"Локомотив", который мы потеряли - Рабинер Игорь Яковлевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
Но на поле он всегда требовал боевитости. Знаете, как он учил команду не бояться «Спартака»? Когда Романцев был тренером «Спартака», Семин говорил так: «Представьте, что сегодня игру никто не посмотрит, и завтра все возьмут в руки газету. Если тренеры "Спартака" будут расписывать, как хорошо "Локомотив" играл – значит, мы точно проиграли. Зато если с их стороны начнутся сотряса-ния кулаками: "Костоломы! Агрессоры!" – значит, все в порядке». Против «Спартака» тогда можно было выстоять только так. Жестко, не давая ни метра свободного пространства и ни секунды времени. И ведь стало получаться в конце концов!
Юрий Павлович сам эмоционален и понимает эмоции других. У меня они иногда бьют через край. В 2002 году был случай. Я всю весну восстанавливался после разрыва крестообразных связок колена и только ближе к лету начал выходить на несколько минут на замену. В последнем туре перед перерывом, связанным с чемпионатом мира, играли дома с «Ротором». За неделю до того нас разбили в Самаре – 0:3. А тут еще и выбыли несколько защитников: Лекхето уехал готовиться к чемпионату мира, кого-то дисквалифицировали. И Семин мне за неделю до «Ротора» сказал: «Готовься, будешь играть».
Я настраивался, как зверь, всю неделю только об этом и думал. А на установке узнал, что остаюсь в запасе. Как же разозлился! В результате у нас два человека получили травмы, и мы с Дроздовым вышли на замены еще в первом тайме. А на 88-й минуте при счете 1:0 я забил. Не бог весть как – все сделал Бузникин, мне оставалось только попасть головой в пустые ворота.
Но испытал в этот момент такие эмоции, что подбежал к скамейке и заорал: «Семин, со…ть!»
А знаете, чем все закончилось? После перерыва, связанного с чемпионатом мира, я до конца сезона выходил в стартовом составе и забил девять голов. И Семин приводил меня всем в пример. Говорил: «Разозлитесь на меня так же, как Евсеев!»
То же самое слово, что тогда Семину, я после матча «Локомотив» – «Сатурн» прошлой осенью крикнул Бышов-цу. Меня тогда даже оштрафовали на 150 тысяч, потому что «Советский спорт» раздул эту историю. Я эти деньги лично, из своего кармана, платил. А потом, когда эта газета хотела со мной поговорить, сказал им: «15 следующих интервью платите мне по 10 тысяч. Отобьете штраф, а потом буду разговаривать с вами бесплатно». Так они это напечатали. С ними даже шутить нельзя.
А тот матч, который стал моим первым за «Сатурн», конечно, был для меня чем-то особенным. И для Лося тоже. На родном стадионе все-таки, в привычной атмосфере. Только в другой форме. Как Димона встретили! Бышовец и Липатов были в шоке, когда увидели баннер на всю трибуну с портретом Лоськова. Димка их перед игрой все «травил»: «Вы смотрите, когда в стык с Евсеевым пойдете. Там шипы готовы!» Са-медов, когда узнал, что я буду справа, а не слева, то есть не против него, успокоился. До того я не провел за «Сатурн» ни одного матча, но мудрые тренеры, видимо, понимали, что в этой игре я должен выйти на поле. Должен. Они видели, как я к ней готовлюсь, потому что уже где-то дней за пять до матча я заехал жить на базу!
Настрой был дикий. И когда мы уже в первом тайме повели – 2:0, и я бросал аут рядом со скамейкой Бы-шовца, я повернулся к нему и сказал: «Ну что, обо-с.лись?» А после игры в подтрибунном помещении, поднявшись по ступенькам, крикнул ему то самое слово. Ребята рассказывали, что Бышовец, войдя в раздевалку, сказал им: «Это он не мне, а вам сказал». Но ребята тут ни при чем. Они прекрасно знали, кому то слово было адресовано.
Как я могу относиться к человеку, который в клубе говорил: «Овчинников дает деньги, чтобы ребята сдавали игры»?! Которому везде мерещатся заговоры? Который давно уже не тренер, а бизнесмен? Недаром слухи ходят, что даже двадцать лет назад на Олимпиаду в Сеуле 15 человек в сборную прошли по игре, а остальные – по финансовым возможностям…
Бышовец, правда, одним хорош. Он настолько любит деньги, что у него всегда в командах были большие премиальные. Поэтому и ребята зарабатывали прилично. Рассказывали, что в 92-м году на чемпионате Европы они, дважды сыграв вничью, получили столько, что Колосков на Бышовца за это до сих пор в обиде.
За три недели работы с Бышовцем я узнал, что в те годы звание лучшего игрока Европы должен был получить он, а не Блохин. О себе он вообще рассказывал постоянно. О том, как молодым игроком киевского «Динамо» ходил вверх по лестнице, а «старики» поднимались на лифте и смеялись над ним. А закончил он эту историю так: «Я потом играл, а их в команде уже не было».
В прошлом году ребята рассказывали, какая атмосфера была на предматчевых сборах. Все не вылезали из своих номеров! Раньше везде толпился народ – кто в телевизионной что-то смотрит, кто в карты играет, кто у докторов «тусуется», кто-то в столовой… Все на виду были, даже иностранцы. При Бышовце же можно было закричать «ау» – и никто бы не появился. Каждое появление где-либо – это лишнее слово. А оно могло быть истолковано по-всякому.
А Лося как убрали? Это же настоящий беспредел! Даже когда от меня избавились, я и предположить не мог, что они так с Димкой поступят. Сейчас в «Сатурне» Гаджиев нарадоваться не может, что у него есть такой игрок. А Бер-дыев, наоборот, расстраивается – Лоськов же должен был к нему в «Рубин» перейти, но «Сатурн» сыграл на опережение.
Могу представить, что бы сделал со мной Бышовец, если бы услышал о себе фразу, которую я произнес внутри команды в начале работы с Муслином! На сборах как-то сказал: «Да нет, будем в середине "вариться"…» Вокруг было много народу, и при Бышовце информация до главного тренера обязательно бы дошла. Может, она дошла и тогда. Не знаю. Но Славо никак не дал мне об этом знать. Наоборот, доказал за это время и мне, и другим ребятам, что адекватен, да и просто любит футболистов.
У Муслина все было четко. Расписание тренировок вывешивалось на неделю вперед. Мы знали поминутно, когда что будет, и могли строить планы на свободное время, не боясь, что в последний момент из-за плохого настроения все поменяется. Мы чувствовали, что нас уважают.
При нем – не знаю уж, по чьей инициативе – мы после каждого матча стали собираться в ресторане около клубного интерната. Там были игроки, тренеры, руководители, иногда даже случайно забредали болельщики, если охрана не проявляла бдительность. Царила полная свобода, запретов не было, каждый мог сколько угодно выпить, поговорить на любые темы. Сидел, к примеру, Липатов и смотрел, как я пять кружек пива ребятам несу, несмотря на то что там есть официанты. Мы тогда в «Локомотиве» никого не боялись. Есть такое фанатское двустишие: «Самый лучший коллектив – это наш "Локомотив"!» К нашему коллективу тогда это полностью относилось…
Так вот, после домашнего поражения от «Спартака» из Нальчика, когда у нас была одна ничья и два поражения, посидели мы в ресторане и собирались уже с женой уходить. Смотрю – одновременно идет к своей машине Муслин. Говорю жене: «Подожди в машине». И подзываю его: «Славо, иди сюда!» То есть пошел, конечно, не он, а я. Он вначале, конечно, насторожился, но я сказал ему: «Ты все нормально делаешь. Это мы пока твою игру не до конца понимаем, много нюансов. Главное – не думай, что мы тебя "сплавляем". Просто пока не можем перестроиться. Но увидишь: все будет нормально!»
Было видно, что он проникся. И если следующий матч мы все-таки еще проиграли «Спартаку», то потом обыграли ЦСКА и начали свою долгую беспроигрышную серию. Она оборвалась в игре с «Москвой», после которой Славо и уволили, сказав, что надо встряхнуть команду. Ничего не понимаю. Были на первом месте, проиграли «Москве», оказались на втором. Кого встряхивать? Зачем? Да, проиграли «Зюлте-Варегему», недооценили соперника. Но с тех пор прошло время, команда доказала, что не «поплыла», имеет все шансы занять первое место. До сих пор уверен, что если бы Муслина не уволили, тот чемпионат мы могли бы выиграть спокойно. Без вопросов. Некрасиво с ним поступили.
