Сокровища экстаза. Путешествия по энергетическим оргазмам - Гурангов Вадим Алексеевич (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Красиво! Обалденно красиво. Только смотреть глазами совершенно невозможно – слишком ярко,
текут слезы и режет глаза. Зато полуприкрыв веки, наслаждаюсь такими картинками! На природе
картинки менее интенсивные, но ощущения более уловимые, более осознаваемые.
На йогу в зале я ни разу прийти не решилась. Один раз была в зале в Нижнем, когда проводил
Борода. Сама заниматься не смогла, но, даже находясь просто в зале рядом с занимающимися, поняла,
что проваливаюсь ... быстро закружился зал, испытав легкий приступ тошноты я поняла, что сижу на
потолке и смотрю сверху на лысину Бороды... Гм... извиняюсь, но была именно энергетическая
лысина... Плотное, ровное, слегка выпуклое пространство, вокруг которого плескался фонтан буйной
разноцветной энергии.
Почему-то мыслеформа «лысина» меня очень развеселила, я увидела свой смешок как маленький
фейерверкчик разноцветных искр. Стало интересно, захотелось проникнуть внутрь, я понеслась
внутрь этой лысины, очень быстро кружась. Погружаясь в тоннель, названной мною «лысина»,
превратившийся в воронку, ощутила недоумение от твердости проходимого мною... кого? чего?
...пространства что ли? не могу подобрать слов... Свое недоумение увидела опять же визуально в виде
сероватого облачка, потянулась (чем?) что бы ощутить его и брякнулась на пол... В висках пульсирует,
уши заложены. И великолепный костер из переплетающихся энергий занимающихся передо мной.
Растерла уши, сильно надавила точку в ямке под носом – пришло обычное видение, вернулась в
матрицу.
А третье внимание? Что это? Кто-нибудь может описать свое третье внимание?
Это то состояние (?) когда ты расширяешься и вмещаешь в себя Мир? Опять не знаю, как
сказать... ощущаешь какой то континент, или травинку, или световой поток как частицу своего Я.
Когда одновременно это все в тебе на уровне... не картинок, не энергии... не подбираются слова... Ну,
мы же не видим глазами свою берцовую кость изнутри, но ощутить ее можем. Особенно если какие-
то процессы в ней отличаются от привычных нам. Так же и это состояние. ВСЕ – мой организм,
только мое Я существует непонятно где, лишь на уровне сознания.
Борода
01.09.05. Утро
Любовь
Розовая пелена на востоке. Тишина полнейшая. Пустой поселок, пустая дорога через
можжевеловую рощу, пустые пляжи.
1 сентября. День Знаний. Все рванули за Знаниями. Знание – Сила. И знание-слабость. Узнаем ли
когда-нибудь Тайну? Не знаю.
Обрывистый спуск, цепляюсь подошвами кроссовок за пористую, как пемза, вулканическую
породу.
Сегодня днем отъезд. Папа на космодроме № 1. Я в маленькой бухточке на самой оконечности
Капчика, напротив Разбойничьего пляжа, в Синем заливе. Отсюда ближе до дома, можно побольше
побалдеть. Да и потянуло что-то сюда.
Последнее пристанище голышей. Даже соседний пляжик, совсем махонький, издавна бывший
«голым» (описанный в «Учебнике Везения» и «Сам себе волшебник»), оккупировали коньки стадоры
в полосках ткани.
Замечательное место. Тенечек. Уединенность. В метре впереди кромка моря, в полуметре сзади
отвесная каменная стена, уносящаяся ввысь метров на 70 и нависающая массивным слоистым
козырьком.
Сила. Струится. Течет. Пружинит в теле. Упаковывается в алмаз. Ограняется и шлифуется в
сверкающий брильянт.
Мягкость. Ласковый, негромкий плеск волн. Едва ощутимый ветерочек. Материнская Люлька.
Покачивает.
НЕБО. Какое небо! Снежные мазки облаков образуют веер лучей-дорожек, прочерчивающих все
небо, исходящих из одной точки. Центр излучения – строго на востоке. Над холмами между мысом
Алчак и Меганом.
По краям – узенькие, трассирующие штрихи облаков. В центре, прямо надо мной – широченная
дорога в Небеса, Трасса Т-60, Млечный Путь, проявившийся днем. Салам алейкум, Иссык-Куль! У-
ЛЁТ!
На задержках просто зависаю, созерцая эти дороги. Меня нет. Кто делает Око, не знаю. Биоробот,
пожалуй. Бортовой компьютер запущен, тело все делает само.
Жесткие диски чакр крутятся, жужжа, закладывая ушные микрофоны. Процессор разогнан до
сверхвысокой частоты. Операционная система отдает команды стальной оболочке, выкрашенной в
цвет бронзы. Тотальный Командир в фоне копирует файлы, Фотожоп слету обрабатывает картинки,
Просмотровщик листает кадры в режиме слайд-шоу, Винамп проигрывает супермодный альбом в
стиле chill out – «Mutter of sea waves». Все ОК.
А пользователь где-то шляется. Может, срулил покурить и хлебнуть из запотевшего бокала
терпкого домашнего винишка «Бастардо», рожденного от Солнца и Грозди винограда.
На задержках цепляюсь астральным телом за карниз, вишу в огромной получаше, на краю.
Сползаю по стене, упираюсь в отвесный серый бок чаши.
Задержки лицом к морю, к Орлу. Птица возлежит на пузе, во всей своей красе, боком ко мне.
Присмотрелся. Оказывается, я тогда делал йогу не на клюве, а на загривке Орла.
У подножия его вьется тропа Голицына. Дальше вправо виден мысок с недостроенным
санаторием, Генуэзская крепость, Судак, мыс Алчак, Меганом и открытое море.
Лицо вверх. Облачный тракт уводит. Чуть в стороне, между ним и краем чаши, высоко-высоко, –
авиапарад.
Звено из трех чаек двигается в одной плоскости, параллельно поверхности моря. Они образуют
идеальный равносторонний треугольник. Затем одна из чаек бросается точно посередине между
двумя другими, и вся троица опять, торжественно и красиво, перестраивается в правильный
треугольник. Затем в «ворота» ныряет следующая, и все повторяется.
Ну и ну! Воздушные асы Красной Армии и Люфтваффе, равнение на средину!
Эх, а ведь этой демонстрации Силы мог никто и не увидеть.
«Лю-ди! И почему вы не смотрите в небо, а все больше – под ноги, чтоб не споткнуться о камни?
Почаще подымайте голову Туда!»
Надолго замираю на задержке, с задранной башкой.
Вдруг справа, из-за верхушки Капчика вынырнула огромная толпа чаек. И тут я понял: трио
авиаторов – это не чайки! Крылья шире, хвост другой формы, полет размашистей и царственнее.
Орлы, или соколы!
Тем временем стая чаек, кружа и горланя, опустилась на крутой, левый склон получаши,
противоположный моему. Издавая гортанные звуки и бесцеремонно толкаясь, «зрители» занимали
места в ложах и амфитеатре. Замерли.
А парад продолжался. Троица пилотов выступала теперь с произвольной программой.
Центральный облачный тракт раздвинулся и уже достигал полнеба в ширину. На востоке он
сужался и, сливаясь с тонкими, ставшими совсем призрачными лучиками, все так же сходился в точку
нуля.
Трепет, благоговение перед волшебством этого мира. Детское ликование, благодарность.
Единение с актерами и зрителями. Выступление во всех ролях сразу. Растворение. Любовь.
Меж тем мастера ангельского пилотажа по одному покинули сцену. Зрители продолжали сидеть,
молча, не шелохнувшись. Они ждали следующего действия пьесы.
Время петь (и пить) прощальный Эль. Захлестывает нежностью и счастьем. Эти чувства не
вмещаются ни в скафандр тела, ни в поднебесную полусферу. Они проникают из меня всюду. Ловите!
Передо мной каменный островок. А спою-ка я на нем! Со всех сторон вода, наверняка поймаю
необычные ощущения.
Несколько коротких прыжков с камня на камень, и я на островке. Почти горизонтальная плита,
дрейфующая в море Любви.
Я – на границе. Пограничник. По-грани-чник. Надо же, совсем другой смысл. Не тот, кто
стережет границу, а тот, кто ходит по грани.
По центру плиты, через меня, проходит граница света и тени. Солнышко, высунувшись ровно
наполовину, подглядывает из-за вертикального среза Капчика, отбрасывая тень на воду – передо мной
и на островок. А впереди, за скалой, на воде искрится половинка солнечной дорожки, с любимыми
