Надежды и муки российского футбола - Мильштейн Олег Александрович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Например, я помню чемпионат мира 1982 года, который считаю одним из самых ярких в истории первенств мира. У нас ведь там была очень сильная команда, которую загубил триумвират тренеров. Вернее, не триумвират, а решение об этом триумвирате. Тренеры (все трое: Лобановский, Бесков и Ахалкаци) были великолепные, но просто «в одну телегу-то впрячь не можно»… Было три великолепных команды: «Спартак» – блистательный тогда с Черенковым, Гавриловым, Хидиятуллиным и с Ро-манцевым, кстати; «Динамо» (Тбилиси), которое только что стало обладателем Кубка кубков – блистательная команда с Кипиани, Шенгелия, Гуцаевым, Чивадзе; киевское «Динамо», которое всегда есть киевское «Динамо», за пару лет перед этим выигравшее очередной, второй, Европейский кубок, это была команда Лобановского – ровная, могучая. Вот из этих трех команд решили сделать одну, что само по себе похвально, и к ней приставили трех тренеров, что уже было плохо. Но речь не об этом.
Речь о том, что мы выставили могучий состав, а выступили очень бледно. Скажем, немцы, у которых состав был относительно слабый, команда немолодая и довольно скучная, дошли до финала, обыграв по дороге блистательную французскую сборную. Это вообще была одна из лучших игр за всю историю мировых первенств, полуфинал Франция – ФРГ. И вот я думал: ведь наши по составу были не слабее немцев, чего же нам не хватило? И мне вдруг пришла в голову такая мысль: нам нужно было тогда играть против поляков не в оборонительный футбол (мы выставили почему-то семь (!) человек в защитную линию), а в наступательный. Тогда писали, что это была накачка между двумя таймами кого-то из спортивных чиновников: «Давайте! Давайте!» Немцы всегда играли на победу, они рвались к победе, они хотели победы – наши боялись поражения, их в случае поражения ждал страшный нагоняй.
Согласитесь, что это разные вещи: хотеть победы и бояться поражения.
Вот это, мне кажется, как раз и есть распространение общественных социальных болячек на футбол.
У нас, конечно, не столько футболисты (хотя и футболисты) боялись. Это уже реакция павловской собаки: укол – больно. Страх – не стремление зубами (даже у сильного противника) вырвать победу, а страх: главное – не проиграть. Это совершенно другая психология! И это когда у нас был сильный футбол!
Нынешнюю психологию, повторяю, анализировать трудно. Страха перед поражением нет – слава Богу, этот общественный минус у нас исчез, но у нас сейчас футбол более низкого уровня. Поэтому пока что, я думаю, наша новая национальная футбольная субкультура еще не сформировалась.
Конечно, футбол многое в себя вбирает. Насчет «контркультуры» не уверен, а что футбол шоу-бизнес – несомненно. Конечно, это часть шоу-бизнеса, это проявление шоу-бизнеса. Причем самый массовый шоу-бизнес. «Контркультура» – не согласен, не вижу оснований. Шоу-бизнес – да. Массовая культура – тоже да.
Насчет контркультуры, как я это понимаю. Приведу такой эмпирический пример. Позавчера я выгуливаю свою собачушку… у нас площадка во дворе хоккейная, где все лето играют и дети малые, и большие бугаи от шестнадцати до двадцати пяти-двадцати шести – вот здесь мат стоит колоссальный! Двор закрыт, весь этот мат по всем четырем шестнадцатиэтажным домам слышат все. Таких площадок в Москве можно насчитать не одну тысячу. Но это же не футбол, это не имеет отношения к футболу! Они же матерятся не потому, что гоняют мяч. А если бы они стучали костяшками домино, они бы не матерились? А если бы они просто распивали бутылку, они бы не матерились? Футбол-то при чем? Футбол – это повод в данном случае. И только. Так что это контркультура этих людей, ее носителей, – неважно, во что они играют или чем занимаются. Если там, во дворе, установить большой телевизор и показывать им какой-нибудь художественный фильм, они будут материться с тем же успехом. Показать им оперу или балет – они просто смотреть не станут, а дай какой-нибудь детективчик – они будут смотреть и тоже материться. Это люди, которые, собираясь вместе, начинают материться, а повод для того, чтобы собраться вместе, может быть любым.
Да, конечно, в футболе есть и магия – мы уже говорили об этом. Это огромное массовое зрелище, мощное своей энергетикой, красотой, непредсказуемостью. Вот, собственно, три составляющих, понятные массе: энергетика, красота и непредсказуемость. Это не утонченная красота, которая может быть понятна двум-трем людям. Футбол обладает эстетикой, которая понятна разным людям на разных уровнях. Это очень интересно. Его понимает и масса болельщиков – у них своя красота, и кучка эстетов – эти наслаждаются своей красотой. Это разные степени восприятия. Точно так же, как с красивой женщиной. Подавляющее большинство скажет «какие у нее ноги!», а кто-то обратит внимание, как у нее глаза блестят, какой у нее нежный поворот головы, каким движением она себе поправляет волосы. Это разные степени восприятия одного и того же – красоты. Это свойственно и футболу.
И продолжая эту идею: этим объясняется особая любовь актеров разных жанров к футболу. Футбол заражает своей мощью. Это сильная вещь. Энергетически сильная.
Противопоставление ремесла и творчества в футболе. Противопоставление по этим пунктам футбола и других видов спорта. Во-первых, постановка вопроса не вполне корректна: в некоторых из перечисленных видов спорта есть импровизация, в частности в боксе. Ведущие, наиболее талантливые боксеры мира всегда импровизаторы. Мохаммед Али был великий импровизатор. Он не просто знал школу: как уклониться, как ударить правой прямой, как ударить левым боковым, – он был великий импровизатор. Вообще гении – всегда импровизаторы, чем бы они ни занимались, ядерной физикой или боксом. Это, может быть, в штанге (я ее меньше знаю) меньше места импровизации, но в футболе, конечно же, для импровизации колоссальный простор. И вдохновение: где импровизация, там и вдохновение, и творчество. Если у человека нет вдохновения, если он не творческая натура, то импровизация откуда возьмется?! Конечно, футбол – игра очень творческая, отсюда и непредсказуемость полная. Это сплошь и рядом, таких примеров много.
Можно назвать любого крупного футболиста и вспоминать примеры его игры. Можно вспомнить Льва Ивановича Яшина. В матче сборная Англии – сборная мира, посвященном столетию футбола, он не пропустил ни одного гола. На меня это произвело сильнейшее впечатление! Ну просто человек поймал кураж! Это было действительно вдохновение! Он за ту игру получил «Золотую бутсу».
Румменигге вышел в упомянутом мною ранее матче Франция – ФРГ. В дополнительное время, при счете 3:1 в пользу французов (я болел за Францию) вышел травмированный и забил гол, второй – и просто переломил игру. Вот что значит талант и воля одного игрока!
Можно вспомнить, как играл против Бразилии Зидан в финале чемпионата мира 1998 года. Этот человек, который, в принципе, не так часто забивает голы (он не самый «забивной» игрок, он и не форвард, строго говоря, он плеймейкер), – так он забил два гола (третий уже в самом конце забил Пети, он не имел значения). А эти два гола Зидана реально сделали французов чемпионами мира, хотя фаворитом была Бразилия.
Большие игроки в больших турнирах, в решающих играх берут инициативу на себя. Я помню, как играл Бобби Чарльтон в финале чемпионата мира 1966 года против Германии. В упорнейшей, тяжелейшей игре взять на себя инициативу – это действительно свойственно великим игрокам. На них, как правило, снисходит вдохновение, потому что они выдающиеся личности, индивидуальности.
Не знаю насчет духовности футбола… уж очень громкое слово «духовность», пафосное и затасканное. Футболисты, как и все люди, очень разные: есть среди них люди с очень богатым внутренним миром, есть люди попроще, есть хорошие, плохие, глупые – разные, но о духовности футбола… О философии футбола можно… несомненно, об эстетике футбола можно… в этом плане, вероятно, можно говорить о духовности… ну, если слово нравится, почему его не употребить.
Я не со многими футболистами знаком лично, чтобы описывать их типы личности. Не думаю, что тип личности футболиста отличается от типа личности любого нормального человека. Нас с вами. Я не думаю.
