Теория заговора - Деружинский Вадим Владимирович (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Нельзя убивать «католиков», но можно ликвидировать «верующих» и тем самым увернуться от обвинения в геноциде. То есть, все зависит о того, как назвать уничтожаемую группу.
С таким подходом можно запросто доказать, что никакого геноцида нацистов над евреями (Холокоста) не было: достаточно только разделить евреев на классы и сказать, что Гитлер уничтожал не этническую группу страны, а только ее классы крестьян, торговцев, рабочих и интеллигенции. Уничтожение классов в определение геноцида, согласно Сталину, не входит — поэтому запросто можно любой геноцид представить как «жертвы социальной модернизации».
Джерард Александер, политолог из Вирджинского университета (США), осуждает подобные нелепости как «предвзятость эпохи Просвещения». В своей рецензии на книгу Саманты Пауэр «Проблема из преисподней: Америка и век геноцида» (2003 г.) в «Hedgehog Review» Александер отметил, что эта предвзятость отчасти помогает величайшим массовым убийцам XX века — сами себя они называли марксистами-ленинистами — выйти сухими из воды.
В этой книге (которую специалисты считают «важнейшим трудом о геноциде за последние 30 лет») — Пауэр обходится узким определением геноцида в духе ООН (то есть в редакции Сталина) и тем самым фактически причисляет массовые убийства к «второстепенным преступлениям», если они совершаются «во имя общественного прогресса, модернизации или других идеалов Просвещения».
Как мне кажется, Джерард Александер абсолютно прав, критикуя такой подход. Ведь это может привести к опасному образу мышления: дескать, людей, которые считаются помехой прогрессу — крестьян из среднего класса, выступающих против коллективизации, аристократов, реакционеров — убивать простительнее, чем представителей той или иной национальности, так как первые гипотетически мешают реализации каких-то идей власти.
Кстати, в России адвокаты неонацистов, которые громили и убивали торгующих на рынках азиатов, пользовались для оправдания отморозков именно такой демагогической риторикой: мол, фашисты устраивали погромы не против национальной принадлежности их жертв, а против того, что «это спекулянты». Что переводило уголовное дело из «национального» в «бытовое» — с куда как меньшей мерой ответственности за содеянное.
8 апреля 2008 года газета «The Los Angeles Times» в статье Ионы Голдберг «Геноцид и лазейка в законах» комментирует эту проблему так:
Получается, что советская власть и красные китайцы избегают обвинений в геноциде — и, следовательно, статуса ужаснейших злодеев — хотя в XX веке они перебили десятки миллионов человек. Главное объяснение в том, что их жертвы преграждали дорогу прогрессу. Кулаки — крестьяне-единоличники — противостояли планам коллективизации, которые вынашивал Сталин, а потому были убиты ради «высшего блага». Однако Мао Цзэдун и Сталин в массовом сознании не считаются такими же злодеями, как Адольф Гитлер, — они ведь были «модернизаторами». Вы только поглядите, как россияне преспокойно воспринимают обвинение в массовом убийстве, но шарахаются от предположения, что оно было совершено по расистским мотивам.
Это разграничение ошибочно. Убийство есть убийство, вне зависимости от мотива — будь то предвзятость или стремление к якобы просвещенным общественным преобразованиям. Более того, такое разграничение обычно является надуманным. Геноцид по расовому признаку час то оправдывается его виновниками как разновидность прогресса. В период «голодомора» российская советская власть систематически искореняла украинскую культуру, воспринимая ее как второсортную и не подлежащую со хранению. Несомненно, суданские джанджавиды в Дарфуре и китайские военные в Тибете тоже мнят себя «модернизаторами».
Рассмотрим крайний пример геноцида по расовому признаку — Холокост. Гетц Али и Сюзанне Хайм показали в своей блестящей книге «Архитекторы истребления: Освенцим и логика уничтожения», что «Окончательное решение», особенно в Польше — на родине Лемкина — воспринималось «инженерами социума» и молодыми экономистами, которые руководили этим процессом, как «программа модернизации, которая преобразит общество».
В Германии усилия по уничтожению евреев были тесно переплетены с действиями по национализации экономики и упразднению маленьких и независимых фирм. Для немецких инженеров социума евреи были удобными подопытными кроликами для проведения экономических экспериментов. Между прочим, первым «пробным шаром» были не евреи, а психически больные: в «четырехлетнем плане» экономической модернизации, принятом властями Германии в 1936 году, их объявили обузой для экономики страны.
Разумеется, Холокост стал возможен в атмосфере антисемитима, но его осуществлению способствовала и «предвзятость эпохи Просвещения», гласящая, что во имя прогресса чуть ли не все может быть оправдано.
Сомневаюсь, что подобные разграничения послужили бы большим утешением для 49 родственников Лемкина.
Почти во всех европейских странах бывшего «соцлагеря» коммунизм осужден как величайшее зло, аналогичное фашизму, и запрещены коммунистические партии. В Венгрии является уголовным преступлением изображать коммунистические символы (серп и молот, красное знамя), как равно и фашистскую свастику. В Польше 13-ая статья Конституции приравнивает коммунизм и фашизм.
Аналогичное должны сделать и мы в странах экс-СССР, для нас это еще важнее. В 80–90-е годы были реабилитированы сотни тысяч жертв сталинизма, но поскольку не были осуждены их палачи — политическая полиция СССР — то сегодня реабилитируется уже сам Сталин и сталинизм. В многочисленных фильмах и передачах воспевается работа НКВД-МГБ и СМЕРШа, хотя около 90 % ими арестованных — это невинные и реабилитированные сегодня люди, наши родственники.
Сталинисты всегда демагогически спекулировали на победе советского народа над фашизмом в Великой Отечественной войне и пытались примазаться к этой по беде — дескать, раз мы победили фашизм, то нас не следует обвинять в преступлениях сталинизма. На самом деле народ победил в этой войне не благодаря большевистской хунте Сталина и органам НКВД — а вопреки им. Следует четко разграничить: победителем в войне был только советский на род, а сталинизм к этой победе не имеет никакого отношения. Тем более что именно хунта Сталина виновна в Катастрофе 1941 года — ее бы не было, если бы СССР не являлся в 1939–41 гг. союзником нацизма и не захватывал соседние страны.
Следует поставить мемориалы в память жертв сталинизма, сделать День Памяти о жертвах массовых репрессий — и отмечать его вместе всеми странами СНГ. Не менее важно — убрать из нашихго родов улицы с фамилиями государственных деятелей СССР, так как все они прямо или косвенно причастны к массовым репрессиям.
Голод в Беларуси
Голодомор коснулся не только Украины, но и Восточной Беларуси. Тадеуш Малевич из Гродно прислал опубликованные в местном еженедельнике «Беларускi Час» (№ 27–28, 11–17 июля 2008 г.) интересные воспоминания Федора Дмитриевича Ропота под названием «Нас спасло панское кольцо». Ф. Д. Ропот ветеран войны, родился 3 августа 1924 года в деревне Малые Зимовищи Гомельской области. Награжден многими медалями, орденами Отечественной войны I и II степеней. Он вспоминает:
До окончания начальной школы, в 1933 году, мне довелось пережить жесточайший голод. В то время в наших краях (в Гомельской области), чтобы выжить, люди питались лебедой, липовыми листьями, вымоченным люпином, собирали на полях подгнивший прошлогодний картофель… От голода умирали целые семьи, но нашей семье повезло — мы выжили!
По словам Федора Ропота, в их местах на левом берегу речки жил человек, которого все называли паном Ромбаком. В его владении было более 10 гектаров пахотной земли, несколько лошадей, несколько голов крупного рогатого скота и другая живность. Семья Федора Ропота жила на другом берегу. Ромбак был знаком с его родителями и иногда заходил в гости. Федор Дмитриевич рассказывает:
