Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Фрай Макс (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Но вот до Холмса я, пожалуй, не могу вспомнить настолько очевидного одновременно «против всех обычаев» и «спаситель и герой».
И даже он, как я читал, на свое время как раз должен был хорошо вписаться в общую картину, потому что это общая картина была «джентльмен-любитель знает и умеет в рамках своего всего лишь увлечения гораздо больше, чем профессионал, которому за это платит государство».
И, кстати, это всегда одиночки. Я хочу сказать, что спасают они не людей, а именно ситуацию, мир. Вечеровский принимает работы, но до душ его коллег и до того, пойдут ли они вместе с ним, ему дела нет. Накх Чингизид взламывает систему, замыкает пространственно-временной парадокс, но уходит один. Холмс – ну, Холмс вообще регулярно заявляет, что его увлечение – просто альтернатива кокаину.
Их эгоизм настолько абсолютен, что становится антиэгоизмом в пределе, в рамках мира, а не каждого отдельного человека.
(И всем троим идеально соответствует Принц Хаоса, Рыцарь Мечей в колоде Таро, если уж на то пошло).
Это совершенно новое в литературе поколение трикстеров, появившееся сравнительно недавно: одиночка, эгоист, мизантроп, чрезвычайно деятельный, очень профессиональный персонаж, который идет вразрез со всеми правилами и традициями, но вскрывая систему изнутри, отменяет конец света, хотя иногда ставит себе цель совершенно противоположную.
При этом, замечу, трикстеры эти живучи настолько, что даже убивший их автор не в состоянии не воскресить своего персонажа. Вечеровского не убрать даже прямым попаданием метеорита.
Процесс игры для них важнее, чем ставки или результат.
И знаете, я как-то им очень верю.
Холмсу, Вечеровскому, накху Юре.
Если конец света и можно чем-то отменить, не в панике, а по-настоящему, то это самой игрой, а не сорванным кушем. Белой рубашкой, чашкой кофе, прямой спиной, работой в любых условиях.
Ну и вопросы.
Вопрос читателя: В околоцигунских кругах я встречал людей, умеющих влезать в чужую шкуру. Правда, с целью лечения, а не для проживания чужой жизни. Книги Фрая эти товарищи всегда воспринимают как суровый реализм. И вообще не понимают, почему на полках они стоят в разделе фантастики.
Возможно ли научиться некоторым техникам накхов или все-таки это некий природный дар?
Макс где-то в середине книги рассказывает о том, что все бытовые проблемы идут у него под грифом «неважное». Именно поэтому деньги как бы сами собой зарабатываются, в его городе почти не бывает пробок, если надо срочно решить какой-то вопрос, нужные люди сразу же попадаются на пути. У меня у самого иногда так получается. Но чаще все-таки увязаю в бытовухе. Меня часто выбивает из состояния игры в состояние серьезной, трудной взрослой жизни. Как научиться задерживаться в игре дольше? Или вообще остаться в этом состоянии навсегда?
М.Ф.: Мне кажется, влезать в чужую шкуру могут довольно многие. В разной степени, конечно. Большинство – эпизодически и, скажем так, не по собственному желанию, а когда «само» накатит. На некоторых «само» не накатит никогда. Но это – вопрос желания, намерения и практики (как вообще все).
Насчет сурового реализма товарищи правы, конечно. Вообще, хорошо, что на свете есть «околоцигунские» и прочие граждане, чей опыт восприятия хоть немного выходит за рамки так называемого обыденного. От этого ощущение, что постоянно разговариваешь с ямкой, которую сам же перед этим и вырыл с целью сообщить ей очередной медицинский факт об ослиных ушах царя Мидаса, сменяется пониманием, что ты на самом деле сидишь на подоконнике распахнутого окна и разговариваешь с людьми, идущими по улице. Это большая радость – полноценный диалог.
А вопрос, как научиться задерживаться в игре дольше – это вопрос всей жизни. Я имею в виду, мы все этот вопрос так или иначе всю жизнь решаем (ну или не решаем и живем очень плохо, скучно и трудно), потому что умение не поддаваться сокрушительной заземляющей силе материального мира – это же не разовый фокус, а процесс, который должен идти всегда. Остановился – ушел на дно, выныривай и начинай все сначала.
Штука в том, что книжному Максу противостоять этой заземляющей силе довольно легко. И не потому, что он книжный персонаж, а потому, что его жизнь действительно наполнена вещами гораздо более важными, чем всякая «трудная взрослая жизнь». Не всем настолько везет – чтобы вот так сразу обрести свои прекрасные сверхценности, на фоне которых меркнет все остальное. Но «не везет» – это вовсе не означает «ничего не получится». Просто на первом этапе будет гораздо трудней. И в такой ситуации очень здорово иметь возможность обратиться за практическим советом к тем же «околоцигунским товарищам», например. Даже простейшие дыхательные практики делают с нами (людьми) такие чудеса, что пару лет спустя сами себя не узнаем. При том, что через пару лет – это по-прежнему будет только самое начало пути. Потрясающая перспектива.
Вопрос читателя: Как сейчас автор думает-видит-чувствует: «слизнуть судьбу» – действительно значит лишить кого-то шанса на бессмертие?
М.Ф.: Хороший вопрос.
Автор сейчас думает, что «Жалобная книга» – единственная его книга, которую он хотел бы отменить. Чтобы она исчезла отовсюду, включая читательские головы – и все.
Потому что эта книжка – неправда. То есть даже хуже – полуправда. Местами настолько достоверная, что вместе с этой достоверностью как по маслу идет и полная чушь – вот про это пожирание людей целиком, вместе с бессмертной душой, в частности. Штука-то в том, что способность «читать» других людей, «слизывать их судьбы» есть у многих; не в таком объеме и не с такой четкостью воспроизведения, как у книжных накхов, но все-таки это довольно распространенное умение. И одновременно вот это состояние полубесчувственности, отстраненности от собственной жизни – оно тоже очень многим знакомо. И у большинства читателей происходит мгновенное, полное узнавание по одному из этих пунктов, а то и по обоим сразу: точно! Правда! Все так и есть!
А оно не «точно» и не «правда». Наше узнавание обоих описанных состояний вовсе не означает, будто одно проистекает из другого. Эти штуки вообще не взаимосвязаны. Никак!
Не то чтобы автор сел на табурет, напряг гениальный мозг и всю эту пугающую хрень зачем-то выдумал, а теперь жалеет, что не выдумал чего-нибудь поинтереснее. Напротив, автор ничего не выдумывал, а радостно записывал все, что с условного неба на него валилось. В итоге автор написал книжку и был ею очень доволен, а какое-то время спустя внезапно пришел в себя, как после тяжелой болезни, отягощенной бредом и галлюцинациями. Просто болезнь эта протекала в пространстве текста, и бред с галлюцинациями (точнее сказать, морок) тоже касались только текста.
С тех пор автор с недоумением смотрит на эту страницу своей биографии и периодически спрашивает себя голосом дебильного мальчика из анекдота: «Мама, фто это было?»
Мама молчит. Не знает.
Пока мне более-менее очевидно только одно: эта книжка стала чем-то вроде выкупа из московского плена. В том смысле, что закончив ее, удалось наконец уехать из Москвы, где мы прожили 11 лет, и стоило только начать смотреть куда-нибудь в сторону с целью навострить лыжи, как обстоятельства тут же складывались таким образом, что уехать не удавалось. Как только вышла «Жалобная книга», так сразу все и сложилось. Мгновенно. И очень легко.
Зачем все это нужно было городу Москве – отдельный вопрос. Ответа на него у меня пока нет. Может быть, ей просто понравилось, как о ней написали в «Энциклопедии мифов», и она хотела продолжения банкета?
