приемлемы для Кремля, а какие — неприемлемы. Четвериков совершенно серьезно уверял своих собеседников, что лично передаст их соображения советским руководителям во время ближайшего своего посещения Москвы.
Точно так же действовал и сотрудник КГБ Борис Давыдов, выдававший себя за секретного эмиссара кремлевского руководства. Он пытался убедить конгрессменов, их помощников и журналистов, что Соединенным Штатам не стоит поднимать шум из-за советского вторжения в Афганистан. Одному из своих собеседников из Конгресса он конфиденциально объяснил, что, привлекая всеобщее внимание к этому вторжению, США лишают Советский Союз возможности тихо убраться из Афганистана без урона для своего престижа. Другим американцам Давыдов, напротив, внушал: что бы ни предпринимали Соединенные Штаты, СССР не уйдёт из Афганистана, так стоит ли прибегать к бойкоту, эмбарго и прочим подобным мерам в отношении Советского Союза, коль скоро они все равно не достигнут цели, и их так или иначе придется вскоре отменить?
Неизменно пускался в ход и такой заезженный конек советской дезинформации, вновь и вновь распространяемый и в Штатах, и в Европе: советское руководство, дескать, делится на «ястребов» и «голубей». Чтобы укрепить позиции умеренных в этом руководстве, то есть «голубей», США должны периодически делать Советскому Союзу те или иные уступки; это позволит «голубям» утверждать, что только умеренная линия способна дать положительные результаты. В противном случае верх возьмут «ястребы», приверженцы жесткой внешней политики, и «разрядка международной напряженности» окажется под угрозой. Несмотря на свои воинственные высказывания, да и действия, Брежнев по секрету квалифицировался как «голубь», а уж Андропов и вовсе был «тайным либералом».
Сотрудники «линии ПР» пытались порой сформировать специальные лобби для проведения агитации в интересах Советов. Когда в 1980 году президент Картер распорядился, чтобы США бойкотировали московскую Олимпиаду, офицер КГБ Виктор Тютин добился свидания с неким влиятельным американцем, который, как считалось, находится в оппозиции к Картеру. Тютин предложил американцу следующее: он берется оплачивать организацию им комитета, состоящего из политических деятелей и спортсменов, с тем, чтобы этот комитет направил Конгрессу шестьдесят тысяч писем, настаивая на отмене бойкота Олимпиады. Хорошо было бы, кроме того, если б этот комитет издал пресс-релиз, где будет сказано, что комитет не одобряет бойкота и что его члены из числа спортсменов вопреки бойкоту, объявленному президентом, все же поедут в Москву на олимпийские игры. Разумеется, Советы оплатят всю эту кампанию, но их участие в этом деле никоим образом не должно разглашаться.
Все мероприятие сорвалось из-за того, что об этом предложении узнало ФБР.
Сотрудники вашингтонской резидентуры слоняются по коридорам и заглядывают в рабочие помещения комиссий Конгресса; они регулярно присутствуют на заседаниях тех комиссии, которые, по их мнению, представляют интерес с разведывательной точки зрения.
Когда представители ФБР дают показания комиссиям Конгресса на открытых слушаниях, КГБ, по-видимому, тоже присутствует здесь. Выступая 4 февраля 1982 г. перед сенатской подкомиссией по безопасности и вопросам терроризма, руководитель ФБР Уильям Вебстер предупредил, что в зале находится сотрудник советского посольства с магнитофоном.
При всей важности вашингтонской резидентуры КГБ придает еще большее значение своей базе в Нью-Йорке. Здесь удалось создать более мощную резидентуру — в первую очередь благодаря тому, что в Нью-Йорке находится Организация Объединенных Наций. По состоянию на январь 1983 года в Секретариате ООН работало 330 советских представителей, делегация СССР в ООН насчитывала 310 членов. Сверх того множество советских действовали в Нью-Йорке под видом журналистов или торговых представителей. От 30 до 40 процентов всей этой публики — офицеры КГБ или ГРУ. Кроме того, при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке находятся сотни дипломатов и служащих из стран Восточной Европы и с Кубы. Многие из них — также профессиональные сотрудники разведки, способные выполнять тайные задания Москвы.
Сотрудники КГБ, состоящие при ООН, пользуются в Соединенных Штатах уникальной свободой действий. Так, советские дипломаты не могут отъезжать от Нью-Йорка дальше чем на 25 миль без официального разрешения правительства США. И в то же время служащие ООН имеют право беспрепятственно ездить по всей стране. Кроме того, любой советский сотрудник ООН может сколь угодно долго отсутствовать на службе — требуется только, чтобы по возвращении он представил свидетельство о болезни, выданное врачом советского представительства. Трудовая дисциплина в ООН — понятие очень зыбкое, так что проникшие сюда сотрудники КГБ, в любую минуту могут оставить свое рабочее место, чтобы отвезти в резидентуру на 67-ую стрит какое-нибудь донесение и там же получить дальнейшие инструкции. Поскольку многие гебисты не обладают знаниями и навыками, необходимыми для работы в аппарате ООН, их отсутствие воспринимается безболезненно: они и в самом деле не наносят Организации Объединенных Наций никакого урона. Разве что непосредственное начальство иногда пожурит того или иного сотрудника за нерадивость, да и то с предельной осторожностью, потому что каждый такой выговор влечет за собой гневный протест советского представительства.
К тому же получилось так, что операции, ведущиеся нью-йоркской резидентурой КГБ, в значительной степени прямо субсидируются американскими налогоплательщиками.
США оплачивают четверть официально утвержденного бюджета ООН и, кроме того, добровольно субсидируют деятельность многих специализированных учреждений Объединенных Наций (СССР вносит всего 12 процентов официального бюджета ООН и почти ничего не ассигнует сверх этого). Вот и получается, что не менее четверти фонда заработной платы коммунистических шпионов в ООН поступает из американской казны. Вопреки Уставу ООН Советы требуют от своих здешних служащих отдавать часть зарплаты правительству. Эти доллары, несомненно, образуют оперативный фонд нью-йоркской резидентуры.
Сама нью-йоркская резидентура, так же как токийская, представляет собой клубок непрекращающихся интриг. Нынешний резидент, Владимир Михайлович Казаков, — специалист по американским делам, «отбывающий» в США уже третий срок. Казаков — человек способный, но с трудным характером. Очень чувствительный к тому, что подумают и скажут о нем в «центре», он склонен видеть в самых невинных поступках нижестоящих и даже в случайных совпадениях обстоятельств чью-то злую волю, попытки «подсиживания» и нередко без всяких причин напускается на подчиненных. Подобные вещи, естественно не способствуют нормальной обстановке. Сотрудники резидентуры разделились на ревнивые и подсиживающие друг друга фракции.
