"Локомотив", который мы потеряли - Рабинер Игорь Яковлевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
Лучший друг Семина с раннего детства, а ныне – народный артист России, популярный актер театра и кино Валерий Баринов рассказал мне, что изначально орловская команда именовалась вовсе не «Спартаком», а… Да, вы угадали.
– Министерство путей сообщения создало в нашем маленьком Орле команду класса «В», и называлась она, конечно, «Локомотив». Так что это название не было для нас чуждым с самого раннего возраста, а Юрка и вовсе учился в школе «Локомотива». Поэтому, когда я пролистывал газеты с таблицей класса «А», а потом высшей лиги, всегда смотрел: как там, интересно, московский «Локомотив» играет?…
Это ведь готовый сюжет для повести или фильма – история о том, как двое тинейджеров (впрочем, такого слова в те годы никто еще не слыхивал) из провинциального Орла почти одновременно уехали в Москву: один чуть раньше поступил в театральный институт, другого чуть позже позвали в «Спартак», – а потом каждый из них поднялся в своем деле на вершину. И актер, который готов за своего друга любому глотку перегрызть, говорит о нем: «Я буду на его стороне, даже если он не прав. Так сложилась жизнь. У каждого из нас должен быть человек, который при любых обстоятельствах будет держать твою сторону».
Впрочем, кино о Семине уже снимали, и не одно. Это, естественно, происходило при участии Баринова, о котором Валентин Гафт как-то сказал мне: «Прекрасный артист. Великолепный. И самый яростный болельщик из всех известных мне актеров».
– Однажды приехали в Орел со съемочной группой, -рассказал мне Валерий Баринов. – Оказались на полянке между нашими тогдашними домами, где когда-то Юрка -мы его называли «Юха» – сам сделал ворота. Играли на время, он приносил из дома будильник. Когда бы мы ни приходили на эту полянку, он, если не играл, то жонглировал мячом. А все потому, что мячик на весь двор был один -у него. Отец, дядя Паша, купил. Мальчишки его возраста отыграли, пришли ребята постарше – а он остается, потому что мяч его. Потом приходили совсем уже дядьки, но и они его по той же причине брали. В общем, тренировка у Юхи получалась круглосуточная.
Так вот, приезжаем мы с киногруппой на эту полянку – там сейчас маленький стадиончик завода «Прибор». И, представляете, там стоит мальчишка и жонглирует мячом! Я их умоляю: «Снимайте!» Но пока они свои камеры развернули, мальчишка испугался и убежал. А как было бы трогательно… Впрочем, скоро на поляну пришли взрослые мужики и начали играть. Душевное кино получилось.
И не только кино, Валерий Александрович! «Жизнь -как фильм», – верно ведь поет Григорий Лепс. И у вас с Семиным. И у Семина с Филатовым и Эштрековым. Даже сочинять ничего не надо. Жизнь все сочинила сама.
Впрочем, перенесемся на машине времени еще раз -от Семина-мальчишки к начинающему тренеру.
В Высшей школе тренеров Семин приглянулся известному специалисту Сергею Полевому, включившему его в группу, отправлявшуюся на чемпионат мира 1982 года в Испанию. Подозреваю, что именно с тех дней у Юрия Павловича возник стойкий интерес к международному футболу. В конце 99-го Семин провел неделю на тренировочной базе «Манчестер Юнайтед» у сэра Алекса Ферпосона, не раз ездил на стажировки в итальянские клубы. А Баринов к этому добавляет:
– Будучи главным тренером «Локомотива», Семин при первой возможности летал на интересные матчи за границу, причем за свой счет. Более того – иногда это скрывалось даже от начальства, поскольку делал он это в рабочее время. Сел в самолет – и полетел в Лондон на «Арсенал» – «Манчестер». А когда я к нему в кабинет приходил, все последние туры не только российского, но и европейских чемпионатов были у него уже до мелочей разобраны. Я поражался, насколько он в курсе вообще всего!
Впрочем, весной 83-го сгонять на «Арсенал» – «Манчестер» Семину было затруднительно. Тогда и предложение «Памира» из Душанбе, занимавшего последнее место в первой лиге, было за счастье – первая самостоятельная работа! Все тот же добрый семинский гений Сергей Полевой к тому времени занимал важный пост заведущего отделом футбола профсоюзов. А профсоюзными считались все команды, кроме динамовских и армейских. Полевой настоял на кандидатуре Семина, а ему самому сказал: «Из команд, которые наверху, тренеров не увольняют. Так что используй свой шанс».
И Семин использовал. Для начала сохранил «Памиру» место в первой лиге, а в 85-м таджикская команда закончила чемпионат четвертой. Во многом из-за того, что надо было расчищать дорогу назад в высшую лигу ЦСКА, и половине «Памира» «вдруг» пришли повестки в армию.
– Время в Душанбе вспоминаю с удовольствием, – говорил мне Семин. – Отношения с игроками были великолепными. На базаре у меня отказывались брать деньги и накладывали полную корзину фруктов. Хотя, конечно, Восток – дело тонкое. Когда меня вызывал первый секретарь компартии Таджикистана товарищ Набиев и говорил, что надо бы создать чисто таджикскую команду, я отвечал утвердительно. А что оставалось? Но делал-то по-своему.
Пройдет время – и, когда в Таджикистане начнется жестокая война, через семинский «Локомотив» пройдет, наверное, половина «Памира». Многие душанбинские игроки перевезут в Москву семьи. Тренер будет всегда с огромной теплотой в сердце вспоминать свою первую команду. Это ведь как первая любовь…
Пришла зима 1986-го. Та самая, когда министр путей сообщения Николай Конарев и начальник Московской железной дороги Иван Паристый приметили Семина – перспективного молодого тренера и, что очень важно, видного в прошлом игрока «Локомотива».
В очерке о Семине для газеты «Спорт-Экспресс в Украине» мой коллега Павел Алешин рассказал, как в 1999 году прогуливался с Паристым по Копенгагену, где «Локомотиву» в матче Кубка УЕФА предстояло встретиться с местным «Люнгбю». И бывший железнодорожный босс, который летал с клубом на все выездные матчи в Европе, вдруг разоткровенничался:
– А знаешь, когда Юра стал впервые делиться с нами своими наполеоновскими планами, я посчитал его таким же сказочником, - тут Паристый указал Алешину на памятник Гансу Христиану Андерсену. – За нашу команду брались настоящие киты тренерского дела, и ничего у них не вышло. Трудно было поверить, что этот худощавый орловский паренек обладает воистину волчьей хваткой, характером, силой духа, истинно русской смекалкой, которые заставят пересмотреть все прежние представления о «Локомотиве». Как он нас тогда убедил, чем взял, до сих пор не пойму.
Вот только с переходом Семина в «Локомотив» не все было так просто.
– Попав в Москву, я вдруг оказался «невыездным», -рассказывал Семин. – Кто-то написал на меня анонимный донос, что я продал множество машин – например, «Волгу», которой тогда у меня в помине не было. Отъездив год-другой, я машины свои, конечно, продавал, но в том не было никакого криминала. Все спортсмены и артисты, имевшие в те годы определенные возможности, пользовались ими примерно одинаково. Допустим, если кто-то скажет, что не покупал дешевые товары за границей и потом их здесь не перепродавал – не поверю. Перепродавали технику, болониевые плащи, даже мохеровые нитки. Правда, на таможне порой случались осложнения. Однажды, когда играл в «Локомотиве», была серьезная проверка. У меня было две сумки, и одну, слава богу, взял на себя молодой Газзаев. Не сделай он этого – и я легко мог стать «невыездным». Я помогал Валере освоиться в команде, мы сдружились – ив этой ситуации уже он помог мне. Все обошлось.
А когда я принял «Локомотив», мне в результате этого доноса перекрыли выезд за границу. Кому и зачем это было нужно – не знаю. Команда поехала готовиться в Югославию – а мне не дали разрешения, и сбор проводил мой помощник Петрашевский. Любое назначение тренера тогда должен был утверждать московский горком КПСС, и Конарев с Паристым, люди высочайших моральных качеств, по поводу моей кандидатуры долго с ними ругались. Насмерть стояли! Звонили в горком и говорили: «Вы как хотите, а мы его переводим и оставляем здесь».
