Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
Если я, продолжая силой сгибать себя, пройду и сквозь это, то возникает боль — третья «стена», в которую можно только упереться. Это как бы срез типового развития событий при обычном сгибании в любой асане, выполненной без применения релаксации. А может быть и так: я добрался до неприятного ощущения — не до боли! — и зафиксировал форму. Через некоторое время неприятность начала возрастать и перешла в боль — нужно выходить из позы. Если остаться, допустим, в области просто неопределённых ощущений, а через время они стали неприятными, что с этим делать?
Вначале проясним понятие боли. По определению: «Боль — психофизиологическая реакция человека на повреждающий раздражитель, вызывающий в организме органические и функциональные нарушения. Важнейший компонент боли — субъективные ощущения, носящие характер страдания» (БЭС, 77).
«Боль — неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения» («Физиология человека», т.3, с.222).
Боль — это сигнальное ощущение, которое свидетельствует о состоявшейся микротравме, на суставной сумке, мышечном волокне, сухожилии. После разового болевого ощущения, которое показывает, что возможности тела превышены и мы поступили неверно, остаётся микрошрам, физический след болевого воздействия. Если человек постоянно выполняет асаны на фоне болевых ощущений (что вообще не может считаться нормальным) и упорством, достойным лучшего применения, то в месте постоянного «столкновения» с болью образуется определённый объём (область, поверхность) поражённая этими своеобразными «царапинами» болевой «коррозии». Когда будет превышен какой-то количественный либо функциональный предел, возникает два пути развития: либо эта область воспаляется и затем мы получаем хронические болевые симптомы с ощутимыми двигательными ограничениями, либо при резком движении повреждается сама структура, и мы имеем острую травму.
Ситуации встречаются разные, и травмы бывают глупыми до изумления. Однажды, забыв отключить телефон на время занятий, я непроизвольно дёрнулся в асане, когда раздался резкий звонок, а форма была как раз предельной (вариант глубокой «Паршва Пиндасаны» в «Сарвангасане»), в результате — растяжение межлопаточных связок и суточный болевой шок с температурой под тридцать восемь.
Если при выполнении асан где-то в теле вдруг появились устойчивые болевые ощущения, необходимо переориентировать практику в таком ключе, чтобы боль и ощущения, с ней «соседствующие», никак не затрагивались, всё, что её доставляет, будь то приближение к какой-то форме или её выдержка, должно быть устранено до тех пор, пока повреждение не пройдёт полностью. И затем, с момента полного прекращения боли, вы должны никак не затрагивать это место ещё минимум половину того времени, которое длилась травма, — это относится к «коротким» повреждениям, длящимся не более месяца-двух. В случае более длительного болевого «стажа» возвращение к практике должно быть ещё более осторожным.
Если в йоге (и даже просто в обычной жизни) следовать любым другим вариантам поведения, то рано или поздно вы обеспечите себе бессмысленное существование при наличии хронического страдания тела.
Мне приходилось сталкиваться со множеством фанатиков (самый близкий пример — киевско-черниговская «школа»), которые считают, что чем более сложные позы они могут выполнить, тем больше они «подлинные йоги», хотя ещё Борис Аров (Сахаров) в комментарии на «Гхеранда-самхиту» отмечал: «Ни сидение в позе лотоса, ни стояние на голове, ни скашивание глаз на кончик носа ещё не есть йога».
Безумные отечественные экспериментаторы — где бы не доводилось с ними контактировать — всегда «крутили» асаны что называется до посинения, и без травм у них не обходилось. В Челябинске-65 (теперешний Озерск, закрытый город при ядерном комбинате «Маяк») обитает, как уже упоминалось, замечательный субъект по кличке «Гуру» (второй псевдоним — «Наполеон»), который, на мой взгляд, является непревзойдённым маньяком Хатха-йоги и, безусловно, заслуживает отдельного разговора, который исключают рамки нашей темы.
В молодости, дабы потрясти воображение окружающих, он жевал стаканы из тонкого стекла. Потом, когда подрос и просто фокусничать стало неудобно, вплотную занялся йогой. В пароксизмах энтузиазма, как штык, стоял на голове по два-три часа в день, пока не довёл дело до победного конца, то есть — микроинсульта, после чего прекратил эксперименты с «Сиршасаной», получив в виде напоминания о том, как не надо поступать в йоге, лёгкое заикание. Упомянутый субъект был способен выполнять асаны, например, с порванными подколенными связками, в состоянии острой развитой травмы. Трудно поверить, что такое возможно, однако недаром сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей...»
Всё бы ничего, как говорит «нанайская мудрость»: «Моё повидло, хочу — ем, хочу — на асфальт мажу», если бы «Гуру» не взялся обучать йоге других. И однажды, когда я проводил на «Маяке» семинар, женщина лет тридцати задала мне на консультации вопрос, которого я сначала даже не понял: «Скажите, а что делать, если в результате занятий йогой начинается варикозное расширение вен?»
От изумления на какое-то время я потерял дар речи. Но поскольку дама продолжала глядеть на меня с явным ожиданием, я поинтересовался в свою очередь. «Это каким же образом такое может возникнуть от практики асан!? — Да вот иногда учитель держит нас в какой-нибудь одной позе, например, в «треугольнике», минут по двадцать...»
Комментарии, я думаю, излишни. Можно лишь добавить, что за восемь последних лет существования в Озерске клуба йоги у контингента, занимающегося ею под чутким руководством «Гуру», в результате этих занятий случались инсульты, а также инфаркты. Это неудивительно, учитывая, что упомянутый деятель окончил, по его собственным утверждениям, заочно (!?) — какую-то из школ йоги в Индии.
Возвращаясь к проблеме боли, можно отметить, что однажды, будучи травмированным по собственной же глупости, «Гуру» с гениальной простотой разрешил проблему практики асан в состоянии острой травмы. Адски медленно, как подкрадывающийся к добыче хамелеон, десятками минут, он без малейших рывков приводил повреждённую конечность в предписанное положение, затем в том же темпе разгибал, со временем у него проблем не было. В подобном состоянии, если хоть что-то сделать не так, в любой момент может последовать новый болевой удар, травма усилится. «Наполеон» утверждал, что подобная постепенность обхода травмы якобы его фирменная находка. Каюсь, но я тогда даже потратил какое-то время, пытаясь доказать ему, что гораздо полезнее были бы изыскания в части нетравматической практики асан.
«Гуру» — это, конечно, курьёз, но похоже история повторяется в очень странных вариациях. Дело в том, что в Европе двадцатых годов был широко известен некий факир, по происхождению, кажется, француз. Будучи молодым солдатом, во время Первой мировой войны он получил в пехотной атаке тяжёлое осколочное ранение. По логике вещей То-Рама, как и тысячи его собратьев по несчастью, должен был погибнуть от болевого шока, с которым врачи тогда справляться не умели. Но, как известно, умирать никто не желает, а в этом человеке была ещё и какая-то скрытая особенность, скорее всего — повышенный болевой порог, либо ему удалось хорошенько собраться перед лицом смерти, но, как бы то ни было — он сумел подавить боль и выжил. И с тех пор ему стало подвластным управление ею. Впоследствии То-Рама много лет выступал в цирках Европы, демонстрируя коронный номер: он пронзал своё тело насквозь пустотелой шпагой — брюшную полость вместе с внутренними органами. Затем, оказываясь полностью проколотым, отворачивал наконечник и эфес шпаги и проливал воду сквозь трубку лезвия. Причём человек этот прокалывал себя, как говорится, вполне серьёзно, без дураков, это был не фокус.
Наконечник лезвия имел форму шприца, и с помощью равномерного давления на рукоять шпага проходила сквозь туловище факира около сорока минут. Всё это время зрители сидели, затаив дыхание, глядя, как металл медленно погружается в живот человека и затем выходит из его спины. Скорость и время прокалывания, а также форма наконечника — вот в чём заключалась суть аттракциона и, прежде всего, конечно, в уникальной личности факира. Наконечник подобной формы — при определённой величине давления и временной его дозировке — расслаивает, ткани, раздвигает капилляры, мелкие и крупные сосуды, минует органы, отсюда, если травмы и есть, то физиологически минимальные, боль скорее всего вообще не возникает, главное — преодолеть инстинктивный страх перед ней и перспективой повреждения тела, нарушения его целостности.
