Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.
Предложения американского президента, которые он начал готовить еще до того, как союзные армии прорвали германский фронт, сводились к четырнадцати пунктам, первые восемь из которых имели общий характер, а остальные шесть затрагивали отдельно взятые вопросы послевоенного урегулирования. Эти четырнадцать пунктов (американский президент сформулировал их в послании к Конгрессу от 8 января 1918 года [247]) таковы:
1. Открытая дипломатия, в которой не будет места для «тайных международных соглашений какого-либо рода, а дипломатия всегда будет действовать откровенно и на виду у всех»;
2. Свобода судоходства «как в мирное, так и военное время, кроме случаев, когда некоторые моря будут частью или полностью закрыты в международном порядке для исполнения международных договоров»;
3. Отказ от протекционизма, подразумевающий «установление равенства условий для торговли всех наций, стоящих за мир и объединяющих свои усилия к поддержанию такового;
4. Всеобщее разоружение «до предельного минимума, совместимого с государственной безопасностью»;
5. «Свободное, чистосердечное и абсолютно беспристрастное» решение вопроса о колониях, в ходе которого «интересы населения должны иметь одинаковый вес по сравнению со справедливыми требованиями того правительства, права которого должны быть определены»;
6. Вывод войск с территории России и проведение в ее отношении такой политики, которая «гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и обеспечение ей радушного приема в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет»;
7. Восстановление Бельгии в прежних границах: «Никакое другое действие не может более, чем это, послужить к восстановлению между народами доверия к тем законам, которые они сами установили и определяли в качестве руководства для своих взаимных сношений»;
8. Возвращение Эльзаса и Лотарингии Франции: «Зло, нанесенное Франции Пруссией в 1871 году в отношении Эльзас-Лотарингии, которое нарушало всеобщий мир почти что пятьдесят лет, должно быть исправлено, чтобы мирные отношения могли снова быть установлены в интересах всех»;
9. Присоединение к Италии части австрийских земель, что было названо как «исправление границ Италии», — с тем условием, что оно «должно быть произведено на основе ясно различимых национальных границ»;
10. Автономия для народов Австро-Венгрии, «место которых в Лиге Наций мы хотим видеть огражденным и обеспеченным»;
11. Вывод иностранных войск с территории Румынии, Сербии и Черногории, причем Сербии должен быть предоставлен «свободный и надежный доступ к морю», а в вопросах международных отношений на Балканах должны действовать «исторически установленные принципы принадлежности и национальности», а также «международные гарантии политической и экономической независимости и территориальной целости»;
12. Гарантии безопасности и автономии для народов бывшей Османской империи, а также открытие черноморских проливов «для свободного прохода судов и торговли всех наций под международными гарантиями»;
13. Создание независимого польского государства на основе земель, населенных поляками, с выходом к морю, «политическая и экономическая независимость которого, равно как и территориальная целостность, должны быть гарантированы международным договором»;
14. Создание Лиги Наций, которая понималась как «общее объединение наций на основе особых статутов в целях создания взаимной гарантии политической независимости и территориальной целости как больших, так и малых государств».
С одной стороны, программа Вильсона действительно стала прообразом современных систем коллективной безопасности, что явилось несомненным прогрессом в практике международных отношений. С другой стороны, краеугольным камнем этой системы открыто объявлялись интересы великих держав, и в первую очередь, США. В результате деятельности американского лидера в итоговые документы Версаля были включены положения, изменившие послевоенное мироустройство. За их разработку и внедрение американский президент был удостоен Нобелевской премии мира.
Однако при более подробном анализе становится ясным либо декларативный, либо прагматический характер Четырнадцати пунктов. Так, принцип открытой дипломатии несовместим с такими эпизодами, как приглашение германской делегации в Версаль на подписание заранее заготовленных документов или раздел проигравших стран без предварительных согласований. Пункт о свободе мореплавания отражал доминирующее положение американского торгового флота на морях, который легко потеснил подорванное войной английское судоходство. Предложение о всеобщем разоружении, с одной стороны, преследовало цель ослабить военный потенциал союзников Вашингтона, а с другой — являлось чистой фикцией, которую США, ставшие крупнейшим производителем оружия в годы войны, просто не могли рассматривать всерьез. Положение о справедливом решении колониальных споров не имеет ничего общего с принятой с согласия США мандатной системой, которая закрепляла под новым названием классическую колониальную систему. Пункт, касающийся вывода войск из России и «обеспечения ей радушного приема в сообществе свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет» вообще был дезавуирован самой администрацией Вильсона, которая инициировала военную интервенцию в Россию в то самое время, пока американский лидер выступал в Париже с миролюбивыми предложениями.
Какие цели преследовал американский президент, выдвигая другие свои принципы, следует обсудить более подробно. Ядро предложенной Вильсоном системы составляли две идеи, которые наиболее ярко отражают принципы американской геополитики, — самоопределение наций и надгосударственное регулирование международных отношений (Лига Наций).
В теории, согласно принципу самоопределения, любой народ имеет право остаться в составе государства или выйти из него и получить суверенитет на основе свободного волеизъявления. Впрочем, Вильсон не допускал столь широкого толкования данного принципа. Заранее оговаривалось, что самоопределение будет использоваться лишь в тех случаях, когда мировое сообщество (то есть великие державы) сочтут это целесообразным. Кроме того, лишь небольшая часть народов имела право на самоопределение. Для остальных была предложена так называемая мандатная система, когда одна из крупных держав получала от пресловутого мирового сообщества мандат на управление «подопечным» народом. По сути, это был упорядоченный вариант довоенного колониализма.
Введение концепции самоопределения имело целью развал многонациональных противников Антанты — Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. Расчленение территории бывших союзников Германии нашло отражение в частных мирных договорах, заключенных после подписания Версальского — Сен-Жерменском (с Австрией), Трианонском (с Венгрией), Нёйиском (с Болгарией), Севрском (с Османской империй, в 1923 году заменен на Лозаннский договор).
Еще одной важнейшей целью была Россия. Собственно говоря, именно эта страна была одним из основных факторов, который влиял на выработку геополитической стратегии Вильсона. Без понимания этого обстоятельства трудно осознать, почему на Парижской конференции американский лидер выдвинул такую, казалось бы, идеалистическую, оторванную от реальности программу. Расчленение и экономическое уничтожение Германии, к которому так рьяно стремились европейские союзники США, вовсе не входило в планы Вильсона. На него произвел сильное впечатление тот факт, что Германия, ведя на западном направлении борьбу с двумя наиболее мощными европейскими державами, имела возможность несколько лет сдерживать Россию, поставившую под ружье почти десять миллионов человек. Вильсон и полковник Хауз прекрасно понимали, что Вашингтону нужна не слабая Германия, а слабая Россия, которую американцы не понимали и боялись. Об этом свидетельствует хотя бы запись, сделанная Хаусом в дневнике: «Всему миру будет жить спокойнее, когда вместо одной необъятной России образуется четыре — одна Сибирь, а другие три — поделенная европейская территория». В целом, эта идея и по сей день не дает покоя американским и английским стратегам.
