Возмездие - Толстой Алексей Николаевич (мир бесплатных книг txt) 📗
Эта дружеская ласка сделала чудо. Это было буквально воскрешение из мертвых, неожиданное и стремительное воскрешение Лазаря: сперва чуть заметно тронулась его головка, потом слабое движение прошло по его телу, наливая его новой, свежей кровью. Он вздрогнул, качнулся, как от слабости, и вдруг поднялся во весь рост.
Желание благодарно поцеловать женщину переполнило мою грудь: я сильно прижался губами к бархатистой коже бедер, оставляя на ней следы поцелуев. Затем я оторвался от этого чудотворного источника, его ароматная теплота вдохнула моего воскресшего Лазаря к жизни, нетерпеливый, мучительно сладостный тайник поглотил его в недра.
Наслаждения были легковесны, как молния, и бесконечны, как вечность. Все силы ума и тела соединились в одном желании дать, как можно больше этому полудетскому телу радости, охватившему меня своими объятьями. Ее руки сжимали мое тело, впиваясь ногтями в мои руки, касались волос, не забывая о прикосновениях более интимных и восхитительных. Не было места, которое не чувствовало бы их прикосновений. Как будто у меня стало несколько пар рук и ног. Я сам чувствовал невозможность выразить двумя руками всю степень этой радости, которая переполняла меня. Пои пальцы перебегали по спелым яблокам ее налившихся грудей, щупали ее голову, волосы, плечи. Было мучительно, что я не имею еще рук, чтобы ими ближе, теснее прижать к себе обнимавшее меня тело. Я хотел бы, как спрут, иметь четыре пары рук, чтобы взять ее тело. Сколько времени, мгновение или вечность, длились эти объятия я не знаю. Внезапно, обессиленно мы разжали руки, замерли от счастия и удовольствия. Мы заснули, прижавшись друг к другу.
Ч А С Т Ь 2
Не знаю, как долго я проспал. Разбудил меня осторожный шорох. Так иногда в самой глубокой тишине может разбудить слабый скрежет зубов. Еще бессознательно я открыл глаза и увидел, что женская фигура, наклонившись, сидя на корточках, что-то ищет на полу при слабом свете. На ней ничего не было. Я быстро поднялся, но в тот же момент раздался ее испуганный голос:
- Не смейте смотреть на меня, отвернитесь от меня, я раздета.
Мне было трудно удержаться от смеха, эта неожиданная стыдливость после всего, что произошло, была слишком забавной. Но я послушно закрыл глаза с чувством некоторого удовлетворения, которое всегда доставляла мне мысль, что ты обладаешь женщиной, не слишком доступной и не лишенной стыдливости и, как только мои веки сомкнулись, я снова почувствовал приступ непреодолимой дремоты. Однако женщина не дала мне уснуть прежде, чем я ушел на свою постель. Я разделся, умылся, погрузился в неясную прелесть сновидений. Ни одного из них я не запомнил. Бывает так, что целая стая снов осеняет наш покой, сменяясь радостным и быстрым чередованием, свежестью счастья. Подсознательно мне врезался в память один из них, последний. Мне чудилось, что ранним утром я лежу у себя в комнате, где прошло мое детство и юность. Я сам еще юн, мне 17 лет. Сквозь сомкнутые веки я чувствую, как золотые солнечные лучики врываются в комнату и в сверкающих полосах пляшут серебряные пылинки. Ласковый крошечный котенок играет, прыгает по моему телу. Движения его щекочут меня. Вот он пробежал по моим ногам, остановился, будто бы в раздумье, или вернуться обратно, или свернуться клубком. Я ясно вижу его смешную мордочку, которая с любопытством озирается вокруг. Он делает грациозное движение и вдруг в острых щелочках его зрачков загорается интерес - он увидел что-то привлекательное. Оно так близко от его мордочки, что он не меняя позы может достать его, надо только протянуть лапку. Такая забавная игрушка. Он шаловливо трогает лапкой и смотрит, как она слегка качнулась. Котенок заинтересовался. Осторожно приподняв двумя лапками этот предмет, он рассматривает его. Это очень интересно. Забавная игрушка, словно учитывая его желание, поднимается, как живая. Он быстро ударяет ее лапкой и, выгнув спину, взъерошив шерсть, приготовился защищаться. Она обиделась на его дерзость, стала во весь рост и оказалась больше, чем сам котенок. Он напуган, его мучает любопытство. Кто знает, может быть красный, свежий кусочек съедобен. Враг не хочет нападать, он не обращает внимания на пристальный взгляд узких зрачков, он хочет опять уснуть, когда, внезапно осмелев, котенок решает коснуться языком его головки. Маленькие лапки с нетерпением перебирают по коже. Это не удается и коготки чуть-чуть царапают мне бедро и живот. Внезапно во мне пробудилось сознание. Я увидел освещенное солнцем купе. Поезд стоял. Женское личико, любопытное и смешное, как у котенка, смотрело на меня. Незнакомка, ведь я не знал еще, как ее зовут, сидела на постели, облокотившись на столик, разделяющий наши диваны и наблюдала за мной. Теперь я мог разглядеть ее лицо. Оно было прекрасно.
Неровные лучи солнца падали на короткие кудри, дробились о них тысячами искорок, а в больших голубых глазах светилась шаловливость. Я проследил направление ее взгляда и почувствовал, как краснею: скинутое одеяло опустилось ниже пояса, белье открывало тело. О!.. Это было не совсем скромное зрелище. Скорее напротив, но оно не смутило мою соседку. Вытянув руку, она перебирала напрягшуюся часть моего тела, острые ногти царапали мне живот. Мгновенно сон покинул меня. Она прочла это сразу по той искре, которая одновременно вспыхнула в моих глазах и под ее рукой. Раздался мелодичный и совсем тихий смех:
- Наконец-то, разве можно быть таким соней? - я хотел подвинуться к ней, но она предупредила меня. Не надо, хочу к вам!
Она быстро перебросила свое тело ко мне на диван. Я остался лежать неподвижно. Она села у меня в ногах и по-очереди подобрала ножки. С улыбкой посмотрела мне в лицо. Острые, чудесные груди просвечивались скозь тонкий батист рубашки такой короткой, что она оставляла открытыми ее ножки. Блестящие коготки на них прижались к полотну простыни, круглые колени слегка приподнимались, линии безупречной чистоты вели от них к бедрам, розовому мрамору живота. Там, где эти линии готовы были соединиться на меня смотрел, разделяя их, большой удлиненный глаз. Он не был светел и смешлив, как глаз женщины. Из-за густой сети его приподнятых ресниц проникал глубокий взгляд пристально и слегка расширенного разреза, из которого чуть-чуть выглядывал зрачок.
