Выигрывать любой ценой - Джеррард Стивен (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗

Шла только первая неделя октября, и мы только что обыграли «Сандерленд» и «Пэлас». Я буду праздновать только что-то по-настоящему важное, когда пройдет это напряжение от матчей за сборную Англии, а «Ливерпуль» начнет обходить ближайших соперников. Впереди меня ждал еще долгий путь. Я пока не мог представить себе ни битву за чемпионство, ни чемпионат мира в Бразилии.

Глава четвертая. Отборочные этапы и позиции

На Айронсайд-роуд некоторые попадания я праздновал так, будто только что забил победный гол за сборную Англии в финале чемпионата мира. Обычно я был Газзой, надевая футболку сборной с его именем на спине и выписывая зигзаги с мячом, прежде чем влепить его между двух мусорных контейнеров, служивших воротами. Еще я бывал Гари Линекером, который бьет пенальти на самой последней минуте финального матча на «Уэмбли», и едва мяч проскакивал между стальных контейнеров, я пускался в безумный торжествующий забег. Пробегая по Айронсайд-роуд, вопя от радости и потрясая руками в воздухе, я был национальным героем, чемпионом Англии, который упивается всеобщим обожанием.

Может, я сходил с ума по «Ливерпулю», но после чемпионата в Италии в 1990 году я помешался на сборной Англии. Это был Кубок мира, когда блистал мастерством Пол Гаскойн и забивал голы Линекер, когда вечерами мы всей семьей визжали у телевизора, когда Газза лил слезы и во время полуфинала с Западной Германией сжималось сердце. Я смотрел этот матч дома, когда мне едва исполнилось десять, и у меня комок подкатил к горлу, когда Газза получил желтую карточку и заплакал, понимая, что его отстранят на финальный матч. А получилось, что Стюарт Пирс и Крис Уоддл не забили в смертельной серии пенальти. Англия была подавлена. Жестокое разочарование в Уитоне и по всей стране.

А на улице я придумывал другие ошеломительные концовки. Маленький Стиви Джеррард выходил на шаг дальше Газзы, своего героя из сборной, и шел прямиком к финалу Кубка мира, где забивал столь же выдающийся гол, какой я только что запустил между контейнеров на Айронсайд. Эти мечты были не менее реальны, чем мои фантазии о том, чтобы «Ливерпуль» выиграл в лиге, не считая того, что я был побольше.

На улицах Уитона я часто играл за сборную Англии и в дождливые, промозглые зимние дни, и душными летними вечерами. Совершенно неудивительно, что мы с моим старшим братом Полом, которого я называл Газзой за его пухлые щечки, боготоворили Гаскойна. Даже не представляю, сколько раз я пересматривал «Gascoigne’s Glory», распаляя свое воображение.

Прежде моим любимчиком в сборной Англии был Брайан Робсон. Капитан «Чудо» играл на центральной линии поля, совсем как я. Когда он надевал белую форму, я начисто забывал, что Робсон – игрок «Манчестер Юнайтед». Я ненавидел «Юнайтед», но любил Робсона. Однажды отец вернулся домой и увидел, что я на улице играю в футбол в футболке сборной с фамилией «Робсон» на спине. Он позвал меня домой на пару слов. О чем я только думаю? Носить футболку с этой фамилией! В Уитоне! Что подумают соседи? Отец терпел это дома, потакая мне и тоже понимая, какой Робсон выдающийся игрок для сборной Англии. Но на улице нужно иметь голову на плечах. Я кивнул, переоделся и вернулся на улицу в красной форме «Ливерпуля». И все же мне нравилось воображать себя Робсоном, а когда стал постарше – уроженцем Ньюкасла, вроде Газзы, или Линекером из Лестера, хоть он когда-то и играл за «Эвертон».

Сборная Англии жутко много для меня значила. Когда мне, казалось, представилась возможность перейти в Национальную футбольную школу в Лиллшолле, я решил, что, наверно, отправляюсь в рай. Джейми Каррагер уехал в Лиллшолл за два года до того. Майкл Оуэн уже был там, и Джейми Кэссиди тоже, а еще другой юный защитник «Ливерпуля», Томми Калшо. Я был уверен, что мое место в Лиллшолле вместе с другими ребятами, чье будущее – в сборной Англии. После испытания для мальчиков младше 15 лет мне казалось – я сыграл так хорошо, что непременно получу красивое приглашение. Я был капитаном юношеской команды «Ливерпуля» и шел к райской жизни ученика футбольной школы в Лиллшолле.

Когда на почту пришло письмо, были слезы. Там говорилось, что я прекрасный игрок, но при выборе учитывается множество других факторов помимо футбола. Я понятия не имел, о чем идет речь, потому что это было всё – не считая жестокой правды о том, что меня отсеяли, и, ох, я не должен сдаваться. Это меня добило. Я помчался наверх и бросился на постель, закрыл лицо подушкой и рыдал. Отец изо всех сил старался утешить меня. Он напомнил мне, как хорошо я справился с испытанием. Отец сказал, может быть, они считают, что мне нужно немного подрасти или стать поувереннее, прежде чем они решат увезти меня так далеко от дома на два года.

Я сквозь слезы взглянул на отца. Когда я, наконец, смог говорить, из меня полился целый поток слов.

– Я так больше не могу, – сказал я между очередными всхлипываниями. – Хватит с меня футбола.

Отец успокаивал меня и деликатно удерживал. Он говорил о «Ливерпуле». В «Ливерпуле» меня любят. В «Ливерпуле» меня ценят. Ко мне проявляют интерес такие тренеры, как Стив Хайвэй, Дейв Шэннон и Хьюи Маколи. Они в меня верят. И это далеко не все. Пока у меня есть «Ливерпуль», есть и надежда.

И я продолжил играть. Через семь месяцев опередившие меня звезды Лиллшолла приехали в Мелвуд, чтобы сыграть против моей юношеской команды «Ливерпуля». Они прошествовали в спортивных куртках Национальной школы. Внутри меня все кипело. Я покажу им и тем, кто занимался отбором, что они потеряли, когда отказали мне. Я не мог дождаться начала матча.

Тремя самыми яркими их игроками были Майкл Оуэн, Уэс Браун и Майкл Болл, но я сделал их всех. Я превзошел самого себя. Оуэн уже тогда был забивным нападающим, и благодаря его хет-трику мальчишки из национальной школы урвали победу 4:3. Всем было ясно, что, если бы Майкл вновь был в нашей ливерпульской команде или если бы я был в команде Лиллшолла, вместе мы бы разбили противников наголову. Во всяком случае, потом ребята из Лиллшолла выстроились, чтобы пожать мне руку. За это я их уважал и, молча кивая, отвечал на их рукопожатия. Но пока ко мне не подошли тренеры из Лиллшолла, я умчался в раздевалку. Я не хотел ни выслушивать их чертовы речи, ни видеть кого-то из них. Это было выше моих сил.

Отказ молодежной сборной еще долгие годы преследовал меня. Я понимал, почему это так меня обидело. Я хотел играть за «Ливерпуль» и хотел играть за сборную. Когда вторая моя мечта, казалось, была разбита, я еще очень долго не мог прийти в себя. Но мне это удалось.

Мой полноценный дебют в составе сборной Англии состоялся 31 мая 2000 года, на следующий день после моего двадцатилетия, в матче против сборной Украины на «Уэмбли». Трудно было поверить, что я делю раздевалку с Тони Адамсом и Аланом Ширером. Я смотрел, как они играли на Евро-96, когда мне было шестнадцать, а Англия, принимавшая чемпионат, вновь добралась до полуфинала и снова проиграла Германии в серии пенальти. Это было безумное лето, когда, казалось, вся страна распевала про то, что «футбол возвращается домой», вслед за Бэддиелом и Скиннером, которые вместе с ливерпульской группой «Лайтнинг сидз» записали песню «Three Lions» про то, что после «тридцати лет забвения» «Кубок Жюля Риме сверкает, как прежде». Именно в этом матче Газза забил изумительный гол шотландцам еще до того, как мы выиграли в серии пенальти в четвертьфинале и выбили испанцев, которые тогда, похоже, были еще большими, чем мы, любителями продуть крупный турнир.

Я был таким тихим и робким, и тут в старой раздевалке на «Уэмбли» Адамс завопил мне прямо в лицо:

– Готов ты, черт возьми, к этому?

Кровь застыла в моих жилах. В горле все пересохло, но я выдавил из себя фирменное ливерпульское:

– Мы их сделаем!

Матч вмиг пролетел. Я был в полном восторге от того, что на мне белая футболка с моей собственной фамилией на спине. Я приходил в трепет от того, что мне довелось играть против Андрея Шевченко и мы вместе со сборной Англии во главе с Кевином Киганом, легендой Ливерпуля, выиграли 2:0.