Теория заговора - Деружинский Вадим Владимирович (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Интересно, что в Германии, как и в СССР, такие снимки не афишировали (но и с мародерством активно не боролись). Обычно часы и кольца с убитых врагов снимали после боя, перед погребением убитых. Поэтому формально это и мародерством назвать было трудно, при этом забирали еще серебряные портсигары, кортики и ножи, пистолеты элитных марок. Все это считалось «трофеями войны». Несколько железнодорожных вагонов таких «личных трофеев» вывез из Берлина и маршал Г. К. Жуков, включая средневековые картины и гобелены, что стало потом поводом для обвинений в Политбюро. Так что если у знаменитого «маршала Победы» выгоны награбленного — то уж можно простить какие-то «трофейные» лишние часы у простого солдата.
Но самое поразительное в этой статье:
В выгоревшем здании парламента 28-летний фотокорреспондент в звании лейтенанта повстречал молодого приятеля и упросил его попозировать на крыше со знаменем. К нему присоединились еще два красноармейца.
Вот это действительно шокирует: самый знаменитый снимок с красным знаменем над Рейхстагом — оказывается, был снят уже задолго после взятия Рейхстага, причем знамя там «водружали» совершенно случайные прохожие солдаты, которых фотограф попросил на минутку попозировать для снимка.
Этот снимок Евгения Халдея — во всех книгах, учебниках и энциклопедиях о войне. И везде под ним написано (как впервые было в подписи 13 мая 1945 года в журнале «Огонек»), что на фотографии изображены сержант М. А. Егоров и младший сержант М. В. Кантария, разведчики 756-го полка 150-й стрелковой дивизии, которые утром 1 мая 1941 года водружают знамя над Рейхстагом. На самом деле, как мы теперь знаем, снимок сделан 2 мая, на нем не известно кто, да еще фотограф соскабливал иглой «лишние трофейные часы» на снимке. Можно было бы понять фотографа, если бы он попросил снова попозировать Егорова и Кантарию — в таком случае историчность была бы хоть как-то соблюдена. Но вот так брать случайных солдат и выдавать их за героев, водружающих флаг над Рейхстагом, — удивительно. Главная фотография Победы, ее исторический символ, — оказалась обманом, фальсификацией…
СССР расстрелял миллион своих солдат
5 мая 2005 года издание «АВС» поместило шокирующую статью под заголовком «Во время Второй мировой войны Советский Союз расстрелял миллион своих солдат»:
Во время Второй мировой войны советская армия в общей сложности расстреляла 954 тыс. собственных солдат, большинству из которых было предъявлено обвинение в трусости и других преступлениях, подтвердил вчера историк и бывший руководитель коммунистической партии Советского Союза Александр Яковлев.
Яковлев, ветеран Второй мировой войны, в настоящий момент президент международного фонда «Демократия», сказал в интервью агентству «Интерфакс», «что солдаты, конечно, совершали нарушения, но расстрела не заслуживали».
Чтобы проиллюстрировать свои заявления, российский историк привел в пример расстрел — которому он сам был свидетелем — восемнадцатилетнего солдата по приказу командира роты.
«Это случилось во время наступления немецкой армии, новобранцу не удалось справиться со своим страхом, он вскочил и бросился бежать. Достаточно было бы повалить его на землю, чтобы привести в чувство, но офицер выстрелил ему в спину», — рассказывает историк.
Подобные расстрелы были «обычным делом» и происходили довольно часто в советской армии, свидетельствует Александр Яковлев и добавляет, что начальники частей получали инструкции, предписывавшие действовать жестко, решительно и быстро по отношению к «трусам».
Российский историк пояснил, что он также стал свидетелем то го, как политический комиссар одного батальона инструктировал офицеров, которые командовали этой частью накануне планируемого наступления: «Если ты приказываешь солдатам вставать и идти в атаку, а они не повинуются, то стреляй в того, который находится к тебе ближе всего, и увидишь, как остальные сразу бросятся в атаку». Вот что советовал тот самый комиссар, отмечает Яковлев.
Во времена перестройки Михаила Горбачева Яковлев был членом политбюро коммунистической партии и ведущим идеологом политики «гласности».
Опираясь на свои воспоминания и свой опыт, Яковлев уверяет, что на фронте расстрел солдат агентами тайной полиции Сталина, чекистами НКВД, был обычным делом, происходящим каждый день. В разгар официальной подготовки к празднованию 60-летия победы в России об этом вспоминают нечасто.
«Новый Мадагаскар»
14 июня 2005 «Suddeutsche Zeitung» опубликовала статью «Новый Мадагаскар» с подзаголовком «Как Гитлер пытался переселить евреев в Советский Союз». Газета писала:
Это звучит невероятно, тем не менее при ближайшем рассмотрении вписывается в агрессивную политику национал-социалистов в отношении евреев. В 1940 году нацистские функционеры попытались выслать евреев в Советский Союз. Сталин отказался. Вопрос о том, какими мотивами руководствовались немцы и Советы и какое значение имел этот план в переселенческой политике фашистов, исследовал российский историк Павел Полян, который в настоящее время работает в университете Фрейбурга. Он пролил свет на неизвестную главу национал-социалистских национальных и расовых заблуждений.
В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится документ, который впервые появился в работе российского историка Геннадия Костырченко «Тайная политика Сталина». Это письмо от 9 февраля 1940 года, отправленное начальником Переселенческого управления Совета народных комиссаров Евгения Чекменева председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову.
В нем говорится: «Переселенческим управлением при Совете народных комиссаров Советского Союза получено два письма из Берлинского и Венского переселенческих бюро по вопросу организации переселения еврейского населения из Германии в СССР — конкретно в Биробиджан и Западную Украину. По соглашению правительства СССР с Германией об эвакуации населения на территорию СССР эвакуации подлежат лишь украинцы, белорусы и русские. Считаем, что предложения указанных переселенческих бюро приняты быть не могут.
Прошу указаний. Приложение: 6 страниц».
Изумиться можно, прочитав лишь фамилии отправителей. Если исходить из того, что эти письма были подписаны руководителями Рейхсцентра по еврейской эмиграции в Берлине и Центра по еврейской эмиграции в Вене, то тогда под ними стояли имена Адольфа Эйхманна (Берлин) и, скорее всего, Алоиза Бруннера (Вена). А вот имя московского адресата, Чекменева, напротив, мало о чем говорит даже специалистам.
Чекменев, родившийся в 1905 году, с 1939-го по 1941 год работал в Переселенческом управлении, а позже был заместителем министра сельского хозяйства. Переселенческое управление отвечало за — обычно добровольные — плановые государственные переселения в Советском Союзе.
К сожалению, ни в немецких, ни в российских архивах не удалось найти приложение, скорее всего, это были оригиналы писем из Германии. Тем не менее суть немецкого письма ясна: Гитлер предлагает Сталину принять всех евреев, которые в то время находились в Германии. И письмо Чекменева содержит лаконичный ответ на этот вопрос: «Принять этих евреев мы не можем, у нас и своих предостаточно».
Время написания письма не случайно. Тогда мысли вокруг «окончательного решения еврейского вопроса» еще вращались не вокруг уничтожения, а вокруг эмиграции. Во второй половине октября 1939 года провалилась «операция Ниско» по высылке от четырех до пяти тысяч чешских и австрийских евреев в резервацию под Люблином. В конце октября их депортация была остановлена в результате протестов только что назначенного генерального губернатора Польши Ганса Франка, который хотел видеть подведомственную ему территорию «свободной от евреев». Однако лагерь в Ниско закрылся лишь в июне 1940 года.
Следующим проектом по переселению был «План Мадагаскар». Он преследовал ту же цель: освободить Европу от евреев. Он возник в июне 1940 года, почти одновременно с закрытием лагеря в Ниско. Тогда Германия потребовала от побежденной Франции мандат на управление тропическим островом. Евреи, так тогда предполагалось, должны были заниматься на острове сельским хозяйством под контролем полицай-губернатора, назначенного Гиммлером. От этого плана отказались только тогда, когда военное положение на море изменилось не в пользу Германии.
В этом плане письмо является свидетельством совершенно неизвестного проекта: «окончательное решение» посредством высылки немецких, чешских и польских евреев в Советский Союз. Если датировать возникновение и обсуждение этой идеи декабрем 1939/январем 1940 года, а отправление письма — концом января 1940 года, то получается, что по времени этот проект укладывается в промежуток между Ниско и Мадагаскаром.
Однако для получателя положение было, скорее, неблагоприятным. В 1934 году в Восточной Сибири была создана Еврейская автономная область со столицей в Биробиджане, но настоящей альтернативой идее о переселении в Палестину Биробиджан так и не стал. В 1937-м и 1938 годах, во время «большого террора», его жертвами стали многие еврейские эмигранты. С 1938 года переселение иностранцев еврейского происхождения в Биробиджан стало практически невозможным.
Тем не менее получатели и отправители кое в чем взаимодействовали. После успешного раздела Польши совместные германо-советские успехи продолжались и в других областях, прежде всего в области политики переселения. Как раз в октябре 1939 года, после «освобождения» Восточной Польши Красной армией, была создана германо-советская комиссия по эвакуации. Первый транспорт с 1050 переселенцами был отправлен в Германию из города Владимира-Волынского 20 декабря 1940 года. Полностью эвакуация, охватив примерно 130 тысяч человек, была завершена 4 февраля. Она носила чисто этнический характер, уехать могли только немцы, но ни в коем случае не славяне и не евреи.
В Советский Союз хотело переселиться около 40 тысяч человек, среди них много евреев. Тем не менее советское руководство сначала согласилось принять только 20 тысяч, а чуть позже еще 14 тысяч, прежде всего евреев, тогда как в Германию оно отправило 60 тысяч человек, в основном евреев. Незаинтересованность Советского Союза в судьбе польских евреев стала очевидной еще на первом заседании совместной комиссии.
После нападения Германии на Польшу многие, прежде всего польские евреи, бежали в Советский Союз. Однако они попали в лапы другого агрессора. Тем не менее большинство евреев предпочитали выжидать при Советах, а не при немцах. Тот, кто устраивался у родственников или принимал советское гражданство, мог чувствовать себя в сравнительной безопасности. Остальных ожидала депортация на Запад или в Сибирь. 29 июня 1940 года был сформирован 77 тысячный отряд «спецпереселенцев-беженцев» из числа тех, кто бежал от Вермахта на Восток, он почти на 90 % состоял из евреев: все эти люди были отправлены в спецпоселки на востоке Советского Союза. Большинство беженцев было ремесленниками, торговцами и врачами, а тут им пришлось стать лесорубами. Экономическая эффективность была сомнительна, но большинству депортация спасла жизнь.
Из примерно 2 млн. евреев, которые жили в оккупированной немцами Польше, на территорию, занятую Советским Союзом, бежало около 150 тысяч, среди них было несколько десятков человек, которые бежали из еврейской резервации в Ниско. Если к ним прибавить от 350 до 400 тысяч евреев из Австрии и Чехии, то людей, о которых идет речь в письме Чекменеву, насчитывается от 2,1 до 2,2 млн. Их ликвидация была политической целью Гитлера.
Однако нужен ли был этот подарок Сталину? Миллионы евреев с буржуазной психологией? Возможно, среди них скрывался какой-нибудь немецкий шпион? Нет, тиранинтер-националист никогда не смог бы принять такой подарок. Сколько денег потребовала бы их проверка? Не следовало ли отправить их в ГУЛАГ, как 10 тысяч других польских евреев? Или переселить на Украину, как предлагали немцы, где уже проживало 1,4 млн. польских евреев? Или отправить в Биробиджан, хотя его инфраструктура была рассчитана всего на не сколько сотен тысяч человек?
Отказ Советского Союза был запрограммирован. Формальные объяснения Чекменева были смехотворны. Существующие договоренности были безупречны, по взаимному желанию легко можно было заключить новый договор. Истинные мотивы отказа, очевидно, заключались в другом: в шпиономании режима, в недоверии к еврейской массе из капиталистических стран и в масштабах предложенной Берлином иммиграции.
Теперь можно было бы сказать: «Можно было спасти евреев Германии, Австрии и Польши! Гитлер предложил это Сталину, но этот монстр отправил их на смерть». Но эта точка зрения недопустимо упрощает ситуацию, ведь Советский Союз преследовал собственные интересы.
Эйхманн вряд ли был расстроен отказом. Но неудачи проектов по территориальному решению «еврейского вопроса» — Ниско, Биробиджан, Мадагаскар, — без сомнения, способствовали поиску других решений — настолько радикальных и надежных, насколько это возможно.
