Советы чемпиона - Шварценеггер Арнольд (читать книги без сокращений TXT) 📗
я научил себя дисциплине, самой строгой. Как контролировать все свое тело, как держать под контролем каждый мускул в отдельности. Эту дисциплинированность можно применять в повседневной жизни. Я использовал ее в своей деятельности, в учебе. Когда например заниматься, учится становилось лень, достаточно было оглянуться назад и вспомнить что пришлось пережить, чтобы стать мистером Юниверс самоотречение, тяжелая работа. И учеба становилась вполне доступной.
Культуризм изменил меня полностью. Я думаю, что я был бы совсем другим, если бы никогда не тренировался, а просто где-нибудь работал. Тренировки дали уверенность, чувство собственного достоинства, и неограниченный положительный настрой. Свой успех я могу применить где угодно. С одной стороны люди больше прислушивабтся к словам, если с ними разговаривает большой человек. Чем вы больше, чем внушительнее ваш внешний вид, тем в большей степени люди вас слушаются и тем больше вы можете продать самого себя или что-нибудь еще. В школе бизнеса я видел статью о том, как большие компании нанимают продавцов и комивояжеров не менее определенного роста и веса. Это потому, что оказывается большие люди более удачливые продавцы, они лучше могут убеждать. Это правда. Я и сам заметил, что могу убеждать с большей легкостью, чем маленький человек.
Никаких проблемм с применением этих принципов в жизни у меня не было. Мне было достаточно обернутся назад, посмотреть, как я применял их в культуризме и аналогично вести себя в других ситуациях. Например сейчас я работаю так же интенсивно, чтобы исправить мое произношение в английском языке, как раньше работал над своими слабыми икрами. То же самое с бизнесом. Я так настроен на то, что сделаю миллионы долларов, что неудачи быть не может. мвсленно я эти миллионы уже сделал. Теперь остается совершить лишь все необходимые действия.
Не самым последним вознаграждением за занятия по построению тела является постоянное хорошее здоровье. Часто будучи маленьким, я болел. Даже позднее случалось проводить каждый год часть времени в постели с сильной простудой. С тех пор, как я начал заниматься культуризмом, зп последние 15 лет я простужался может быть 2 или 3 раза, да и то это было легкое недомогание. Между телом и разумом установилась отличная взаимосвязь. Тело нахолится под полным контролем разума. Тело лучше отвечает оно стало как часы специальные хорошо отрегулированные часы, так что за пять лет может на секунду отстают. Вот как я себя чувствую. Все так отлично работает. Да и очень редко я видел, чтобы другие культуристы болели. Среди культуристов гораздо меньше инфарктов, потому что вены открыты и кровь по ним хорошо проходит. Когда вы качаете мускулы, сердце качает по ним кровь и тренируется одновременно с вами. У меня самого отличная кровеносная система.
В течение всех лет, когда я учавствовал в ответственных соревнованиях, я избегал любые формы обязывающих меня взаимоотношений, хотя встречал много женщин. Потом, в 1968 году я познакомился с девушкой, которая полностью изменила мой образ мыслей. Ее звали Барбара. Она работала официанткой в Закиз, в Санта-Моника. Работала там летом, чтобы платить за учебу в Сан Диего Стайт Унивесити. Я попросил ее о встрече и сразу же заметил, что отношусь к ней несколько иначе, чем обычно к другим девушкам, с которыми общался. Можно описать это как внутреннее тепло, впечатление здоровья и домашнего уюта. Встречи наши были тоже совсем другие, по сравнению с теми, которые у меня были раньше. Она познакомила меня со своими родителями. Это тоже на меня произвело впечатление. Дома у них была очень здоровая обстановка. Казалось, что между ними есть невидимая такая связь, они любили и уважали друг друга. Это было заметно.
Барбара любила меня как человека а не как культуриста или мистера Юниверс. По сути дела она не знала ничего об этом спорте и даже через несколько недель наших встреч не знала, что я в этом спорте что-то значу. Для нее я был просто Арнольдом, мы вместе проводили свободное время, она помогала мне с английским. Она искренне обо мне заботилась. Я чувствовал ее любовь.
Мы встречались до конца августа, потом она уехала обратно в Сан Диего, а я в Европу. Пока я ездил, Барбара была единственным человеком, о ком я думал, я разговаривал о ней и даже писал ей письма, это совсем на меня не похоже. Мои друзья начали надо мной посмеиваться: «Арнольд влюбился». Я с удивлением видел, что посторонние могли заметить это состояние во мне.
В Америку я вернулся в октябре, но оставался в Нью Йорк Сити до середины декабря. Я ловил себя на мысли, что думаю о Барбаре и хочу ее. Я звонил ей из Нью Йорка и мы планировали встретиться как только я вернусь в калифорнию. На обратном пути в самолете я испытывал смешанные чувства: что такое со мной случилось, почему я продолжал думать об этой девушке? Я знал, что с ней я позволил в себе произойти тому нечто, чего не допускал годами. Тут кроме развлечения и отдыха было еще что-то. Я понастоящему хотел быть с ней.
Для меня это было необычным событием. Я пытался понять, что происходило, проанализировать чувства, посмотреть на себя со стороны. Это был привычный метод: отойти назад и в сторону немного и посмотреть, что делаю, оценить поступки. Всегда в этом я старался быть честным, Сбивало меня с толку то, что удовольствие доставляло что-то болшее, чем просто физические отношения с кем-то, но мне это нравилось и я был счастлив. Я нашел кого-то, кто любил меня и действительно заботился обо мне. Через два года, когда она окончила учебу и смогла приехать насовсем в Санта Моника, мы решили жить вместе. Это она предложила, но я сразу же согласился. Снова я заметил в себе изменеия. Мне нравилось вместе организовывать квартиру, а не просто угол, где я только спал, проводя остальное время на улице.
Постепенно в отношениях назрел конфликт. Основа его в следующем: она была уравновешанная женщина и хотела обычную прочную жизнь, а я не был уравновешанный мужчина и сама мысль о средней обычной жизни была мне ненавистна. Она проедполагала, что я обоснуюсь на одном месте, что достигнув вершины в своем деле я успокоюсь. Но такое понимание жизни не укладывается в мой образ мыслей. Для меня жить это значит непрерывно быть голодным. Смысл жизни не в прстом существовании, не в том, чтобы выжить, а в движениивперед, вверх, в достижениях и в завоеваниях. Когда она увидела, что после культуризма я перешел в другое поле деятельности, в другое соревнование и действие, мне кажктся она поняла, что мы не сможем прдолжать жить вместе. Когда я поехал в Алабаму на съемки фильма «Оставайся голодным», она уехала из нашей квартиры.
Для меня это было очень тяжелое время. Я разрывался между двумя противоречиями. Я чувствовал, как буд-то оторвали часть меня самого, это была большая потеря, потеря того, что помогало быть единым. Барбара научила меня ценить женщину. С точки зрения чувст я хотел остаться с ней, но разумом я понимал, что ничего бы из этого не вышло. Я хотел расти, хотел идти вперед. В той жизни, которую хотела она, это бы не удалось. Я узнал как прекрасны могут отношения, как они наполняют жизнь смыслом и питают душу.
Я отдалился от культуризма, но не ушел совсем, я всего лишь перестал соревноваться. Я хотел стать неким лидером среди культуристов. Часто я чувствовал себя как мать для них. Они приходили ко мне со своими проблемами, они мне писали о своих проблемах, каждый сезон перед соревнованиями они просили совета, в каких соревнованиях лучше им учавствовать, какой лучше иметь вес, в какой одежде ваступпать, каким маслом пользоваться, как позировать. Они хотели получить советы для ведения контрактных переговоров или советы по написанию заметок для журналов по культуризму.
Я очень привязывался к культуристам, особенно летом во время интенсивных тренировок, когда я тренировался вместе с ними. Тренировочный партнер и вы становитесь как одно целое это как женитьба на эти три месяца: вы вместе едите, вместе тренируетесь, вместе загораете на солнце, вместе проводите время за разговорами, пытаетесь вдохновить друг друга. Вообщем вы привязываетесь друг к другу.
