Оседлай молнию! - Калашников Максим (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗

В союзе с Тирасполем можно держать в ежовых рукавицах Молдавию, с помощью энергетических рычагов предотвращая ее соединение с пронатовской Румынией. А то и вовсе привести в Кишиневе к власти вменяемых политиков,

Мы подписали Стамбульский договор 1999 года и обязались вывести из Приднестровья 14-ю армию? Мы это делаем — но только вот пришлось оставить вооружение приднестровской армии. Ну и что с того, что ее офицеры учатся в Москве? Они же платят за это!

Но Москва поступает совершенно наоборот. Они поддерживают националистическую Молдавию, а Приднестровье — норовят уничтожить. Наш друг Юрий Нерсесов добыл прекрасный материал насчет того, как уже при Путине спецслужбы РФ пробовали провести операцию «Двина» по экономическому разорению республики, дабы заставить ее покориться Кишиневу. И Юра сам видел то, как россиянские власти лихорадочно уничтожают оружие 14-й армии.

Вот такое пока получается у Эрэфии метадействие. Самим себе — серпом по детородному месту…

Вот и идет Эр-Эф от поражения к поражению, от одного случая деградации к другому. Дело здесь даже не в поразительной бездарности и скудоумии многих «питерцев», которые стали излюбленной целью для насмешек. Дело — в кризисе самой бюрократии как явления из прошлой жизни, которая сегодня пытается управлять всем и вся в России. И мы прекрасно понимаем, чем закончится «укрепление государственности» в исполнении нынешних вождей.

Бюрократия — это Голем наших дней. Пытаться с его помощью выстоять в нынешнем жестоком мире — это все равно, что пробовать взлететь в космос на чугунном паровозе. «Государственный административный аппарат и все ему эквивалентные системы представляют собой искусственный интеллект и обладают собственным поведением. В дальнейшем слово „голем“ было расширено на все квазиживые объекты, элементной базой которых являются люди», — пишет питерский аналитик и специалист по стратегическим операциям Сергей Переслегин. Сам же термин «голем» придумал писатель-фантаст Андрей Лазарчук. Проще говоря, бюрократический аппарат выступает чем-то вроде громадного организма с особым разумом, и люди-бюрократы в нем, сбитые в министерства и ведомства, становятся чем-то вроде клеток мозга или простейших деталей огромного компьютера с искусственным разумом. Да вот только интеллект этого голема довольно отталкивающ для нормального человека.

Госаппарат (в мундирах и цивильных пиджаках) озабочен не делом, для которого создан, а сохранением самого себя. Думать, будто усиление государственной бюрократии сегодня решит хоть одну из проблем страны, — это большая глупость. У Гора Видала в романе «Калки» (1978 г.) есть прекрасный пассаж, который объясняет все.

И эта логика неумолима. Если есть ответственные за победу в Чечне ведомства, то к чему им победа, раз после нее исчезнут начальственные места и штаты, которые позволяют делить казенные деньги и ресурсы? Лучше пусть война станет вечной. Если есть Министерство по борьбе с организованной преступностью, то эта преступность не исчезнет благодаря усилиям самого министерства. Если есть чиновники, занятые добычей и распределением нефти и газа, то на черта им технологии, которые заменят громадные электростанции и великанские нефтеперерабатывающие заводы на малые энергосберегающие установки? Ведь это приведет к исчезновению множества бюрократических постов. Если есть способ заменить тысячи танков и огромные массы живой силы новыми способами ведения войны, то против обязательно будут генералы, которым выгодно сохранять и танки, и дивизии из множества призывников-полурабов. Из всех возможных решений проблем аппарат всегда выбирает не наиболее эффективное, а наиболее им выгодное и наихудшее: такое, которое ничего не меняет в принципе (из инстинкта самосохранения голема). При этом чиновники делают все, чтобы пойти по наиболее затратному для общества пути.

И, наконец, самое главное. По авторитетному мнению такого маститого футуролога США, как Элвин Тоффлер (автор «Шока будущего», «Третьей волны» и «Метаморфоз власти» — 1970, 1980 и 1990 годы), бюрократия родилась в индустриальную эру и приспособлена именно к ней. Это — эра безликих людей и безликих массовых товаров, стандартных мнений и конвейерного производства. Именно в эту эру родился принцип: целостная жизнь делится на отрасли, и каждой занимается свой отряд чиновников. Вот этим — дипломаты, этим — бюрократы от Минздрава, этим — генералы Минобороны и т.д.

Но теперь на смену индустриальному порядку идет постиндустриальный или (если по Тоффлеру) сверхиндустриальный, в котором разделенное действие сменяется единым метадействием. Уже давно ясно, что нельзя на каждую проблему жизни учредить свое министерство или департамент — слишком уж много этих проблем. И большинство из них находится между разными епархиями, на пограничьях, проваливаясь между ведомственными барьерами.

«К примеру, „проблема бездомности“ в Соединенных Штатах заключается не только в нерешенности жилищного вопроса, но тесно увязана с другими проблемами — алкоголизмом, злоупотреблением наркотиками, безработицей, психическими болезнями, высокой ценой на землю. Каждая из них находится в ведении своей бюрократии, ни одна из которых не способна сама по себе эффективно решить проблему, но и не намерена передавать свой бюджет, права и сферу полномочий другой бюрократии», — пишет Тоффлер. Видел бы он комплексные проблемы русской жизни! Поэтому, когда насквозь «пробюрокраченная» власть образца 2002 года обещает побороть наркоманию, вернуть беглые капиталы в страну или возвратить нормальное детство нашим детям, можно уверенно махнуть на нее рукой. Ни черта у нее не получится. Рожденные ползать не поднимутся в небо по определению. А чугунный паровоз вряд ли оторвется от земли…

При этом многоэтажный чиновничий аппарат всегда безнадежно запаздывает: пока до бюрократической верхушки пройдет сигнал через все отделы, департаменты и управления, пока пробьется докладная сквозь всех замов и помощников. Голем неповоротлив и тяжел.

Нет ничего удивительного в том, что государство нещадно бьют сетевые и роевые структуры, которые обладают и молниеносной реакцией, и способностью к метадействию, и чертовской изобретательностью, и децентрализацией: мафии, наркоторговые сети, террористические организации и секты. В бизнесе же это — так называемые «виртуальные корпорации» с постоянно меняющимся составом участников, которые совершенно не связаны друг с другом никакими холдингами и общим аппаратом управления. За примером далеко ходить не надо: чеченская диаспора, вайнахская преступность и боевые организации сепаратистов составляют именно такой сетевой организм со множеством голов, который с 1991 года посрамляет государственную машину РФ по всем направлениям и со всех сторон. Сегодня же в сеть складываются и молодежные организации русских бритоголовых. Для них объявленное «наведение порядка», в спешном порядке выпекаемые Думой — законы и стремление нынешнего руководства заставить всю страну ходить только по чиновничьим инструкциям (ди айне колонне марширен, ди цвайте колонне марширт) — нипочем.

В сетевых организмах нет закостеневших министерств или корпораций — есть системы, которые складываются для решения конкретных задач, есть «центры прибыли». Изменяются условия на рынке, меняется обстановка — моментально перестраивается и сеть. При этом ее в отличие от чиновного аппарата не волнуют какие-либо писаные правила и законы: все делается по принципу революционной (деловой, мафиозной) целесообразности. В ход идет все, что помогает добиться цели.

Из того, что русские потеряют себя, если сделают эти волчьи законы своими, совершенно не следует, что русским не нужно овладевать азбукой и высшим искусством сетевой войны и работы. Нужно! Но на основе своей умственной и нравственной самостоятельности, положив в основу совесть. Если враг своим метадействием служит злу, то не стоит ли нам применить то же искусство для благородной цели?