Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Хорев Валерий Николаевич (первая книга .txt) 📗

Обратите внимание на фиксацию стакана на ножнах: это традиционный способ, когда на его тыльной стороне специально вырезается окно с «плечиками», которые затем загибаются внутрь и служат упорами. Взамен или дополнительно, как здесь, могут делаться две-три просечки, «вцепляющиеся» в кожу и дерево (рис. 104).

Рис. 104

Крепление верхней обоймицы, или антабки, подробно описано на предыдущем примере реставрации аналогичного кинжала, поэтому повторяться не стоит. Однако бросается в глаза и некоторая разница: в первом случае нижний стакан отсутствует вовсе – это тоже классика, но, на мой взгляд, похуже с точки зрения элементарной прочности. Как-никак, стянутое металлом дерево внушает большую уверенность.

Верхняя заклепка рукоятки наверняка фальшивая, потому что при таком способе монтажа (кость не из двух половин, а цельная) короткий хвостовик (см. предыдущий материал) едва доходит до середины ее длины – глубже трудно выдолбить – и фиксируется одной только передней заклепкой. Впрочем, горцам было виднее, в конце концов, такими кинжалами зарезано, заколото и зарублено множество настоящих мужчин – лихих, свирепых и вооруженных отнюдь не складными ножичками (рис. 105).

Рис. 105

На этом рассказ о реставрации кавказских кинжалов завершен, но вообще эта тема столь же глубока и безгранична, как и реставрация японского оружия, ибо ничто не стоит к оружейным традициям самураев настолько близко, как оружейные традиции Кавказа во всех аспектах: технологических, боевых, художественных, но прежде всего – духовных. Нигде более в мире не изготавливалось оружие, настолько наделенное тем незримым духом истинного предназначения, который заставляет брать в руки кинжал и катану с одинаковой опаской и своеобразным холодком в груди.

Сабля морская (Англия, 1862 г.)

Вы, скорее всего, обратили внимание, что все представленные выше предметы вооружения датированы позапрошлым веком.

Это естественно, так как по рукам коллекционеров и вообще «гуляют», в основном, выходцы именно из того времени. Более ранние образцы попадаются значительно реже пни либо давно отреставрированы и тихо почиют в собраниях частных лиц и музеев, либо мелькают со скоростью пули и исчезают вдали, ибо их количество на фоне «девятнашек» почти неощутимо.

Рис. 106

Но к делу. Мы имеем морскую английскую саблю в превосходном сохране, кроме досадной мелочи – утрачен (просто оторван) нижний наконечник ножен, потому что последние сделаны из толстой, крепкой, эластичной кожи без деревянной основы (рис. 106, 107). Проще говоря, ножны мягкие, и это удобно в бою: после извлечения сабли на белый свет ничто не мешает на боку и не цепляется за окружающие предметы в палубном столпотворении.

Рис. 107

Обратите внимание на плотный строй медных заклепок по внутренней стороне ножен. Здесь интересный пример технологии: лично мне трудно представить, как именно это все проклепали – вероятно, на длинной стальной оправке, поочередно вкладывая заклепки изнутри, затем надевали шайбы и формировали головку. Хотя, учитывая, что это уже конец XIX века, крупносерийное машинное производство и т. д., вполне можно предположить существование какого-нибудь хитроумного станка. Ведь разработаны же и действуют автоматы по плетению кольчуг [18].

Так или иначе, мне не удалось восполнить выпавшую в середине ряда заклепку именно из-за тесноты этой кожаной «кишки».

Что касается чисто утилитарных, практических характеристик этого предмета, то могу сказать следующее. Занимаясь уже довольно давно средневековой реконструкцией и, соответственно, сражаясь самыми разными железками, я не встречал более удобной и безопасной рукоятки, прикрывающей ровно столько, сколько нужно, и оставляющей полный простор для манипуляций (рис. 108 а). Да и вообще вся сабля – просто чудо как хороша с точки зрения баланса, кривизны, маневренности и прочего.

Рис. 108

Недостающий стаканчик был выколочен из полумиллиметровой латуни на специально сделанной деревянной оправке, только сначала пришлось сделать из тонкого картона его плоскую выкройку, и не одну. Шов пропаян серебром, поверхность отшлифована и прокрацована латунной щеткой, чтобы не блестела, и стакан плотно посажен на кожу на эпоксидке, так как иначе прикрепить его невозможно (заклепка только для виду) (рис. 108 б, в).

Шпага-то она шпага, только с точки зрения геометрии клинка перед нами чисто колющая рапира, и это разночтение гораздо глубже, чем может показаться. Всякий, кто изучил или хотя бы просмотрел определенное количество литературы по холодному оружию, не мог не обратить внимание на терминологическую путаницу, наиболее ярким примером которой является вопрос: что перед нами – шпага или рапира (рис. 109)?

Рис. 109

Возможно, для кого-то никаких загадок тут нет, но это лишь означает, что данный товарищ либо мало читал, либо остается ортодоксальным приверженцем одной из «школ». На самом деле, если окунуться в море информации достаточно глубоко, то окажется, что здесь, как и в любой исторической проблеме, существует, как минимум, два противоборствующих лагеря, и аргументы каждого из них представляются четкими и убедительными. Послушаешь одних – вот она, правда! Заглянешь к другим – ан нет, правда здесь, а те круглые дураки!

Применительно к нашей теме могу заметить, что, будучи по натуре склонным к педантизму, я попытался установить хоть какую-то истину, но не пришел решительно ни к чему. Одни уважаемые авторы (Кастл Э. Школы и мастера фехтования. – М.: Центрполиграф, 2007) категорически заявляют, будто прямой наследницей меча является тяжелая длинная рапира с выраженными рубящими свойствами плоского клинка, тогда как другие (в большом количестве) говорят то же самое о шпаге, а третьи, самые хитрые (Н. Muller, Н. Rolling, «EUROPEISCHEHIEB-UND STICHWAFFEN» Berlin, 1981), жонглируют понятиями и называют аналогичные по эпохе и параметрам предметы то так, то эдак.

Кроме того, помимо чисто оружиеведческих позиций, существует мощная, скажем так, обиходная традиция, обычно не признающая домыслы кабинетных крыс, и столь же могучий пласт уставных наименований, директивно предписывающих называть что-то чем-то. Например, уважаемый и многоопытный А.Н. Кулинский, опирающийся именно на тексты дореволюционных уставов, сплошь и рядом перемешивает шашки с саблями, и под фотографией классической кривой «иранки» (то есть персидской сабли с крестовиной и узким клинком большого прогиба) читаем: «Шашка Туркменского дивизиона… и т. д.». Вот назвали когда-то в генштабе саблю шашкой – и хоть умри!

А потому не хочу ни с кем спорить, но оставляю за собой право придерживаться, на мой взгляд, более аргументированной позиции, согласно которой именно тяжелая рубящая шпага (наподобие толедских) стала наследницей прямого европейского меча. Затем, истончаясь и теряя в весе, она превратилась в рапиру – оружие бретеров, виртуозов клинка и нынешних спортсменов. Кстати, в современном фехтовании рапирой также можно только колоть, и это известно всем.