Жизнь как матч - Платини Мишель Франсуа (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

Наши номера находятся наверху. Я занимаю комнату вместе с Домиником Батенеем. Но здесь обосновалась не только сборная Франции. Соседнее здание занимает сборная Италии, наш первый соперник на чемпионате. Так сказать, принудительное сожительство.

На следующее утро мы организуем между собой «притирочную» игру одиннадцать на одиннадцать. Стоит прекрасная погода. Мы играем так, будто это – показательный матч. Легко… Итальянцы, подчеркнуто элегантные в своих спортивных костюмах небесной голубизны, либо в «выходных» курточках с надписью «Жилессе», не упускают случая, чтобы поучиться. Они приходят гурьбой, вразвалочку, с нарочито безразличным видом, но очень дотошно высматривают все, что происходит на поле, отмечают наши дружеские, но все же довольно энергичные обмены ударами.

Так проходит неделя. Мы сталкиваемся с ними ежедневно, но не общаемся. Дино Зофф первым ломает лед. Осаждающим его французским журналистам, расспрашивающим его о неудаче «Наполи», которая ему слишком жестоко напоминает о кошмаре двух пропущенных им мячей, пробитых мной со штрафного удара, он спокойно и сдержанно отвечает, хотя комплимент ему дается с трудом: «Очень силен Платини. Лучше Бонхофа. Лучше Антоньони. Даже лучше Корсо. Он обладает мощными ударами при выполнении штрафных».

Я его благодарю через имеющийся здесь микрофон.

Очень скоро устанавливается взаимопонимание с Тарделли, моим будущим опекуном. Мы уславливаемся с ним о дате, когда состоится наш обмен футболками: французская сине-голубая и итальянская «адзурра». В придачу он пообещал вручить мне еще и футболку клуба «Ювентус». Добрый знак…

Эти итальянцы мне кажутся совершенно беспечными, беззаботными. Может, даже слишком.

В ожидании начала чемпионата нас отвлекает от тяжелых предчувствий и несколько развеивает скуку от повседневной рутины выход в город. Каждое утро подъем в 7.00. День длится очень долго. Я пытаюсь с пользой для себя проводить время, роясь в ящике с книгами, Лопес с Мишелем убивают время на теннисном корте, другие играют в пинг-понг или, что еще более оригинально, в бильярд. Наступает день, когда мы надеваем фирменные блейзеры клуба и повязываем галстуки. Нас ожидают в посольстве Франции, которое устраивает прием в нашу честь. Он состоится в промежутке между нашей «вылазкой» в магазины и обедом в ресторане.

Там, в посольстве, мы вплотную столкнемся с вопросом о пропавших без вести. Пытаясь избежать западни бойкота, которого шумно требуют пикетчики, мы стараемся спокойно и с достоинством во главе с Рошто и Гийо выполнить ту гуманитарную миссию, которая нам поручена. Перед нашим отлетом с аэродрома «Руисси» представители «Ассоциации родственников и друзей пропавших без вести или задержанных французов» вручили нам список, включающий двадцать два имени. По одному на каждого игрока сборной. Нашему послу в Аргентине было поручено заняться этим делом…

Доминик Рошто, которого все волнует больше, чем нас, постоянно пытается читать для нас статьи из журналов и газет, в которых сообщается о самых мрачных событиях в стране. Но в столице мы совсем не чувствуем того тяжкого климата, который описывается в печати. Чемпионат мира, кажется, вызвал всеобщее ликование и счастье, которые отражаются на лицах, улыбающихся с афиш, расклеенных повсюду в этом большом городе.

Вскоре мы перелетаем на самолете аргентинских ВВС в Мар-дель-Плата, чтобы сыграть в первом своем матче чемпионата.

За час полета мы уже прониклись атмосферой предстоящего матча. И мы знаем, что за двенадцать тысяч километров, преодолевая «гандикап» разницы во времени, миллионы французов напряженно ждут нашего первого удара по мячу в этом турнире.

Мар-дель-Плата – роскошный морской курорт. 26 процентов местного населения составляют дети иммигрантов, прибывших сюда в период между двумя мировыми войнами. Они живут в основном рыбной ловлей.

Шумный, даже буйный и немного забавный прием на стадионе. Какой-то сорванец завладел телеконтролем двух громадных электронных табло, нависающих над футбольными воротами. Он передает свое зашифрованное сообщение: Италия – 3, Франция – 1. Таким был счет во время единственного матча на Кубок мира между нашими двумя странами… сорок лет назад! Грустное воспоминание.

Мы прокладываем себе путь среди болельщиков, чтобы успеть подготовиться к матчу в скромной и уютной раздевалке. Доминик Батеней даже не сопровождает нас до газона. Он прямиком направляется на трибуну, чтобы наблюдать за игрой оттуда, вместе со своей и моей супругами. Они тоже являются участницами этой незабываемой Одиссеи. Доминик, по правде говоря, плохо воспринял свое отстранение от игры.

После пресс-конференции, когда пораженные журналисты вдруг заметили отсутствие в составе команды обоих Домиников (Рошто и Батенея), которой через два дня предстояло выступать лицом к лицу против сборной Италии, Идальго взял за руки Батенея и отвел его в сторону. Затем мы втроем обсуждали это дело у него в комнате. Я выступал за включение в состав Доминика.

На поле он всегда глубоко «пашет», чтобы всячески облегчить мне работу. Он – основной игрок сборной Франции. На нем строится первый эшелон обороны, им одушевляется вся игра. Однако Идальго утверждал, что Батеней физически не готов к этому матчу. Тогда-то тренер и произнес свою знаменитую фразу: «Он нарастил объем вместо веса». Эти суровые слова потом привели к неурядицам.

В общем, беда с этим Батенеем…

В раздевалке перед матчем разворачиваются неприятные события. Дело в том, что нам всем до чертиков надоело наше «шефство» над маркой спортивных товаров, которые мы рекламируем на спине. На нас ставят этикетки, пришивают какие-то символические полоски, за что мы получаем символическую горсть монет…

Фирма «Адидас» перевела нам 1500 франков. Затем вознаграждение из-за чемпионата мира было увеличено после долгих переговоров всего лишь до 1600. Это просто смехотворная сумма.

Нужно было что-то предпринять. Дело уже не терпело отлагательства. Приближался матч между Францией и Италией. И вот уже в раздевалке перед этой игрой мы совершили чисто символический поступок, который состоял в том, что мы не обновили кистью три знаменитые полоски «Адидас».

Публика об этом не знает, но за час до каждого международного матча вся команда обычно превращается в маляров. Реметтер, представитель фирмы, который искушен в своей работе до кончика кисти, делает обход, осматривает нашу обувь, и вручает каждому маленькие бутылочки с краской. Если возникает необходимость, он сам принимает участие в этом ритуале, действуя рукой мастера.

И вот, о ужас: массовый отказ. Забастовка кисточек!

Реметтер явно обескуражен.

Идальго потрясен.

Патрель [13] меняется в лице.

Только Анри Мишель, который пользуется привилегией индивидуального контракта с этой торговой фирмой, да несколько строптивцев из его окружения не участвуют в забастовке.

Время идет.

Время бежит.

Ситуация напряжена.

Наконец, свисток судьи приковывает к себе все наше внимание и снимает напряжение. Это свистит румын Раинеа. Арбитр придирчиво осматривает нас перед тем, как выпустить на зеленое поле.

13.43. Последние звуки «Марсельезы».

13.44. Официальное фотографирование команды.

13.45. Мяч в игре.

13.46. Прорыв Сикса на левом краю. Прекрасный пас в центр на уровне угла дальней штанги. Лакомб выпрыгивает, дотягивается головой до мяча. Зофф, как приклеенный, стоит на линии ворот.

Удар! Гол!

Франция ведет 1:0.

Это был самый скоротечный гол в истории чемпионатов мира.

Полчаса спустя – равновесие восстановлено. 1:1.

Час спустя – проигрыш. 1:2!

В качестве вознаграждения я получаю желтую карточку за «симуляцию» в двадцати метрах от ворот противника. Анри Мишель тоже. У нас даже нет времени, чтобы обсудить последнюю нашу возможность: штрафной с отличной позиции – всего в девятнадцати метрах от ворот. Дальше все еще изучает ситуацию и положение мяча и мое собственное, а я, превратившись в центра нападения, иду на последний риск, пытаясь выбрать позицию получше в частоколе ног своих противников… Звучит свисток, возвещающий об окончании игры. Арбитр, абсолютно индифферентный, лишенный всяких иллюзий на наш счет, свистит три раза, не выпуская свистка изо рта, вероятно, чтобы сильнее растеребить нашу рану. Конец.