Кунсткамера аномалий - Винокуров Игорь Владимирович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Расставание произошло уже в 1776 году. На первый взгляд казалось, что милость императрицы отвернулась от Потёмкина. Иностранные дипломаты наперебой извещали свои правительства об изменившейся ситуации, враги Потёмкина ликовали – у фаворита, вознёсшегося наверх с быстротой метеора, было много врагов. Но все они обманулись. Хотя Потёмкин уехал из столицы и поначалу проводил время в разъездах, власть его ничуть не умалилась. Как и прежде, он влиял на все важнейшие решения, принимаемые императрицей.
Он только не был теперь её любовником. Зато он, и лишь он один, определял, кому быть у неё в любовниках – и Екатерина соглашалась с ним; среди пятнадцати фаворитов, появившихся у неё после Потёмкина, лишь одного, последнего (ей было тогда уже 60), она завела против его воли. Потёмкин всё время подыскивал ей таких мужчин, которые были куда менее честолюбивы, чем он сам, и потому он мог их не опасаться.
В остальном отношения между ним и Екатериной остались неизменными. Когда он не ездил с проверками по губерниям, то пребывал в Петербурге, только уже не во дворце императрицы, а в своём собственном доме, подаренном ею. Занимался он, прежде всего обустройством и укреплением территорий, отвоёванных у турок. В 1783 году Екатерина аннексировала Крым, через год Османская Порта признала власть России над Таманским полуостровом и Кубанью, и теперь русские корабли могли беспрепятственно плавать по Чёрному морю и проходить Дарданеллы. После этого Потёмкин, проявляя удивительную энергию, занялся умиротворением и колонизацией этих столь важных для России земель. Всего за несколько лет здесь выросли города, возведённые им. К тому времени он был президентом Военного совета, начальником конной гвардии, фельдмаршалом. Эти должности явились знаком признания успешно проведённой им военной реформы: он изменил принципы вооружения и организации российской армии, а также всю её структуру.
Затем, после того как Потёмкин всего за несколько лет проделал огромную работу по освоению новых земель, Екатерина испросила у него разрешения посетить новороссийские земли. Она не просто хотела посмотреть результаты его трудов. Нет, поездка Екатерины на юг, – по замыслу Потёмкина, – должна была продемонстрировать всему миру могущество российской императрицы и одновременно доказать невиданный подъем, наступивший в России.
18 января 1787 года императрица выехала в Царское Село. Ехала она на огромных санях, похожих скорее на небольшой дом, запряжённых тридцатью лошадьми. Вслед за ней мчались ещё 150 саней. Её сопровождали не только придворные, но и иностранные дипломаты, и многочисленные гости. Процессия двигалась быстро. Потёмкин все организовал великолепно. Повсюду на станциях их поджидали сотни отдохнувших лошадей; были готовы мастерские, где кузнецы, шорники, плотники проворно починяли все, что требовалось. Но в первую очередь Потёмкин заботился о местах отдыха путешественников: их поджидали многочисленные деревянные дворцы, построенные по его приказу.
Сам Потёмкин дожидался Екатерину в Киеве, древней столице Руси, куда императорский поезд прибыл после трехнедельного путешествия. Там гости собирались пересесть на корабли. Но Днепр замёрз – зима выдалась очень холодной, и лёд сошёл только в мае, – поэтому в Киеве пришлось остановиться на несколько недель. Время коротали, устраивая различные празднества и приёмы, в которых, впрочем, сам Потёмкин, радушный хозяин, не участвовал: все своё время он проводил в старинном монастыре.
В мае началось путешествие по Днепру. Потёмкин распорядился построить семь громадных, скопированных с римских, галер, оборудованных со всей мыслимой роскошью. Князь де Линь, австрийский офицер, участвовавший в поездке, назвал эти галеры и 73 следовавших за ними корабля «флотом Клеопатры». Флот этот медленно скользил по реке под залпы фейерверков в обрамлении триумфальных арок.
Под Каневом к путешественникам присоединился Станислав Понятовский, бывший фаворит Екатерины, теперешний польский король. Ему тоже надлежало восхититься могуществом России. Поэтому Потёмкин и пригласил его. Он же уговорил участвовать в путешествии также Иосифа II. В Екатеринославе Иосиф и Екатерина вместе приняли участие в освящении того самого собора, который Потёмкин был намерен возвести по образцу собора св. Петра. Через несколько дней они были уже в Херсоне, городе, также основанном Потёмкиным, где были устроены военные парады, оперные представления, был показан спуск на воду кораблей.
Однако больше всего поразил путешественников Крым. Уже наступили жаркие летние дни, все в-круг пышно цвело. Здесь, в древнем Бахчисарае, ещё недавно правил хан. Теперь в его сказочном дворце жили Екатерина и Иосиф. Потом общество переехало в Инкерман, где по приказанию Потёмкина был возведён великолепный замок; гости могли любоваться отсюда Черным морем и видеть четыре десятка только что построенных военных кораблей. Завершалась поездка осмотром Севастополя, это и стало её кульминацией. Успехи Потёмкина глубоко поразили не только Екатерину, но и Иосифа II. Французский посланник, граф Сегюр, писал после посещения Севастополя: «Кажется непостижимым, каким образом Потёмкин, попав в этот только что завоёванный край, на 800 мильудаленный от столицы, всего за два года сумел добиться столь многого: возвести город, построить флот, соорудить крепости и собрать такое множество людей. Это явилось подлинным чудом деятельных усилий». Потёмкин достиг своей цели. Он показал европейцам, что Россия стала великой державой. На обратном пути, желая подчеркнуть силу своей страны и напомнить исторические корни нынешних успехов, Потёмкин привёз участников вояжа в Полтаву, туда, где в 1709 году Пётр Великий наголову разбил армию короля шведского Карла XII, вторгшуюся в Россию. По распоряжению 1 Потёмкина 50 000 солдат на глазах Екатерины к её спутников разыграли ещё раз это сражение. «Это великолепное зрелище, – писал Сегюр, – достойно уличало поездку, которая была столь же романтична, сколь и исторически знаменательна». Потёмкин, которого императрица наградила титулом «князя Таврического», произвёл впечатление не только на европейцев, но и на турок. Однако те усмотрели в происходящем вызов, и уже в октябре 1787 года, всего через несколько месяцев после поездки Екатерины, военные действия возобновились. Во время этой русско турецкой войны укрепления, возведённые Потёмкиным, и черноморский флот зарекомендовали себя с самой лучшей стороны.
Напрасно клеветники говорили, что корабли построены из гнилого дерева, что они развалятся раньше, чем дело дойдёт до сражения. Однако люди скорее готовы были верить не очевидным успехам, достигнутым Потёмкиным, а сплетне о «потемкинских деревнях». Сообщение о них впервые было опубликовано в Германии, а затем облетело весь свет. Европейцы жадно обсасывали эту небылицу. И дело было не столько в Потёмкине, сколько в России: в «потемкинские деревни» верили, потому что не хотели признавать тот факт, что Россия стала великой державой.
Сперва был оболган человек, а затем это клише нависло над всей страной. Во многом из-за этой легевды Запад постоянно недооценивал Россию. Первым, кто сполна заплатил за это, стал Наполеон. Старый граф Сегюр, глубоко поражённый успехами Потёмкина, увещевал своего императора отказаться от войны с Россией – но безуспешно. Через 129 лет, летом 1941 года, политики снова вспомнили давние россказни о «потемкинских деревнях», только теперь их подновили. На смену картонным селениям пришли советские танки, изготовленные, естественно, из картона. Немецкие средства пропаганды вовсю говорили о том, что русская армия в сентябре 1939 года была вооружена муляжами танков – картонными машинами. Когда немецкие солдаты убедились, что советский танк Т-34 отнюдь не декорация, не картон – было слишком поздно.
Представление о «потемкинских деревнях», символизирующее извечную привычку недооценивать Россию, укоренилось чересчур глубоко. После второй мировой войны оно вновь расцвело пышным, диковинным Светом. Когда 4 октября 1957 года Советский Союз, который сумел запустить искусственный спутник на околоземную орбиту, многие западные специалисты и обозреватели серьёзно усомнились в правдивости этого сообщения: вполне возможно, полагали они, что «спутник» – чистейшей воды выдумка, гениальный пропагандистский трюк, своего рода «потемкинский» спутник, а эти сигналы поступают вовсе не из космоса, а откуда-то с территории Советского Союза. Однако именно «Спутник-1» нанёс смертельный удар по этим роковым представлениям о «потемкинских деревнях».
