Шелковые путы - Деверо Зара (список книг .txt) 📗
Девушка звонко рассмеялась и, скинув с плеч рюкзак, присела отдохнуть на упавшее дерево, покрывшееся наледью. Состояние молодого человека ее явно забавляло. Щуря желто-зеленые насмешливые глаза, обрамленные длинными светлыми ресницами, она воскликнула:
— Поменьше пей в баре и не засиживайся в нем допоздна! Или хозяйка бара приворожила тебя своей задницей?
— Не говори ерунды, Мария! — отдуваясь сказал молодой человек и, собрав остатки сил, выбрался на ровную площадку, где отдыхала девушка. — Какая же ты все-таки дурочка! — Он сел с ней рядом, улыбнулся и стал отряхивать снег со своей клетчатой шотландской куртки.
— Я вовсе не дурочка, к твоему сведению! — сверкнув жемчужно-белыми зубами, возразила девушка и облизнула губки. — Это ты, глупый хряк, так и норовишь пристроить свой член в любое отверстие. Хозяйка бара — замужняя женщина и по возрасту в матери тебе годится. А ты совращаешь ее прямо на рабочем месте. И как тебе не стыдно?
Юноша шутливо зарычал и попытался ее обнять. Но она вывернулась и побежала прочь, желая подразнить ухажера. Мария считала, что мужчин нужно держать на строгом поводке и в наморднике и почаще ставить их на место. И хотя Кевлин ей нравился, особенно его толстенький удавчик, болтающийся у него между ног, она не позволяла ему командовать ею.
Убегая от Кевлина по склону оврага, занесенному снегом, Мария хохотала и взвизгивала. Лицо ее раскраснелось от бега и сладкого предчувствия соития, которым неминуемо должна была закончиться эта игра. Иногда Кевлин действовал нарочито грубо, и Мария не сомневалась, что он попытается засадить ей своего одноглазого дракона, как только ее догонит и повалит на землю.
Им обоим было по двадцать лет, энергия распирала их, кровь кипела в жилах, и они были не прочь выпустить лишний пар при любом удобном случае. Это не укрылось от внимания владельцев пансионата «Шевральский двор», в котором Мария Бантинг работала горничной, а Кевлин Скалли — разнорабочим. Им обоим было предложено развлекать гостей, оказывая им сексуальные услуги. Об этой стороне своей работы оба предпочитали помалкивать. Мария не рассказывала о ней даже матери, а Кевлин никогда не рассказывал свою тайну приятелям.
Догнав Марию, Кевлин заключил ее в медвежьи объятия и, повалив на снег, раскинул в стороны ее руки.
Стоя на коленях, он пожирал ее голодным взглядом, обдавая лицо горячим дыханием. Но жар, исходивший от его огнедышащего дракона, проникал даже сквозь джинсы и ее черные шерстяные рейтузы. Капюшон меховой куртки свалился у нее с головы, осветленные перекисью водорода волосы рассыпались по плечам. Боясь простудиться, она закричала:
— Отпусти меня, Кевлин! Мне пора выходить на работу!
— А если не отпущу, что ты мне сделаешь? — ухмыльнулся он.
— Сейчас узнаешь! — крикнула Мария и попыталась влепить ему пощечину. Он ловко уклонился от удара и, плотнее сжав ее бока коленями, одним движением расстегнул на ней куртку. Рука его проскользнула ей под свитер и сжала грудь. Мария подалась вперед и прижалась промежностью к бугру в его ширинке. Кевлин задрал на ней свитер и обнажил груди, выпирающие из лифчика. Мария оцепенела.
— Вот так-то лучше! — осклабился он, не сводя глаз с ее упругих полусфер, покрывшихся пупырышками от холода. — Боже, ты вся в мурашках! , :'.
— Если я достану из штанов твои яйца, они тоже посинеют и покроются гусиной кожей, — огрызнулась Мария.
Кевлин ущипнул ее сосок, похожий на спелую вишню, и ее словно пронзило электрическим током, а клитор зашевелился.
Кевлин бесцеремонно сдвинул в сторону кружевной лифчик и стал сосать грудь. Мария завертелась под ним и застонала. Щетина на подбородке Кевлина натирала нежную кожу груди, но это лишь сильнее ее возбуждало. Промежность ее стала влажной, стенки влагалища начали сжиматься, в клиторе возникла пульсация.
Тело Марии жаждало удовлетворения основного инстинкта, Кевлин устраивал ее как самец. Но иногда он бесил ее своим хамским поведением. Вот и теперь ее начинала раздражать его полубезумная физиономия с налитыми кровью глазами быка, а грубые ласки отбивали у нее всякую охоту отдаваться ему. Он попытался поцеловать ее в губы, но она увернулась и спросила:
— Что ты собираешься со мной сделать? Кевлин был обескуражен этим нелепым вопросом, ему казалось, что все предельно ясно. Он залез к ней под резинку рейтуз и стал стаскивать их с нее вместе с трусиками, шумно пыхтя и сопя.
— Ты совсем очумел? — спросила Мария. — Мне же холодно!
— Сейчас будет жарко, — прохрипел Кевлин, запуская лапу в ее влажную промежность.
— Отпусти меня! — вскрикнула Мария, чувствуя, что вот-вот завизжит от прикосновений его пальцев к ее нежным половым губам и клитору. Она привыкла к его грубоватым ласкам еще со школы, впервые испытав их, когда они учились в пятом классе.
Кевлин молча теребил ее бугорок и целовал сосок. Все это было Марии приятно, но она продолжала «заводить» его упреками, сама возбуждаясь при этом. Деланная ревность стала частью их любовной игры. Засовывая палец глубже во влагалище, Кевлин заметил:
— Ты же терпишь, когда я трахаю кого-то из клиентов у тебя на глазах!
Клитор Марии дернулся, словно бы пронзенный током.
— Но ведь это совсем другое дело, — выдохнула она, чувствуя, что вот-вот кончит. — Это работа. А вот когда ты трахаешь Ингу в мое отсутствие просто потому, что ей хочется развлечься или у нее подсели батарейки в вибраторе, я начинаю тебя ревновать и беситься.
Голос ее звучал искренне, она действительно Терпеть не могла Ингу Стедсон, эту томную избалованную блондинку, гардероб которой ломился от модных дорогих платьев.
— Ты не должна ревновать меня к ней, Мария, — сказал Кевлин. — Ты знаешь, что я тебя обожаю. У тебя самые большие сиськи в нашем районе. У меня встает, стоит лишь мне представить, как я засовываю в них свой петушок.
После таких слов Мария задрожала, а сок хлынул из нее ручьем; она таяла от комплиментов и нежностей.
— Тогда зачем же ты мне изменяешь, глупышка? — ласково упрекнула она Кевлина, обнимая его плечи.
Кевлин громко засопел, его член напрягся и уперся ей в пупок. Мария почувствовала, что утрачивает самоконтроль.
Она понимала, что он говорит от чистого сердца, потому что хочет облегчить свои яички, переполненные семенем, и засадить ей свой дымящийся инструмент. Таковы уж все мужчины — они любят до тех пор, пока не кончат. При всей молодости Мария была достаточно опытна, чтобы понять это. Поэтому она не оставалась у Кевлина в долгу и тоже изменяла ему. Однако рано или поздно они мирились и предавались плотским радостям как прежде, со всем задором и пылом, свойственным их возрасту. Его плотный жизнерадостный петушок с удовольствием проникал в знакомое гнездышко и шалил там, пока не утомлялся.
— Хватит болтать, давай трахнемся! — не выдержал Кевлин и стал тереть пальцем клитор. Срамные губы Марии набухли и плотно облепили палец. Но холод не давал ей кончить, предательски заползая между ягодицами в самые укромные углубления.
— Послушай, мне здесь неудобно, лучше уйдем куда-нибудь отсюда! — сказала она. — Убери руку! Я хочу встать.
— Не злись! Я знаю одно укромное местечко! Пошли! — Кевлин вынул руку из ее трусов, понюхал пальцы и залился счастливым идиотским смехом.
— Куда? — спросила Мария, вскочив на ноги и одернув куртку. Она закинула за плечо рюкзак и пошла с ним рядом, поеживаясь от влаги, проникающей в ботинок сквозь трещину в подошве.
Щеки ее порозовели, глаза сверкали, она похотливо облизнулась, предвкушая скорое развлечение в каком-нибудь теплом местечке. Кевлин еще ни разу не подвел ее, раз он пообещал что-то, так оно и будет. Тонкий слой наста похрустывал у них под ногами, противно скрипела мерзлая трава. Вскоре Мария догадалась, куда он ее ведет: впереди за деревьями показалась крытая черепицей крыша, из печной трубы валил дым, поднимаясь рваными хлопьями в голубое небо.
Кевлин остановился, порывисто привлек Марию к себе и страстно поцеловал ее в губы. Она обмякла и сразу же простила ему все грехи. Только с ним она кончала по многу раз подряд, и только его упругий пенис полностью заполнял ее влагалище.
