Хоккей на высшем уровне - Драйден Кен (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
В середине тренировки я подкатил к борту, чтобы глотнуть воды.
– Как себя чувствуешь, малыш? – спросил Ферги.
– Ничего, кажется, неплохо, – ответил я, – но все еще делаю глупые ошибки.
– Это не беда, – отозвался Ферги, – лишь бы завтра вечером ты их не делал.
– Что?!
С тех пор как одиннадцать дней назад мы покинули Канаду, мне впервые дали понять, что я смогу сыграть в Москве. Но как сыграть? Ведь я плохо защищал ворота в Канаде. Я был в полном недоумении. В конце тренировки Гарри подъехал ко мне и сказал, что завтра вечером я играю. А ведь я уже больше двух недель не участвовал в настоящей игре. К тому же счет моих игр против русских 0:3, а количество пропущенных мною голов в среднем на игру астрономическое – семь. Что-то не логично. Тони же прекрасно провел вчерашнюю встречу, хоть мы ее и проиграли. Мне казалось, что если Гарри сделает замену, то поставит Э. Дж.
После тренировки мы с Линдой совершили экскурсию по Кремлю. Мы вошли в Кремль через ворота Спасской башни, миновали здание Верховного Совета и оказались у Дворца съездов – одного из самых больших театральных помещений мира, – облицованного белым мрамором. Дворец создавал поразительный контраст с древними, желтого цвета зданиями Кремля. Мы видели огромную Царь-пушку, слишком большую, чтобы из нее можно было палить. Затем мы осмотрели Оружейную палату, где хранятся драгоценности и реликвии царских времен.
В гостинице мне показали отчет «Советского спорта» о вчерашней игре, последний абзац которого развеселил меня. «Советская команда, – пишет В. Юрзинов, – показала характер и одержала важную победу. Отдавая должное нашим игрокам, мы тем не менее хотим их просить не заставлять своих болельщиков так нервничать и в воскресной встрече начать играть не в третьем периоде, а в самом начале».
Я хотел немного соснуть перед тем, как идти на оперу во Дворец съездов, но усталость и простуда взяли свое, и вместо одного часа я проспал до самого утра.
24 СЕНТЯБРЯ
Доводилось ли вам волноваться и нервничать так, чтобы не было сил встать? Именно так я чувствовал себя с утра, а ведь было только без четверти девять – еще одиннадцать часов до начала игры. В таком состоянии я находился лишь однажды – три года назад, когда впервые играл против русских в Ванкувере. Тогда я еще был запасным вратарем любительской сборной Канады и должен был доказать, что могу играть не хуже основного голкипера – Уэйна Стефансона. Нет ничего хуже боязни провала. Как ни странно, но накануне своей первой игры против Бостона на Кубок Стэнли в 1971 году подобного чувства я не испытывал. Наконец, я провел шесть последних матчей сезона НХЛ, и все шесть мы выиграли. Но мои выступления против русских… Ладно, не будем об этом.
Интересно, что думают наши о решении Синдена поставить на игру меня. Уверен, что они предпочли бы сегодня Тони, и я на них не в обиде. Более того, я почувствовал их настроение после вчерашней тренировки. Пока я ничем не доказал, что вдруг ни с того ни с сего начну хорошо играть против русских. А вообще, почему бы и нет? Вот, что я надумал в свою пользу:
1. В Канаде я еще не разыгрался, а теперь у меня за спиной две игры и месяц тренировок.
2. Я изменил свою манеру игры, приноровившись к стилю русских. Во всяком случае, морально я подготовился играть значительно лучше. Я еще не испытал свою новую тактику в деле, но уже поверил в нее. Долго она была для меня чем-то новым, и я не знал, смогу ли я так играть, да и стоит ли. А теперь я в этом уверен: уверен настолько, что меня силой не заставишь играть в старой манере Драйдена.
3. Наша команда играет значительно лучше.
На утреннем собрании на льду Гарри заметил, что русские стали лучше разыгрывать вбрасывание и что нашим центрам следует обратить на это внимание. В Канаде мы выиграли, пожалуй, семьдесят пять процентов вбрасываний, а в Москве, в первой игре, менее пятидесяти процентов. Еще одна новость: Жильбер Перро уехал в Канаду. Он забросил важную шайбу в Ванкувере и здесь помог забросить одну, а вот жалуется, что мало играет. Пэт Стэплтон подошел к Гарри и говорит: «Приехал в Москву отдохнуть, понимаете ли, а тут заставляют играть все игры!» Шутка в адрес Перро.
Что-то кормить нас стали похуже. Огромные бифштексы, которые нам давали вначале, превратились в мини-бифштексы. И кока-колы нам так и не выдали, хоть разговоров об этом было много.
Канадские болельщики развлекаются, как могут: чуть ли не до рассвета просиживают в гостиничном баре или маршируют по Красной площади с канадскими флажками в руках. Многие придумали другое развлечение: на лацканы пиджаков, на сумки и шляпы они прилепили наклейки с улыбающейся рожицей. А кто-то догадался наклеить их на двери всех номеров девятого этажа гостиницы.
Мы получаем тысячи телеграмм от почитателей, оставшихся дома. Их послания с добрыми пожеланиями заполнили все стены наших раздевалок. На одной телеграмме из Монктона стоит по меньшей мере тысяча подписей, другую, из Симкоу, Онтарио, подписали четыре тысячи человек. Удивительно! И очень приятно. Телеграммы братьям Эспозито подписала, наверное, половина жителей их родного городка. Как-то утром, прочитав послания своих земляков, Тони воскликнул: «Эй, Фил, я и не знал, что Фрэнк Донателли женился на той девушке, как ее…» Фил, правда, тоже позабыл ее имя.
Все мы понимаем важность предстоящей шестой встречи с русскими. Проиграв ее, мы проиграем серию. Ничья могла бы дать общую ничью по восьми матчам, что для нас также равносильно поражению. В раздевалке выяснилось, что некоторые игроки страдают от незначительных травм. У Билла Уайта ныла рука, Пэта Стэплтона беспокоила давно растянутая мышца, а Гэри Бергман страдал от спазм спинных мышц. Но я знаю этих ребят: ничто не удержит их от выхода на лед.
Почти все мои товарищи чувствовали, что психологически я готов к игре, но еще не настолько, чтобы преодолеть неприятные воспоминания. Вот они и стали меня обрабатывать. «Брось, ты ведь у нас лучший вратарь», – твердили они. «Покажи, на что ты способен. Дай им прикурить». Все это было очень здорово, но они чуть не перестарались: я едва не стал нервничать еще больше. Мне было как-то неловко от того, что они понимали, что меня нужно подбадривать. Стоило мне во время разминки взять бросок, даже самый простой, как пятнадцать глоток вопили: «Ну ты, парень, даешь, вот это да! Да ты и горошину не пропустишь… Стоишь, что надо сегодня…» И так без конца, пока все это не стало даже смешно.
Уверенность – важная штука, в особенности для вратаря. Например, если в начале игры вратарь берет пару трудных шайб, это вдохновляет не только его самого, но и товарищей по команде. И наоборот, если вратарь не в форме и сразу пропускает несколько простых голов, это угнетающе действует на остальных игроков, которым, чтобы победить, теперь придется в поте лица «зарабатывать» несколько дополнительных шайб.
В первом периоде русские штурмовали наши ворота. В самом начале я взял несколько по-настоящему трудных бросков. Каждый раз, отражая шайбу, я испытывал чувство победы. Я все больше и больше верил в свои силы. Где-то в середине первого периода нам почти шесть минут подряд пришлось играть в меньшинстве, но и здесь я взял несколько очень трудных бросков. Я хорошо стоял в воротах, быстро перемещаясь, без особого труда отражал броски с близкого расстояния. В конце периода мне просто повезло, когда Харламов, находившийся в углу вратарской площадки, бросил по почти пустым воротам, но попал в штангу.
В самом начале второго периода русские открыли счет. После броска Ляпкина от синей линии шайба изменила направление, отскочив от конька, и влетела в дальний угол ворот. Но тут мы вдруг обрели самих себя, и за восемьдесят три секунды забросили три шайбы. Первый гол забил Деннис Халл, перехвативший шайбу и пославший ее мимо Третьяка; вторую шайбу забросил с отскока Курнуайе, и, наконец, третий гол забил Пол Хендерсон. Он перехватил шайбу, выброшенную русскими к синей линии, сделал два больших шага и с сорока футов послал ее в ворота. Мы повели 3:1.
