Исповедь маленького негодника - Брэтт Саймон (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Сегодня без предупреждения Она начала кормить меня с ложки.

В конце обеда я только собирался было немножко пописать, как вдруг в рот ко мне протиснулось нечто пластмассовое. Ложка.

Все ясно. Она опять читала книгу. Наверняка там сказано, что после трЛх месяцев ребенку пора давать твердую пищу. Что Она и сделала — день в день. Она понимает все слишком буквально.

Неприятным сюрпризом для меня оказалось то, что ее план до некоторой степени удался. Воспользовавшись моим удивленным замешательством, Она исхитрилась и пропихнула в меня какую-то гадость. Я пытался вытолкнуть ложку из рта, но оплошал и нечаянно проглотил содержимое. Ух! Ну и мерзкие шуточки!

В ответ на свою мерзкую шутку Она получила еще большую гадость. Ей пришлось возиться с первым после твердой пищи подгузником.

Я, конечно, стараюсь противостоять кормлению с ложки, но, кажется, как ни странно, начинаю сдаваться. Честно говоря, есть твердую пищу довольно приятно.

Дело не в том, какова она на вкус (она совершенно безвкусная). Дело в консистенции. Достаточно один раз ощутить в желудке нечто основательное, и молоко кажется бесплотным, как воздух.

Но Она ничего не должна знать. Чего доброго, возомнит, что начинает выигрывать.

Только сейчас начинаю понимать, какие преимущества дает еда с ложки. Конечно, когда сосешь молоко, плеваться, срыгивать и пачкать пеленки тоже приятно, но это не идет ни в какое сравнение с прелестями твердой пищи.

Родительская одежда, ковры, мебель, обои, сиденья в машине и даже (что особенно радует) кот уже испытали это на себе.

Передо мной открываются поистине безграничные горизонты.

И волосы начали отрастать.

Опять воскресенье, и опять мы ходили в церковь. По-моему, родители вошли во вкус. По крайней мере, они стали действовать почти в унисон с толпой и пару раз сказали что-то к месту. Да и викарий, кажется, считает, что после трех воскресных посещений их уже можно назвать постоянными прихожанами. По окончании службы он поздоровался с родителями за руку и сообщил, что в ближайшие три недели обязательно меня окрестит.

Это мне совсем не нравится.

Днем пришли Его родители. Меня ждал еще один неприятный сюрприз.

После обеда Его мамаша вдруг полезла в сумку и извлекла из нее белую кружевную рубашку, ужасно, расфуфыристую.

— Это наша семейная реликвия, — гордо сказала она. — В ней крестили тебя, дорогой, и твоего отца, и дедушку, и прадедушку. Вы, конечно, наденете ее нашему малышу в этот праздничный день?

Да я лучше в гроб улягусь в этой тряпке.

Кормление с ложечки, как оказалось, тоже имеет неприятные стороны. Я понял это сегодня, когда увидел новый слюнявчик.

Не тот, вроде полотенца, к которому я привык. Этот новый сделан из жесткой пластмассы, а внизу у него что-то вроде кармана — наверное, туда должна падать выплюнутая мной гадость.

Она попыталась нацепить на меня эту штуку, и я, конечно же, заорал. Но Она была непреклонна и в конце концов добилась своего: надела на меня эту удавку и застегнула на шее сзади.

Не внимая воплям, Она стала меня кормить. Я выплевывал все, что сумело попасть в рот, крутил головой и пытался перевернуть проклятую штуку на спину.

Напрасный труд! Чертов слюнявчик держался ужасно крепко, и все усилия привели только к тому, что мне стало казаться, будто меня гильотинируют.

У меня нехорошее предчувствие. Кажется, Она выиграет этот раунд.

Опять воскресенье, но в церковь мы не пошли.

Это радует. Может быть, викарий еще передумает.

На этот раз в гости пришли Ее родители. (Мои по-прежнему проявляют тактичность и стараются не сталкивать бабушек-дедушек.) После обеда Ее мамаша полезла к себе в сумку и вытащила оттуда белую кружевную сорочку.

— Это наша семейная реликвия, — сказала она. — В ней крестили тебя, дорогая, и…

Не будем повторяться.

Моей мамаше пришлось долго заверять ее, что на крестины мне наденут именно эту рубашку, и никакую другую.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что она еще расфуфыристее, чем та, первая.

Придется мне подналечь на еду. Надеюсь сделать рывок и как следует подрасти за эти две недели. Тогда обе расфуфыристые тряпки не полезут мне даже на нос.

Новая блестящая идея пришла мне в голову. И как раз насчет головы.

Когда я облысел, Она все равно каждый вечер намыливала мне череп с редкостным упорством, чем внушила непреодолимое отвращение к мытью волос.

Сейчас я снова оброс, но не вижу причины менять отношение к этой мерзкой процедуре.

А Она не так уж проста. Я уже приготовился к ежевечерней битве за голову — вопли, брызги. Она бьется как рыба об лед, и наконец впадает в отчаяние. Но сегодня Она не пошла на конфронтацию. Помыла все, кроме головы.

Ага, ясно. Она опять читала книгу. Наверняка там есть глава о детской психологии.

Вчерашняя история повторилась. Она даже не коснулась моей головы. Она явно что-то замышляет.

Подождем. Если Она решила вообще никогда не мыть мне голову, можно переключиться на другие части тела.

И лучше всего — на гениталии. Она и так моет их с некоторым смущением.

Попробую-ка я кричать каждый раз, когда она коснется этой области. Наверняка у Нее разовьется комплекс.

Попробовал. Полный успех. Ее лицо приняло обычное в таких случаях безумное выражение, и Она побежала за книжкой.

Надеюсь, там есть глава о сексуальных расстройствах.

Усиленно питаюсь. Дата крестин пока не установлена.

Воскресенье. Мы опять не пошли в церковь.

Все бы хорошо, но вот незадача: после обеда позвонил викарий. Свершилось.

Крестины уже точно будут через неделю.

Сосредоточенно поглощаю горы еды.

Продолжаю в том же духе. Твердая пища лезет уже из ушей. Как, впрочем, и из обычных мест.