Тройка без тройки - Другов Вс. (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Тренер отходит к другой группе.
Ипполит ударяет по мячу с такой злостью, словно именно он, это наполненный воздухом кожаный шар, виноват в допущенной им ошибке.
Мяч летит высоко над полем, падает за беговой дорожкой и откатывается к входным воротам стадиона.
— Мяч не виноват, Ипполит. За что ты его так? — говорит один из футболистов.
— У Ипполита всегда так, — замечает другой, — раз не получается, значит мяч плох.
— Во всяком случае горячиться не надо, — советует третий.
Ипполит, сердито поджав губы, молча выслушивает справедливые и дружеские замечания товарищей. Потом бросается за мячом.
От ворот стадиона навстречу ему идет Тоня. Она торопливо обходит большие лужи, перепрыгивает через маленькие, на сухих местах прибавляет шаг. И на ходу кричит:
— Осторожнее! Совсем меня забрызгаешь!
Ипполит переходит с бега на шаг и не очень дружелюбно отвечает, девушке:
— Боишься запачкаться, — тогда не подходи.
Но Тоня все же подходит и вызывающе заявляет:
— Дела очень важные, иначе, конечно, ни за что не подошла бы к тебе.
Но тут же забывает о неприветливой встрече и восторженно восклицает:
— Такие дела делаются!..
Она хочет еще что-то сказать, но вдруг подходит вплотную к своему собеседнику, смотрит ему в глаза, потом в полном недоумении разводит руками:
— До чего же у тебя смешные глаза! Когда небо голубое — они у тебя голубые, в помещении — они серые, а сейчас небо темное — и они темные, ну совсем черные.
Ипполит медленно ведет мяч, возвращаясь обратно. Потом сердито говорит шагающей рядом девушке:
— Ты мои глаза оставь, пожалуйста, в покое! Говори толком, какие дела делаются?
— Волейбольную команду всю мобилизуют.
— Куда мобилизуют?
— Там, где-то, в каком-то дворе, кто-то закрывает футбол. Конечно, у нас на фабрике поднялась заваруха.
Молодые люди выходят на беговую дорожку. Тоня сворачивает по ней, а Ипполит, направляясь к месту своей тренировки, идет по полю вдоль дорожки. Не глядя на девушку, он говорит:
— Вечно у тебя так получается: заваруха, заваруха. А толком ничего не скажешь. Какое-то там закрытие футбола!
Не обращая внимания на ворчливый тон собеседника, девушка спрашивает:
— А что ты сейчас делаешь?
Ипполит отвечает:
— Тренируюсь в обводке противника… Частыми, несильными ударами.
Тоня смеется:
— Это называется несильные удары — до самых входных ворот!
Ипполит снова сердито поджимает губы.
— Ну, не обижайся, — дружелюбно говорит девушка. — Я не хотела тебя обидеть, Поля.
Ипполит еще больше мрачнеет.
— Я тебя уже не раз просил запомнить — меня зовут не Потя, а Ипполит. Ипполит через два «п». Мне уже не четырнадцать лет, а двадцати два. И меня не нужно называть женским именем.
— И кто тебе придумал такое имя? Никак его не сократишь! — смеется девушка, потом делает прощальный жест рукой и убегает к занимающимся невдалеке волейболисткам.
Ипполит возвращается к своей группе и продолжает тренировку.
Проходит около полутора часов. Футболисты успевают хорошо поработать над техникой и затем, разделившись на две команды, начинают тренировочную игру с применением длинных продольных передач, наиболее выгодных на скользком поле.
В разгар игры Алексей Константинович командует:
— Вокруг поля бегом марш!
Мгновенно прервав игру, футболисты на ходу подстраиваются друг к другу и пробегают один круг. Постепенно замедляя темп бега, они переходят на ходьбу и, пройдя еще пятьсот-шестьсот метров, собираются в центре поля.
Здесь их уже поджидает Алексей Константинович. Он осматривает забрызганные грязью костюмы спортсменов, их мокрые ботинки, прилипшие к телу рубашки. Затем спрашивает:
— Тяжело пришлось сегодня? Погода не очень ласковая?
Футболисты отвечают:
— Все в порядке!.. Здорово!.. Погода, как погода!..
Голоса звучат весело и бодро. Еще красноречивее о настроении игроков говорят их оживленные и радостные лица. Алексей Константинович тоже улыбается:
— Ну, а теперь не забудьте, друзья, очистить ботинки от грязи, вымыть их, а дома — просушить. Форму тоже приведите в порядок. А дежурному такое задание: мячи вытереть тряпкой, смазать касторкой, расшнуровать и выпустить из камер воздух.
Высокий, с мальчишеским хохолком над широким открытым лбом, футболист выступает вперед:
— Всё будет сделано, Алексей Константинович!
Тренер одобрительно смотрит на высокую стройную фигуру юноши, затем снова обращается ко всей команде:
— На следующем занятии мы разберем сегодняшнюю тренировку, кое-кому переменим задание. Потом подготовимся к игре с «химиками». Надо будет продумать тактику.
И после короткой паузы командует:
— А теперь — в душ! Бегом марш! Дугин и Смирнов, останьтесь!
Футболисты убегают. Возле тренера остаются Ипполит и Смирнов, рослый широкоплечий мужчина с коротко остриженными волосами и атлетическим затылком.
Медленно шагая с двумя своими учениками по направлению к раздевалке, Алексей Константинович говорит:
— Все-таки не так вы делаете обводку, Ипполит. Ведете неправильно, а иногда…
Глаза тренера чуть-чуть усмехаются:
— А иногда зачем-то сильно бьете.
— Это я… — пытается оправдаться Ипполит.
— Это вы, — перебивает его тренер, — немного погорячились. Как всегда. Так вот. Чтобы вы поменьше горячились, мне, видимо, придется повозиться с вашим характером. А Смирнов поможет вам освоить технику обводки.
— Обводки? — переспрашивает Смирнов.
— Да, обводки.
— Кому, помогу? Дугину?
— Да, Дугину.
Смирнов осматривает Ипполита сверху донизу и обиженно говорит:
— Мне, Алексей Константинович, надо тренироваться с равным футболистом по силе и по технике. А то тренировка не оправдает себя.
— Всегда ты ворчишь, — недовольно замечает тренер. — Ничего плохого не будет, если передашь свой опыт футболисту.
— Я постараюсь, Павел, — смущенно говорит Ипполит, — ты попробуй.
— Попробуем, — неохотно соглашается Смирнов. — Только ты в следующий раз прийди пораньше, отбери мяч, тот, серый, знаешь. С этим мячом я больше люблю заниматься.
К разговаривающим подходят секретарь комсомольской организации фабрики Ася, председатель заводского совета добровольного спортивного общества Григорьев и Людмила Александровна.
— Здравствуйте! — приветствует спортсменов старая библиотекарша. Потом разворачивает сверток, вынимает запачканную тушью книгу и протягивает ее тренеру.
— Вот, полюбуйтесь! Красиво?
Алексей Константинович перелистывает несколько страниц, затем поднимает глаза на собеседницу:
— Не очень. Кто же это так читал ее? Трубочист?
— Не трубочист, а футболист, — вносит поправку Людмила Александровна, берет у тренера книгу и решительными движениями снова заворачивает ее в бумагу. — Во дворе нашего фабричного дома живет много ребят. Они хотят играть в футбол и хотят, чтобы никто не закрывал этого футбола. И у них там происходят целые трагедии, как вот эта, например, с книгой.
Людмила Александровна осуждающе смотрит на тренера, потом на Ипполита. Ипполит виновато опускает глаза, словно он персонально ответственен за все трагедии, которые происходят на футбольных полях.
— Но ведь, Людмила Александровна, сделано не так уж мало, — примирительно говорит Григорьев и лезет в задний карман брюк, откуда вытаскивает большой мелко исписанный лист бумаги. — Мы провели молодежный кросс, в котором участвовало…
Его прерывает Ася:
— Спрячь, Федя, свои отчеты. У нас никто не отнимает того, что сделано. Действительно, мы устраиваем смотры, проводим кроссы, организуем соревнования, эстафеты, конференции, костры, походы… Все это очень хорошо. А под боком у нас живут ребята, все свободное время они проводят во дворе. А мы до сих пор ничего для них не сделали.
— Вот это и обидно, — уж более спокойно замечает Людмила Александровна, — ведь, действительно, спорт поставлен у нас на фабрике неплохо.
