Вперед, в СССР-2! - Калашников Максим (читаем книги онлайн txt) 📗
Какое же будущее предуготовано западному миру? Оказывается, его элита уже имеет свой план. Еще в сентябре 1995 года фонд Горбачева созвал представительный шабаш западной аристократии в сан-францисском отеле «Фермонт». Тут были и медиамагнаты, и «жрецы» из Стэнфорда, Оксфорда и Гарварда, и капитаны крупных корпораций. Именно там делается ошеломительный вывод: для функционирования мировой экономики в XXI веке понадобится не больше 20 процентов нынешнего населения. Именно такая часть в условиях глобализации окажется рентабельной. Только один из каждых пяти землян. Эти 20 процентов в любой стране мира останутся полноценным населением, которое сможет участвовать в жизни общества, зарабатывать деньги и потреблять.
А вот остальные 80 процентов людей ожидает очень трудная, полная лишений и страданий жизнь. Они по большому счету не нужны. Их, конечно, не станут сгонять в лагеря смерти. Но их придется держать в покорности, обеспечивая постепенное вымирание «нерентабельного» населения. В общем, западная элита во «Фермонте» изложила тот же план Пятой мировой войны, что и М. Калашников с Ю. Крупновым в книге «Гнев орка».
Для 80 процентов мировых неудачников, обреченных глобализацией на нищету и неполноценность, на той фермонтской конференции американский интеллектуал Збигнев Бжезинский предложил политику «титтитейнмента» (tittytainment), что на русский язык можно перевести как «сиськовение». ( Бжезинский образовал свой термин из двух слов: titties — сиськи, титьки, entertainment — развлечение.) То есть лишнему населению предложат «титьку» в виде пропитания, достаточного для поддержания жизнедеятельности, и еще развлечения, которые послужат «информационным наркотиком», который скрасит безрадостное существование. Далеко за примером ходить не надо: сиськовение применяется в нынешней Россиянии, где нищим россиянцам преподносится букет развлечений по телевидению. Но теперь это будущее готовится уже не для несчастных русских, а для тех, кто еще недавно считал себя «белой костью», — для американцев, немцев, англичан, французов и вообще европейцев! И то, что случилось с гражданами СССР, — это, оказывается, было генеральной репетицией глобального процесса. Фермонтские мудрецы всерьез считают, что большинство населения западных стран согласится подметать улицы городов почти задаром или работать помощниками в домашнем хозяйстве за жалкие гроши.
Вот та «столбовая дорога развития мировой цивилизации», ради возвращения на которую толпы кретинов разгромили Советский Союз. Вот то будущее, от которого нас хранила великая империя. Души красноармейцев и всех тех, кто положил свою жизнь в борьбе за укрепление и победы СССР, могут успокоиться: они дрались за будущее, которое было намного лучше.
Значит, сам собой напрашивается вывод: в первой трети этого века западный мир будет расколот и расслоен. На очень бедных, просто бедных — и богатых. Ах, если бы это расслоение шло между странами! Если бы, скажем, рядом с богатыми Францией и Германией влачили жалкое существование Греция или Португалия, а рядом с Соединенными Штатами — голодраная Мексика. Так нет же! Зоны невероятной бедности и кричащего богатства образуются внутри этих государств, еще вчера служивших олицетворением всеобщего достатка.
В недалеком будущем, путешествуя по США или Франции, наблюдатель за какой-нибудь день пути увидит много миров. Он встретит и сверкающие технополисы вместе с глобальными финансовыми центрами, и картины мертвых, ржавых заводов, очень похожие на пейзажи русской промышленной катастрофы 1990-х. Он встретит огороженные высокими стенами от всего мира поселения богатых людей — хорошие дома, центры развлечений, частные школы и службы безопасности, аккуратные лужайки, автономные электростанции, свои источники чистой воды. Вертолетные площадки. Детки гуляют с гувернерами. Никто деток без сопровождения за пределы поселения не выпустит. Дома преуспевающей касты европейцев и американцев представляются просто чудесами: полная компьютеризация, связанность жилищ друг с другом через информационные сети, микроклимат и чудеса энергосберегающей технологии, узлы связи, возможность погружаться в виртуальные миры и вести бизнес, не выходя из своей виллы. Тут будут отличные фитнес-центры и клиники.
Но по периметру этих «островков рая» — вооруженные автоматами охранники с натасканными собаками, минные поля и колючая проволока, электронные системы слежения. И это неудивительно: ведь за стенами колонии лежит мир нищеты, мир неудачников, наркоманов, беспризорников и преступников. Будем откровенными: предтечи таких поселений благополучного класса уже есть и в Бразилии, и в России, и в США.
Путешественник проедет дальше — и увидит пришедшие в упадок города, заселенные выходцами из Африки и Азии. Он словно попадет на остров Востока в сердце Европы. Голосят с минаретов муэдзины. Смуглокожие и курчавые обитатели трущоб будут жить словно у себя на родине — большими семьями, кланами-тейпами, по своим законам, где нет ни полиции, ни западных судов. Тут вам будет и шариат, и многоженство, и кровная месть. И никакого вам западного гражданского общества. В общем, сегодня уже целые района Марселя живут почти так же.
Путешественник встретит и бедные города, населенные остатками белых европейцев, теперь тоже весьма и весьма небогатых. Тут будут места под властью уголовных банд и территории власти бритоголовых. Он увидит заброшенные шахты, поросшие деревьями и бурьяном, запустевшие шахтерские городки. Он увидит депрессивные регионы, столь знакомые ему по Россиянии 1990-х годов. Встретятся ему и относительно благополучные общины, сумевшие вписаться в глобальный рынок. Но, отъехав всего на десяток километров, наблюдатель попадет в бывший промышленный район, поразится картинам мертвых фабрик и заводов. А после он въедет в уцелевший мегаполис, где еще есть средний класс, а муниципалитет как-то ухитряется поддерживать порядок.
Наверное, бывший западный мир станет созвездием процветающих общин, окруженных миром нищеты, но связанных между собой информационно-финансовыми сетями и линиями скоростных транспортных коммуникаций. С одной стороны, такими «островами благополучия» станут поселения богатых, торгово-денежные центры и технополисы, с другой — общины вокруг морских и воздушных гаваней, где сложатся и центры компактных сверхэффективных производств. Тут же расположатся нефтебазы и новейшие производства по переработке углеводородов. С третьей — «верхний мир» образуют центры удовольствий и пороков, с четвертой — курорты морские и горнолыжные. Наверное, в особые острова благополучия выделятся центры подготовки элиты, университеты, которые превратятся в подобия крупных средневековых монастырей, со своими деловыми сетями и производствами, бизнес-инкубаторами и технопарками, электростанциями и клиниками. В общем, получится что-то вроде того университета, который описан в нашумевшем романе «Пурпурные реки».
Этот «верхний мир» будет интернациональным по образу и подобию класса феодалов в классическом Средневековье, когда не было патриотизма в понимании XX века и когда рыцари из Испании, Франции и Германии, например, ощущали себя какой-то особой расой господ (пусть и разноязычной), и эта раса была для них бесконечно далекой от подлого люда, черни, ремесленников и крестьян. В Средние века французский феодал ощущал себя стократ ближе к английскому аристократу, нежели к немытому Жаку-земледельцу, хотя последний и говорил на одном с рыцарем языке.
В мире глобализации аналогом средневековых феодалов станут те самые 20 процентов людей, которые впишутся в мировой рынок и получат жизненные блага высшего качества. Ну а те, кто не вписался и оказался «нерентабельным» и «нерыночным» населением (смотри книгу М. Калашникова и Ю.Крупнова «Гнев орка»), станут той самой массой «подлой черни», которая за людей-то считаться не будет.
