Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Выяснилось, что политические силки расставлены повсюду. Ян Бинь, номер третий в списке 2001 г., владелец голландского паспорта и магнат-риелтор-цветовод, совершил непоправимую ошибку, распространив бизнес на Северную Корею. Дипломатический истеблишмент воспринял это как посягательство на свою территорию, и Бинь был вскоре арестован за уклонение от уплаты налогов. Его однофамилец Ян Жун, который владел первым в истории Китая бизнесом, получившим регистрацию на Нью-Йоркской бирже в 1991 г., бежал в США в 2003 г., из-за угрозы ареста со стороны властей провинции Ляонин. Список вменяемых прегрешений был длинный, но они тоже имели политическую подоплеку. Во-первых, Ян рассорился со своими покровителями из числа ляонинских чиновников, когда вздумал вкладывать средства за пределами провинции; затем вступил в полемику с Центробанком по вопросу владения крупным пакетом акций его собственной компании. Как только споры с государством вышли на публику, с Яном было покончено.
Не далее как в 2008 г. верхняя строчка списка означала опасность. Хуан Гуанъюй, самый богатый человек Китая (6,3 миллиардов долларов) и глава национальной сети магазинов электробытовых товаров «Гомэ», был арестован в ноябре 2008 г. по обвинению в инсайдерских сделках с ценными бумагами. Услышав подобные новости, люди не задавались вопросом: «Что плохого он сделал?» Нет, они говорили: «Интересно, кого он обидел?» Впрочем, скандальные аресты богачей оставляют в тени более важные вещи. Предпринимателей лишают доступа к банковскому капиталу, выдавливают из наиболее прибыльных секторов экономики, зачастую вынуждают вступать в противоестественные союзы с государственными партнерами, а иногда и сажают. Несмотря на такие неприятности, частное богатство постепенно становится неотъемлемой частью китайского общественного ландшафта.
Для многих предпринимателей включение в этот список означало и ряд преимуществ. При правильных обстоятельствах, когда за компанией стояли местные власти-покровители, предприниматели получали более высокий социальный статус, а порой и более высокий кредитный рейтинг. В 2002 году я побывал на Шаганском металлургическом комбинате. Пресс-секретарь Шэнь Вэньжуна, главы компании, горько жаловался, что намеченный к публикации список поставит его босса в неудобное положение. Я же посоветовал ему не беспокоиться: дескать, по сравнению с 2001 г. Шэнь Вэньжун должен опуститься строчек на тридцать, а то и сорок. Благодаря такому падению, сказал я, пресса уделит Шэнь Вэньжуну гораздо меньше внимания, чем раньше. Настроение пресс-секретаря тут же изменилось. Он с возмущением воскликнул: «Как же так?! Ведь мы делаем деньги быстрее других!»
Чем богаче становятся предприниматели, тем чувствительнее их политические антенны. Умные дельцы сближаются с партией, а та, в свою очередь, зачастую идет им навстречу. Предприниматели вроде Ван Ши, чье прошлое омрачено участием в политическом противостоянии, всеми силами стараются загладить былые прегрешения. Ван, глава China Vanke, крупнейшего жилищного девелопера страны, эпатажностью напоминает Ричарда Брэнсона: в свободное время он пишет книжки о собственных восхождениях на Гималаи и о походах по Центральной Азии. В 1989 году Вану было тридцать восемь. Из-за неуемного характера он очутился в первых рядах своих работников, которые вместе с другими шэньчжэньскими демонстрантами выступали в поддержку пекинских протестов. В результате местные власти внесли Вана в черный список; ходят слухи, что он целый год провел за решеткой.
Через много лет после своего освобождения Ван заявил, что сожалеет о личном участии в беспорядках. В интервью журналу «Тайм» (1997 г.) и «Вашингтон пост» (1999 г.) он сказал, что сделал ошибку, возглавив протесты. «Ведь я был председателем правления, то есть символом, а не частным лицом. Протест мне следовало выразить заявлением об отставке», — вздыхал Ван. К 2008 г., когда «Нью-Йорк Таймс» опубликовала пространное интервью — ведь Ван стал одним из самых богатых людей страны, — он, судя по всему, напрочь утратил все воспоминания об этом деле. Через пресс-секретаря Ван упорно отрицал сам факт своего участия в демонстрациях.
В конце 2008 г. Ван резюмировал правила ведения бизнеса в Китае, которые усвоил из собственного опыта. Итак, при открытии частного бизнеса очень важно привлечь какого-нибудь государственного акционера, чтобы компания получила «красную шапку». «Возьмешь слишком много — государство обидится; возьмешь слишком мало — обидишь самого себя», — говорит Ван. Через несколько лет его первый государственный акционер вышел из компании, однако и новый партнер принадлежал государству — уж Ван проследил. Первое правило Вана гласит: без «красной шапки» не рассчитывай на быстрое развитие. А вот и второе, смежное правило: решился превратиться в крупного игрока без «красной шапки» — будь постоянно начеку. Третье правило, вынесенное из событий 1989 г., понятно и так: не лезь в политику.
Исторический поворотный момент в отношениях КПК и частного сектора наступил на партсъезде 2002 г., когда Цзян Цзэминь открыто объявил, что отныне предприниматели могут вступать в партию. Многие из них сами записались в КПК через местные парткомы, которые понимали выгоду от присутствия успешных бизнесменов в своих рядах. Другие были членами партии еще до начала частной деятельности. К примеру, каждый пятый в списке Хугверфа уже носил партбилет. Цзян далеко отошел от оппортунистической риторики своих предшественников, которые именовали частников «алчными торгашами». По мере роста частной экономики Цзян-партаппаратчик сумел увидеть выгоды публичного братания с предпринимателями. Привыкнув играть закулисную роль в государственных и хозяйственных делах, партия узрела политические преимущества от рекламы своего проникновения в наиболее динамичную часть экономики. Партийная табличка у входа в каждую частную компанию напоминала бы всем и каждому, кто здесь хозяин.
Борьба с этим нововведением стала чрезвычайно показательным и противоречивым делом. Закоренелые лефтисты — громогласное меньшинство, периодически резко критикующее отход с позиций традиционного социализма — были надежной базой противников Цзяна. На этот раз к ним присоединился Чжан Дэцзян, тогдашний секретарь партийного комитета провинции Чжэцзян, и общественность стала свидетелем редкого явления — раскола в рядах руководящей элиты. Еще перед обнародованием этого решения Чжан заявлял, что категорически нельзя допускать предпринимателей в партийные ряды, иначе они могут подмять под себя местные партийные организации. «Чжан активно лоббировал свою позицию по этому вопросу и атаковал частников, однако Цзян Цзэминь вскоре прибыл в Чжэцзян и открыто заявил, что позволит предпринимателям вступать в КПК невзирая на любое сопротивление оппозиции», — говорит У Сяобо, китайский автор бестселлеров о частном бизнесе.
Провинция, где правил Чжан, усилиями частных предпринимателей превратилась в самый богатый регион страны по уровню дохода домохозяйств. На партсъезде 2002 г. Чжана ввели в состав Политбюро и поручили возглавить Гуандун, еще одну провинцию, благосостояние которой обеспечили частники. Впрочем, негативное отношение Чжана к предпринимателям было, по меньшей мере, объяснимо и не противоречило его глубоким коммунистическим корням. Чжана, уроженца северо-восточной провинции Ляонин, еще в молодости направили учиться в сталинистскую Северную Корею, считавшуюся братским соседом и союзником КНР. В 2002 году только Чжан и еще один член Политбюро могли похвастаться экономической подготовкой — остальные члены имели инженерно-технические дипломы. И мало кто обращал внимание, что диплом экономиста выдан пхеньянским Университетом им. Ким Ир Сена.
Чжан крепко усвоил: частные предприниматели опасны отлично профинансированной, независимой сетью социальных и деловых связей, которая не подчиняется партии и функционирует в обход ее структур. Предоставленные самим себе, они могут превратиться в инкубаторы оппозиционных центров. Партию с давних пор беспокоил данный феномен, так называемая мирная эволюция, означающая медленную эрозию партийной власти. По замечанию одной американской торговой корпорации, занимающейся сетевым маркетингом через представительство в Пекине, «КПК не хочет видеть крупные организованные группы в пределах сферы своих интересов. Неважно, религиозные это группы, политические или какие-нибудь еще. Главное, что они крупные. Партии попросту не нужна конкуренция».
