Исконно русская рыбалка. Жизнь и ловля пресноводных рыб - Сабанеев Леонид Павлович (книги онлайн полные .txt) 📗
Это чисто дневная рыба, которая кормится преимущественно днем. Основная пища ее летом – водоросли, которыми обрастают камни и сваи; эти водоросли подуст весьма искусно соскабливает своими хрящеватыми губами. Весной он истребляет, как сказано, икру других рыб, преимущественно тех, которые нерестятся не в траве, а на камнях, хряще, сваях. В этом отношении подуст приносит немало вреда, так как, подобно пескарю и налиму, ест преимущественно оплодотворенную икру, которую сдирает с подводных предметов. Прочие виды рыб (кроме гольцов) обыкновенно только подбирают плывущие, большей частью неоплодотворенные, икринки, которые все равно бы погибли. Кроме икры, подуст ест весной червей – земляных и навозных, но с середины или конца мая желудок у него постоянно туго набит той же зеленоватой кашицей, как у плотвы, так что это одна из наиболее травоядных рыб. Когда по Москве-реке ходили многочисленные барки с хлебом, с зерном пшеницы, ржи и овса, они имели для подуста не меньшее значение, чем водоросли, теперь же ему достается здесь разве овес от конского кала, попадающего в реку в немалом количестве после каждого сильного дождя. В прежнее время, когда не было еще москворецких плотин и шлюзов, подусты поднимались к Москве круглый год и летом их приходило еще более, так как каждая хлебная барка имела свою стаю подустов, которые неотступно следовали за ней, привлекаемые постоянной прикормкой, выбрасываемой водоливами. Эта прикормка заключалась в подмоченном зерне и в личинках крупной мухи, кладущей яйца в сырую муку, сенную труху и прочий барочный сор, и называемых, по очень длинному хвостику, «крысками».
Под осень подуст переходит в более тихие и иловатые места, вероятно за недостатком растительной пищи, и разыскивает здесь в иле мотыля, избегая, однако, очень глубокого и вязкого ила и предпочитая ему иловатый песок и хрящ. В октябре он уже почти не встречается на сильном течении и перестает выходить на перекаты, а в ноябре, с замерзанием реки, становится на зимовку в глубокие ямы, откуда выходит только после продолжительной оттепели.
Подуст очень сильная, но вместе с тем довольно простая и доверчивая рыба. Местопребывание ее почти одинаково с местопребыванием голавля, но она менее прихотлива, менее осторожна и гораздо многочисленнее, так что при благоприятных условиях можно поймать более сотни подустов. Подобно пескарям, эти рыбы очень любят муть, которая привлекает их с большого расстояния. Купаясь в реке, часто можно видеть, как подусты, и не мелкие, подходят чуть не к самым ногам. Несомненно, в мути они ищут личинок насекомых, вырытых из песка или ила. Взрослыми насекомыми, падающими в воду, подусты кормятся относительно редко; большей частью они плавятся на мелких местах – мелях и перекатах. Всего чаще можно видеть их на поверхности во время нереста и затем в мае и июне, во время вылета мотыля. В первом случае они, как говорится, «разбивают икру», что, действительно, надо понимать в буквальном смысле слова; во втором – они «плавятся», привлекаемые обилием вылетающих из воды и падающих в нее комариков-толкунчиков. Вообще всякая рыба выходит на поверхность, только когда может найти здесь насекомых и даже во время самого нереста никогда не «плавится» бесцельно. Положение рта, несколько напоминающее положение рта у стерляди, заставляет подуста при схватывании чего-либо на поверхности переворачиваться кверху брюхом, почему плав его легко отличить от плава других рыб. Выпрыгивает из воды подуст редко, но мелкий подуст на неглубоких местах часто выскакивает торчком наподобие пескаря. Как рыба дневная подуст ночует в глубине или же уходит к берегу, под кусты, где нередко попадает вместе с плотвой в наметки и даже корзины. В солнечную погоду при известном освещении с крутого берега реки видно, как подуст стоит стаями, длинными рядами, «на струе» касаясь дна. Стаи эти иногда бывают очень густы и многочисленны. Интересно наблюдать, с какой быстротой при виде щуки подусты рассыпаются во все стороны. К каким хитростям и обходным движениям ни прибегает хищница, но, вероятно, ей довольно редко удается тут поживиться, разве слабыми и больными особями. Подуст довольно чувствителен к порче воды, вероятно потому, что, подобно пескарю, не уходит с переката, по которому идет какой-либо ядовитый, растворяющийся в воде, отброс приречных фабрик и заводов, а затаивается за камнями. Почти каждое лето, в июньские жары, вместе с дохлым пескарем плывет по Москве-реке очень много полумертвого и сонного подуста, достающегося в добычу коршунам и воронам.
Ужение подуста имеет в среде столичных рыболовов очень многих любителей, хотя число их по крайней мере впятеро менее числа охотников ловли язей на донную. Это зависит от того, что ловля подуста, большей частью дневная, гораздо труднее ловли ельца, язя и даже плотвы по следующим причинам: клев его очень неверный, требующий быстрой подсечки; он очень силен или, вернее, боек и часто срывается и, наконец, требует обильной прикормки. Без нее трудно поймать и десяток подустов, между тем как ельца на перекате и плотву в затишье (на зелень), подъязка на «пробочку» или на кузнеца можно временами наловить изрядное количество без всякой прикормки.
Ужение подуста привлекательно еще в том отношении, что оно главным образом производится среди лета, в самое глухое время, когда язь и другая рыба покрупнее попадаются, можно сказать, случайно и приходится ловить ельца (на муравьиное яйцо и опарыша) и плотву (на зелень). Настоящее ужение подуста начинается в конце мая и даже позднее; ранней весной он попадается лишь случайно, при ужении другой рыбы, и поймать его в это время много нельзя, потому что он, во-первых, сыт (икрой других рыб), а во-вторых, еще не «установился», т. е. не собрался на известных местах. Во второй половине апреля, вскоре после нереста, подуст иногда недурно берет на донные при ужении язей, днем и в сумерки, но попадается редко, потому что насадка (выползок) слишком велика – не по его маленькому рту. Если на донные набредет стайка подустов, то она испортит немало крови рыболову беспрерывным клевом. Поклевка подуста на донную сходна с поклевкой ельца: подуст тоже берет со срыву, но чаще совсем стаскивает выползка с крючка. Обыкновенно звонок резко задребезжит, затем кончик удильника начинает кивать. В это время и надо подсекать, не дожидаясь потяжки, так как подуст не тянет насадку к себе, подобно язю. Попадаются, однако, лишь крупные подусты, свыше 400 г, а потому благоразумнее переменить крючки на более мелкие (№ 6–7) и насаживать или навозного, а еще того лучше – более крепкого железняка. На донной удочке подуст ходит далеко не так бойко, как на поплавочной, отчасти потому, что после нереста он очень слаб, но больше оттого, что насадку он часто заглатывает и крючок реже задевает за хрящеватый нос – «хрюкалку» или «нюхалку», как его называют москворецкие рыболовы, – а за губу или небо, почему рыба ощущает более сильную боль и идет ходчее, менее упираясь и мотаясь, чем обыкновенно.
Все-таки весной как на донные, так и на поплавочные удочки подуст попадается случайно. Специальное ужение его начинается в Москве-реке, когда совсем кончится ужение язя, на муравьиное яйцо, недели две спустя после того, как окончательно запрут Бабьегородскую и Перервинскую плотины. К концу мая почти весь подуст собирается, как было сказано выше, или ниже Бабьегородской плотины, или выше ее, притом очень большими стаями.
Удочка для ужения подуста у нас почти ничем не отличается от удочки, употребляемой для ловли язя, ельца и плотвы, днем – на течении. То же самое, очень легкое 2,1–3,5-метровое удилище, 2-3-коленное или, еще лучше, цельное из желтого японского или темного перцового (который надежнее) тростника, 4-волосная леска отборного волоса, более или менее легкий осокоревый поплавок, захлестываемый леской только снизу, соответственный груз с добавочной дробинкой близ крючка, так называемый подпасок, и крючок № 9-10. Некоторые рыболовы придерживаются того мнения, что для ужения подуста лучше употреблять более жесткие удилища и шелковые лески на том основании, что это дает возможность делать более сильную подсечку, необходимую будто для того, чтобы засадить крючок в хрящеватый нос рыбы. Опыт, однако, убедил меня, что при употреблении мелких крючков гораздо целесообразнее ловить на очень гибкие удильники и на растяжимую волосяную леску, так как при этом условии подуст гораздо реже соскакивает с крючка, хотя бы он только слегка зацепился за нос: гибкость удильника и растяжимость лески парализуют резкие движения пойманной рыбы. Шелковая леска, даже самая тонкая, конечно, может быть крепче четырехволосной, но она полезна только при ловле на более крупные крючки, которые действительно требуют более энергичной подсечки, или же, наоборот, при ловле на самые мелкие – № 11, 12, но уже с катушкой. К катушке полезно прибегать только, когда довольно крупный подуст берет очень вяло и его приходится ловить на одного мотыля, одного опарыша, одно яйцо, а следовательно, на мельчайший крючок. Москворецкие подусты не достигают таких больших размеров, чтобы катушка была необходима, но изредка, на быстрых перекатах, без нее на мелкий крючок, даже № 10, подуста поймать довольно трудно: из десяти, подсеченных на быри, девять сходят с крючка. Так как подуст очень смел и берет почти у самой лодки, то чем короче будет леска и шестик (не менее, однако, 1,4 м), тем лучше. Впрочем, длина лески и удильника находится в некотором отношении с силой течения и глубиной места лодки.
