Россия на дне. Есть ли у нас будущее? - Калашников Максим (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Как отмечает нобелевский лауреат, экономист (и давний оппонент экономического курса республиканцев) Поль Кругман, как он ни ругает нынешние антикризисные меры США за недостаточность, но американские власти действуют все же намного решительнее европейцев. Дело не в европейской системе (социально ориентированное государство, высокие налоги и высокие пособия по безработице) – это как раз смягчает кризис, – а в нерешительности и медлительности властей. ЕС имеет общую экономику и общий Центробанк, но не представляет из себя единого федеративного государства. Соединенные Штаты Америки – есть, а вот СШЕ (или ЕССР) – нет. За спиной Федрезерва Америки стоит национальное правительство, и потому он способен действовать превентивно. А за спиной ЕЦБ никакого европравительства не имеется, некому брать на себя ответственность за решительные меры. Экономическая интеграция ЕС обогнала интеграцию институциональную и политическую. А потому Еврозону немилосердно треплет кризис. Кругман предрекает ей многолетнюю депрессию и дефляцию.
А это, по его мнению, ставит под угрозу и экономическую евроинтеграцию, и судьбу евро.
Можно сказать, лукавит старый еврей. Топит Европу в интересах Америки. Однако, если поразмыслить самостоятельно, видно: он таки во многом прав!
Политика европейцев на глазах теряет всякую адекватность.
Слет лидеров стран Большой восьмерки в июле 2009 года, прошедший в сюрреалистической обстановке (в разрушенном землетрясением городе Аквиле), оставляет странное впечатление. А зачем вообще собирались-то? Не прозвучало ответа на главнейший вопрос: как выходить из кризиса? Ничего нового сказано не было: одни набившие оскомину либеральные речения.
Уже накануне саммита президент Всемирного банка Р.Зеллик облил участников слета холодным душем, заявив о том, что кризис продолжится и в 2010 году. О том же самом сказал и глава Европейского ЦБ К.Трише. То есть до желанного «дна» еще падать и падать.
Налицо – паралич мысли. Кризис давно перерос финансовые рамки, превратившись в кризис прежней модели неолиберального развития, в агонию потребительского общества. Понятно, что появление новой мировой наднациональной валюты (затея сама по себе утопичная) уже ничего не решит, и разговоры на эту тему стихают. Понятно, что прежние монетаристские рецепты не работают. В явочном порядке режутся «священные коровы» монетаризма. Например, бездефицитный бюджет и сокращение государственных расходов. На самом Западе в отчаянной попытке спастись правительства раздувают свои траты и увеличивают дефицит казны. Как заявил французский лидер Николя Саркози, об уничтожении дефицита будем думать потом – когда возобновится экономический рост.
Весь вопрос состоит в том – как этого добиться?
Более всего умиляет призыв главы ЕЦБ Клода Трише к европейцам: тратить как можно больше денег на товары и услуги. От этого, мол, инвесторы станут вкладывать деньги в экономику Евросоюза. Какая глубокая мысль, господин Трише! А вы не забыли о том, что на прилавках европейских магазинов лежат вещи в основном с Тайваня, из КНР и Индонезии, из Таиланда и Малайзии? Что текстильные товары в ЕС в основном из Пакистана, Индии и Турции? И что чем больше потратят европейцы, тем больше денег уйдет из Европы?
Такое впечатление, что господин Трише живет в семидесятые, когда Европа все производила для себя сама, да еще и экспортировала товары. К тому же сейчас в Европе нарастает безработица. Только в Германии она перевалила за планку в 4,5 млн человек, что равносильно 13 млн безработных в США. А теряя работу, люди тратят заведомо меньше. Получается порочный, замкнутый круг.
Налицо крах чисто потребительской модели экономики. Ее пик – 2007 год, когда граждане Запада набрали огромный объем кредитов на покупку недвижимости и потребительских товаров. Теперь вся эта пирамида рушится. Да и не может потребитель покупать новый мобильный телефон каждые три дня. Есть предел «пропускной способности» людей. Бита ставка на автомобильную промышленность, одну из немногих оставшихся на Западе отраслей реального сектора. Потребители не могут менять машины раз в полгода. А процесс перепроизводства авто – налицо.
Стало быть, выход из кризиса – в реиндустриализации на новых принципах и в создании как нового технологического уклада (шестого), так и в появлении на рынке принципиально новых товаров и услуг. Например, способов безлекарственного лечения многих болезней или новых источников энергии. Но вот беда: пока все саммиты ведущих стран по сему поводу молчат. Они словно боятся поставить вопрос именно в такой плоскости.
Впрочем, это неудивительно. Переход на такую модель развития требует больших вложений в науку (с временным сокращением потребления), смены элит, отказа от финансово-спекулятивного бизнеса. Кроме того, технологии следующего технологического уклада разрушают капитализм так же, как в свое время промышленные технологии четвертого уклада разрушали феодализм. На это бонзы нынешнего Запада не решаются.
Но именно в таком переходе и кроется выход из нынешней Депрессии-2.
Поэтому мы смело прогнозируем общий и затяжной кризис современного капитализма, достигшего своего логического завершения. Не случайно июльская (2009 года) встреча Восьмерки произошла, по сути, на руинах. И этот «пленум», и последующие слеты такого рода уже ничего не решат. Исход Мегакризиса остается неопределенным.
Несется хлипкая мировая колымага сквозь минное поле. В наступающей ночи. Бледны лица ее пассажиров – премьеров, президентов, финансовых тузов. Где, в каком месте колесо наскочит на взрыватель? Где встанет новый фонтан огня и земли?
Про Европу мы сказали. А может, рванет в Китае? Там фондовый рынок «надут» за счет денег государства, правительство раздает кредиты предприятиям в невиданных размерах. Но что, если китайский фондовый «пузырь» лопнет? Если после этого не вернутся кредиты, розданные под акции предприятий? Падение экономики Китая весь мир ввергнет в новую волну Смутокризиса. Падение цен на нефть заставит свернуть инвестиции в разработку новых месторождений – и тогда вырисуется реальная нехватка «черного золота» в 2010-е годы.
Бледны лица пассажиров колымаги, трепещут от страха и неуверенности их сердца?
Или все же эпицентром нового взрыва, что породит очередное цунами Глобокризиса, станут все те же Соединенные Штаты? Они ведь – просто одна мина на другой.
Сигналы бедствия подают американские пенсионные фонды, разорившиеся на спекуляциях. Как сообщает Кевин Мартинец ( http://www.globalresearch.ca/index.php?context=va&aid=12114), на грани банкротства очутились два калифорнийских ПФ – «California Public Employees’ Retirement System» (CalPERS) и «California State Teachers’ Retirement System» (CalSTRS). CalPERS считается крупнейшим пенсионным фондом Америки. Его капитализация, составлявшая на октябрь 2007 года 260 млрд долларов, к началу 2009 года упала до 186 млрд. Фонд играл на недвижимости – и доигрался. CalSTRS (пенсионное обеспечение 794 тысяч 812 учителей государственных средних школ) снизил стоимость своих активов со 162,2 до 129,3 млрд.
Теперь спасать оба фонда вынуждены и работодатели, и власти штата, отвлекая деньги от самых насущных программ. Но муниципальные бюджеты и до кризиса отчисляли фондам очень много. Например, 15-тысячный калифорнийский городок Пасифик Гроув в 2002 году перечислял фонду CalPERS только 1% доходов городской казны (около ста тысяч долларов в год), а в 2006 году – уже 15% (2,2 млн долларов). Теперь же, когда фонд прогорел, выплаты могут стать просто непосильными.
К кому придется бежать за помощью? К федеральным властям. Тем паче что деньги пенсионных фондов – это «длинные деньги», источники долгосрочных инвестиций в экономику. Если таковая нормальна и базируется на производстве, а не «надувании пузырей» в бесплодно-финансовой сфере.
Между тем пенсионные фонды терпят бедствие повсюду. Общие потери 109 ПФ в США оцениваются сегодня в 865 млрд долларов (37%). Власти штатов, судорожно спасая пенсионную систему, поднимают возраст выхода на пенсию. Так, в Кентукки законодатели установили минимальный возраст выхода на покой в 57 лет и минимальный рабочий стаж в 30 лет (вместо 27 лет дотоле). Губернатор штата Нью-Йорк, демократ Дэвид Патерсон, высказал намерение поднять пенсионный возраст до 62 лет.
