Ради единого слова - Аграновский Валерий Абрамович (лучшие книги без регистрации txt) 📗

Не буду говорить о творческой атмосфере, царящей в аудитории, когда журналист, вернувшись из командировки, делится со своими коллегами впечатлениям, часть которых не войдет и даже не может войти в публикацию но в этом суть. Главное, что коллектив получает ценную информацию, которая наравне с фактом служит источником замыслов, а рассказчик апробирует на коллегах некоторые положения будущего материала. Выгода, таким образом, взаимная и бесспорная.

На моей памяти таких выступлений было немало, за один лишь 1974 год: рассказ В. Пескова, только что вернувшегося из Америки; выступление в том же Голубом зале редакции Л. Репина, участника научного эксперимента на необитаемом острове (его засыпали вопросами, связанными с психологией островитян, проявив неожиданный интерес к теме, которой он прежде не придавал особого значения); рассказ В. Губарева, вернувшегося из Индии П. Михалева, оказавшегося первым советским журналистом в революционной Португалии; размышления А. Юркова о положении на БАМе в период, когда сильны еще были так называемые фанфарные настроения, но после точного и аргументированного рассказа журналиста газета основательно сбавила тон и перешла на деловой.

Во-вторых, прямое общение журналистов друг с другом в неофициальной обстановке – то, что называется сидением верхом на редакционных столах. Цель так же, что и рассказов в Голубом зале, но эффект значительнее, потому что больше взаимной раскованности, есть возможность не только сообщить факт, но и сразу его осмыслить, «прокрутить» и выйти на тему.

Не понимаю редакций, в которых царит клиническая тишина, где в кабинетах чинный порядок, где ходят медленно, говорят полушепотом, а на стенах висят обязательства «выдать» столько-то строк в месяц, перегнав соседний отдел. Редакция – не контора, как бы мы ни иронизировали по этому поводу, редакция – это живое место, перекресток, где происходит вечное движение ног и мыслей, где набиваются в один кабинет изо всех остальных, чтобы поговорить, где культивируют «самовары», «от печки», «все наверх!» и т. д., сами названия которых, придуманные газетчиками должны способствовать журналистской деятельности, где идет творческое обсуждение номеров, планов и проблем, где устраивают «мозговые атаки», где с интересом и нетерпением ждут возвращения коллег из командировок, куда с радостью возвращаются. Только в такой атмосфере возможен продуктивный обмен информацией, фактами, мыслями, идеями.

В-третьих, регулярные встречи с «интересными людьми» – специалистами своего дела, ответственными работниками, представителями различных отраслей знаний, хозяйства, науки и техники, искусства. Главная цель – информация о делах, еще не вышедших за пределы опытов и лабораторий, о проектах и предположениях, о тенденциях развития, о далекой и близкой перспективе во имя правильной ориентации журналистов, работающих в газете над актуальной тематикой.

На моей памяти встреча с вице-президентом Академии наук СССР, академиком Ю. Н. Овчинниковым. Он говорил в Голубом зале редакции о положении в современной науке вообще, в биохимии в частности, об охране природы, о теории генетического и мутационного происхождения преступности, о генной инженерии и многом другом.

Такие встречи – постоянно действующий ликбез. Помню, возник однажды в редакции спор: нужен или не нужен ликбез для сотрудников, собирающихся писать на темы, связанные с соревнованием? Именно спор, потому что далеко не все считали необходимым иметь экономические знания, положим, для очерка «о каком-нибудь передовике». Решили: да, следует пригласить в Голубой зал крупных экономистов, чтобы они растолковали нам, что такое «план», «вал», «качество», «себестоимость» (мы все учились понемногу…), «материальное снабжение», «кооперированные поставки», «нормо-часы» и прочее, и прочее, в том числе и самое главное: зачем нужно соревнование при плановом хозяйствовании? Качество журналистской продукции находится в прямой зависимости от уровня наших знаний – утверждение, ставшее банальным, но еще, к сожалению, не овладевшее сознанием всех.

В-четвертых, чтение других газет и журналов – я уж не говорю о чтении вообще, необходимом журналисту как воздух. Без чтения мы становимся похожими на иностранцев, вынужденных молчать из-за незнания языка.

Каждая ежедневная планерка в «Комсомольской правде» включает в себя обязательное сравнение только что вышедшего номера газеты с номерами других центральных газет: где «мы их», где «они нас», что поправимо, а что упущено. Довольно часто газеты, используя прекрасные факты, «портят тему» бездарным исполнением, неточностью концепции, выбором не того жанра, неудачным поворотом, бездоказательностью, фактологической ошибкой, допущенной в тексте, и т. д. А можно ли доосмыслить факт, «дожать» тему, довести ее до ума, найти иной, мы часто говорим, «наш» поворот? Воспользоваться ли уже известным фактом или поискать новый? Все это и становится предметом обсуждения на планерках и редакционных летучках.

В-пятых, «жернова» – постоянно действующий (к сожалению, не с той периодичностью, с какой хотелось бы) творческий семинар молодых журналистов «Комсомольской правды». Ведут его по очереди опытные газетчики, но дело даже не столько в квалификации «ведущих», сколько в искреннем интересе «ведомых», которые получают редкую возможность выговориться, то есть реализовать одну из продуктивнейших форм самообразования.

На «жерновах» кроме некоторых теоретических вопросов разбираются главным образом газетная практика. Берется конкретное редакционное задание, полученное или уже выполненное сотрудником, и проигрывается от начала до конца весь путь рождения замысла и его воплощения, каждый участник семинара имеет право выступить со своим толкованием факта, со своей концепцией, с предложением той или иной тактики сбора материала, жанра, поворота темы и т. д. Мы «перемалываем» факты, а иногда и косточки участников семинара, если учесть, что «жернова» снабжены живой атрибутикой, например песочными часами, в которых берется слово с непременным условием уложиться в один или два «песка», если учесть, что позволительно «молоть любую ахинею» и смеяться столько же, сколько быть серьезным, надо признать, что эффективность семинара выше всяких предположений.

В-шестых, читательские письма – основной поставщик фактов, хотя лично я к этому каналу отношусь весьма сдержанно, исходя из того, что преувеличивать значение письма в газете так же опрометчиво, как и преуменьшать.

Не буду трогать классификацию писем по А. И. Верховской: [25] письма-оценки, письма-жалобы, письма-информация и прочие, коснусь только тех, которые содержат факт. Кстати сказать, писем-идей и писем-тем, справедливо не упомянутых в классификации А. И. Верховской, чрезвычайно мало, в газетной практике они буквально на вес золота.

Итак, письма-факты. Вариантов – множество. Одно письмо может отражать целое явление, но бывает и так, что годовой поток писем с примерно одинаковыми фактами не дает никаких оснований для газетного выступления. Однако не в этом дело. Главное, что оценка фактов, содержащихся в письмах, принадлежит не какому-нибудь «дяде», а нам, журналистам. Именно мы обязаны «увидеть» нечто за фактом, «разглядеть», «угадать», «предположить», «почувствовать» – и все это совершенно невозможно без знаний, без информированности, без социального опыта. Таким образом, мы возвращаемся «на круги своя» – к разговору об уровне нашего профессионализма.

Желая в какой-то степени компенсировать недостатки в этом уровне, редакция придумала «час письма» – форму коллективного обсуждения фактов. Совещание, условно ограниченное часом, проводится один раз в две-три недели под председательством заместителя главного редактора и с привлечением всех «свободных мозгов» редакции. Цель – вынести на коллективное обсуждение наиболее интересные письма, то есть содержащие интересные факты, с тем чтобы нащупать тему, ее поворот, выработать концепцию, наметить тактику сбора материала, определить жанр будущей публикации. Программа, как видите, примерно соответствует программе «жерновов», но разница существенная: там обучение, здесь – практическая потребность; там – без обязательных выводов, здесь – с обязательными решениями, принимаемыми председательствующим: положим, тема такая-то, в командировку выезжает такой-то, срок исполнения тогда-то. Это не мешает между тем добровольности посещения «часа письма», потому что ни одно исполнение не навязывается, всегда учитываются интересы конкретных сотрудников редакции, а сам ход обсуждения – достаточно профессиональный урок мастерства.