И все они – создания природы - Хэрриот Джеймс (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Это был колоссальный шаг вперед, и я все еще пребывал в радостном опьянении, когда приехал посмотреть корову Роберта Максвелла. Воспаленный опухший сустав, мучительные скачки на трех ногах, зловонные выделения – ну, словом, классическая картина.
Вид был скверный, что привело меня в особый восторг: как я успел убедиться, именно в худших случаях при тяжелой хромоте и поражении всей межкопытной ткани выздоровление наступало наиболее быстро.
– Уж придется повозиться! – буркнул ее хозяин, невысокий человек лет сорока с большим хвостиком. Он отличался кипучей энергией и принадлежал к наиболее любознательным фермерам в наших краях. Обязательно выступал на собраниях дискуссионного клуба, всегда готов был набраться нового и поделиться собственным опытом.
– А вот и нет, мистер Максвелл, – ответил я небрежно. – Теперь мы ограничиваемся инъекцией, ногу же не трогаем. Даже без повязки обходимся. С этим навсегда покончено.
– Что же, хорошее дело. Задирать коровам ноги радость невелика.
Он нагнулся к больной ноге.
– А куда вы эту инъекцию делаете?
– В шею.
– Как в шею?
Я ухмыльнулся, в который раз смакуя это безыскусное удивление.
– Совершенно верно. В яремную вену.
– Ну, что же, каждый день жди чего-нибудь новенького! – улыбнулся Роберт Максвелл и пожал плечами. Но возражать не стал. Просвещенные фермеры вроде него в споры никогда не вступали. Только тупоголовые упрямцы все сами знали – и получше некоторых прочих.
– Просто подержите ее за морду, сказал я. – Вот-вот, а голову ей чуть поверните. Отлично! – Я прижал яремную вену пальцем, она вздулась, как садовый шланг, и я ввел в нее иглу. Раствор МБ поступал в кровь около двух минут. Затем я извлек иглу.
– Вот и все, – сказал я не без самодовольства.
– И больше ничего?
– Абсолютно ничего. Выкиньте из головы. Через два-три дня корова хоть танцевать сможет.
– Прямо уж и не знаю! – Роберт Максвелл взглянул на меня с легкой усмешкой. – Вы, молодые ребята, все время мне что-нибудь новенькое преподносите. Я вот фермером родился, но вы такие штуки отчубучиваете, что мне и не снилось.
Неделю спустя мы с ним встретились на собрании дискуссионного клуба.
– Ну, как корова? – спросил я.
– Как вы и сказали. Здоровехонька. Да, это ваше снадобье гниль сразу убирает. Что верно, то верно. Ну просто волшебство.
Я весь надулся гордостью, но тут его лицо посерьезнело.
– Только у нее на шее такой желвак вздулся!
– Там, где я сделал укол?
– Ну, да.
От моего счастливого настроения не осталось и следа. Что-то было не так. Может быть, раствор попал под кожу? Да нет, когда я извлек иглу, из нее так и била кровь.
– Странно, – сказал я вслух. – Откуда бы ему взяться?
Роберт Максвелл кивнул.
– Вот и я голову ломаю. Как вы уехали, я эту корову обрызгал раствором от мух. Он в ранку от иглы попасть не мог?
– Не-ет… Думаю, что нет. Я ни о чем подобном не слышал. Надо на нее посмотреть.
Отправился я к Роберту Максвеллу прямо с утра. Он ничего не преувеличил. Однако заметная припухлость на шее не ограничивалась местом инъекции. Она тянулась над яремной веной, которая была напряжена и на ощупь казалась совсем твердой. Вокруг припухлости нарастал отек.
– У нее флебит, – сказал я. – Моя инъекция каким-то образом занесла в вену инфекцию.
– Как это?
– Сам не знаю. Что раствор под кожу не попал, я уверен, а игла была стерильной.
Фермер внимательно оглядел шею.
– Но на абсцесс ведь не похоже?
– Нет, – ответил я. – Это не абсцесс.
– А твердый валик, который к челюсти идет, это что?
– Тромб.
– Что-о?
– Тромб. Большой сгусток в вене. – Мне эта маленькая лекция ни малейшего удовольствия не доставляла: ведь причиной всему был я!
Роберт Максвелл посмотрел на меня вопросительно.
– Ну и что будет? Что надо делать?
– Обычно через неделю-другую создается дополнительный кровоток. То есть другие вены берут эту работу на себя. А пока я проведу курс смешанных сульфаниламидных порошков.
– Ну, что же, – сказал фермер. Она вроде бы и не замечает ничего.
Это был единственный проблеск надежды. Корова, пока мы переговаривались, спокойно на нас поглядывала, а теперь вытянула из кормушки клок сена.
– Пожалуй, это ее действительно не беспокоит. Мне очень жаль, что так получилось, но дайте ей время и все пройдет.
Он почесал корову у основания хвоста.
– А если горячей водой обмывать, не поможет?
Я замотал головой.
– Ради бога, не касайтесь ее шеи! Если тромб разбить, это может плохо обернуться.
Я оставил порошки и уехал, но меня угнетало знакомое чувство, появлявшееся всегда, стоило мне свалять дурака. Я крепче сжал баранку и выругался себе под нос. Что я мог натворить? Шприцы одноразового пользования тогда еще не появились, но мы с Зигфридом всегда тщательно кипятили свои шприцы с иглами, хранили их в медицинском спирте и с собой брали тоже в коробочках со спиртом. Остальное от нас не зависело. Может быть, все-таки раствор от мух? Вряд ли, вряд ли…
Я попробовал утешиться мыслью, что корова выглядит совершенно здоровой. Со временем все пройдет бесследно. Но факт-то оставался фактом: у коровы была самая обычная копытная гниль, пока не вмешался Джеймс Хэрриот, дипломированный ветеринар. И теперь у нее флебит яремной вены.
Утром Хелен только-только посадила меня завтракать, как затрезвонил телефон. Звонил Роберт Максвелл.
– Корова-то сдохла, – сказал он.
Я тупо уставился в стену перед собой и только через несколько секунд сумел выдавить хриплое:
– Сдохла?
– Угу. Утром вхожу в стойло, а она лежит. Словно ее громом пришибло.
– Мистер Максвелл… я… э… – Мне пришлось откашляться. – Я очень сожалею. Ничего подобного я не ожидал.
– Ну, а причина в чем? – Голос фермера был спокойно деловитым.
– Объяснение есть только одно, – ответил я. – Эмболия.
– А это что?
– Значит, от тромба отделился кусок, и кровь его унесла. Когда такой комочек попадает в сердце, обычно наступает смерть.
– А-а! Вроде бы похоже.
Я сглотнул.
– Мистер Максвелл, мне хотелось бы еще раз сказать, что я очень сожалею…
– Да что там… – Небольшая пауза. – В хозяйстве и не такое случается. Я же просто хотел вас предупредить. Доброго вам утра.
Я повесил трубку. В горле у меня поднялся комок, и, вернувшись к столу, я молча уставился в тарелку.
– Джим, что же ты не ешь? – спросила Хелен.
Я грустно поглядел на ломоть домашней ветчины.
– Прости Хелен. Не могу. У меня кусок в горло нейдет.
– Это что-то новое! – Моя жена улыбнулась и придвинула тарелку поближе ко мне. – Я знаю, как близко к сердцу ты принимаешь свою работу. Но прежде аппетита она тебе не портила.
Я тоскливо пожал плечами.
– Но я же никогда раньше коровы не убивал.
Правда, полной уверенности у меня не было – и сейчас нет, – но мысль эта терзала меня еще очень долго. В принципе я стараюсь следовать наполеоновской рекомендации – «сбрасывайте с себя тревоги вместе с одеждой», и с бессонницей не знаком, однако еще много ночей меня преследовали набухшие яремные вены с плывущими в крови тромбами, и я просыпался в холодном поту.
И еще меня продолжал ставить в тупик мой последний телефонный разговор с Робертом Максвеллом. Почти любого человека такая потеря привела бы в ярость, и Роберт Максвелл имел вполне законное право отделать меня на все корки. Но он не только не был со мной груб, но даже ни в чем меня не упрекнул.
Разумеется, оставалась возможность, что он намерен предъявить мне иск. Он был приятным человеком, но все-таки понес большие убытки, и даже заурядный адвокат сумел бы убедительно доказать, что я обязан нести финансовую ответственность.
Однако письма со штемпелем юридической конторы я так и не получил. Почти на месяц Максвелл вообще исчез с моего горизонта, и я, привыкнув регулярно посещать его ферму, пришел к выводу, что он сменил ветеринара. Значит, по моей вине мы лишились хорошего клиента. Мысль тоже малоутешительная.
