Йога. Искусство коммуникации - Бойко Виктор Сергеевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
Таким образом практика «динамической йоги» превратилась в непрерывную смену положений, отвечающих ритму дыхания, — фиксация практически исчезла, и осталось одно только непрерывное движение из номинально обозначаемой формы в форму. Этот процесс безостановочной смены положений был наречен «потоком асан», хотя последними здесь уже и не пахнет. Впрочем надо отметить, что в отличие от Паттабхи Джойса многократного и бессмысленного воспроизведения одних и тех же связок у киевлян не наблюдалось, по крайней мере, на заре создания «дхара-садханы». И пусть никого не приводит в смущение тот факт, что Джойс абстрактно рассуждает о фиксации асан на время от восьми до ста восьми дыхательных циклов, ибо глядя на его практику, распространяемую через видеокассеты, никаких остановок в смене асан, между которыми вклиниваются бесконечные связки намаскар, незаметно.
Виньясы есть не что иное, как монотонное повторение одних и тех же последовательностей элементов «Приветствия солнцу» в процессе выполнения каждой асаны, которая «вкраплена» в эти стандартные круги повторений как бы мимоходом. Это похоже на пляску безумного боксёра, повторяющего длинные стандартные серии непонятных манипуляций перед нанесением каждого нового удара и после него.
Чётко просматриваются магические истоки подобной новизны, одни и те же связки движений воспроизводятся телом точно так же, как мантры-заклинания повторяются голосом. Это чисто ритуальное исполнение асан, не подразумевающее какого-либо смысла кроме самого действия, вырождение первоначальной йоги и её целей, прикрывающееся непрерывными ссылками на некий «корпус динамических практик», якобы «выпавший» из традиции. На самом деле все разновидности «динамической йоги» это не что иное, как попытка сделать лучшее ещё лучшим, по капризу случая и усилиями её представителей превратившаяся в эпидемию мирового масштаба.
«Существуют... многочисленные способы комбинирования различных режимов и форм переходных движений. Фактически система спонтанно организующихся переходных динамических фаз асан на достаточно высоком уровне развития тренировочной практики является тем, что в дальневосточных школах интегрального тренинга (?!) с недавнего времени (?!) принято обозначать термином «цигун» — искусством управления потоками жизненной силы. Не будучи никак терминологически обозначенным, это искусство существовало всегда в качестве неотъемлемой компоненты практики асан. Практику слитного выполнения асан, в едином потоке перетекающих одна в другую форм, основанную на интуитивном чувствовании психоэнергетической логики движения и осознании внутреннего потока изменения состояний как побудительного мотива, обозначают термином «асана-дхара» — поток положений тела. Также используют термины «хатха-дхара» — «поток силы», «хатха-ната» — «танец силы», «Шива-ната» — «танец Шивы» (Сид, «Хатха-йога как технология интегрального тренинга», с.78). Здесь мы уже видим некий божественный танцкласс, где вальсируют только избранные.
Основоположник «садханы» «забыл» добавить только одну деталь, а именно: все приведённые им термины и названия (за исключением «танца Шивы», смысл которого в самой Индии, кстати, совершенно отличен от украинской версии его истолкования) придуманы им самим либо «группой поддержки», поскольку до девяностых годов двадцатого столетия не встречаются ни в каких текстах, имеющих хотя бы отдалённое отношение к традиционной йоге и её более поздним модификациям.
Несколько слов о цигун. В книге «Кэмпо — традиция воинских искусств» (А.А. Долин, Г.В. Попов, Москва, «Наука», 1990, с.52) находим: «Квинтэссенцией даосской йоги, получившей самое широкое применение в области воинских искусств стало «учение о деятельности ци» (цигун). Дыханию в цигун посвящены труды знаменитых медиков древнего Китая: Бянь Цяо, Тоа Хунцзяна, Сун Шулина, Ли Шичженя и многих других. Однако письменных источников, посвящённых цигун, до наших дней сохранилось мало. На протяжении веков традиция передавалась преимущественно изустно, а центрами её были буддийские монастыри, даосские храмы, народные секты даосского и буддийского толка. В большей или меньшей степени к практике цигун обращались все образованные люди Поднебесной...»
Как мы видим, «недавнее время» по Сиду — это на самом деле древний Китай, а практика цигун насчитывает многие сотни лет истории и развития. И уж совсем непонятно, как древнекитайское искусство могло «существовать всегда в качестве неотъемлемого компонента практики» древнеиндийских асан.
Итак, понятно, что в «аштанга-виньясе» и «восьми кругах» произошла скрытая, но полная подмена системы координат, и поскольку уже ни о каком последовательном успокоении сознания, являющемся характерным признаком классической йоги, в этом случае говорить нельзя, то взамен этого к упомянутому «потоку» была удачно пристегнута пришедшаяся как нельзя более кстати «энергетическая концепция».
Подведём краткий итог результатов йогической реформации двадцатого века. Когда-то, начиная по приказу своего раджи преподавание йоги, Кришнамачарья смешал все доступные ему элементы различных систем физического развития Индии и Европы в некий коктейль, придав последнему йогическую окраску. Поскольку при постоянном кивании на первоисточники (что вообще характерно для Индии, пусть даже тот, кто цитирует, делает совершенно противоположное тому, на что ссылается) традиционные ориентиры осуществлены не были, то ученикам Кришнамачарьи пришлось выпутываться из неопределённости в силу своего разумения и способностей. Как мы видим сегодня, решили они эту задачу по-разному.
Паттабхи Джойс уклонился к найденным самостоятельно либо существовавшим в обширном наследии учителя виньясам, а также регулировке дыхания в этих движениях. Айенгар, напротив — со временем отказался и от виньяс, и от управления дыханием, но его практика приобрела сильнейшую жёсткость, с акцентом на детализацию при крайне слабом внимании к расслаблению. Если Джойс и его западные апологеты всё больше погружаются в эксперименты со своей «йогой» и даже объявляют разнообразие сутью практики (см. гл. «Пранаяма»), то Айенгар всё же отчасти возвращается к традиции, хотя, конечно, больше на словах и под давлением возраста, который неумолимо подтачивает его уникальную гипермобильность. Киевские же апологеты «виньясы» формализовали свою практику йоги в виде «кругов» и «сетов», пришпиливая к этому виньясы, управление дыханием, отдельные элементы тантрических практик, а также центрально-американские магические «примочки».
Поскольку с этим всё ясно, обратимся теперь ко второму важнейшему постулату «Сутр»: «...Или же асана реализуется при сосредоточении сознания на бесконечном».
Понятно: для того чтобы снять физическое напряжение, следует расслабиться. Расслабление тела — это мышечная релаксация. Как её можно осуществить качественно? Вопрос, казалось бы, праздный: направляю внимание и отпускаю одну мышцу, другую, третью — в итоге всё тело постепенно окажется расслабленным. Ясно, что релаксация может быть достаточно совершенной только в неподвижности — и это снова в который уже раз автоматически выводит «садхану» и любую «динамическую йогу» за рамки традиции, демонстрируя действительное положение вещей.
Обращаясь к обсуждению технологии традиционной йоги, к приведённой выше цитате из «Сутр», отметим ещё одну ускользающую от неискушённого человека деталь: глубину релаксации. Расслабить мышцы можно ведь и отчасти, — больше, меньше, полностью, о каком расслаблении идёт речь в асанах?
Условимся, что вначале будут рассматриваться позы, в которых происходит развитие гибкости, и затем мы постепенно перейдём к прочим группам асан, отличным по характеру нагрузки.
Посредством чего мы расслабляем тело? Очевидно, с помощью воли, мысленной команды и затем ощущения, подтверждающего, что команда выполнена. Иными словами, расслабление мышц — это произвольный, волевой акт, определённое нервное усилие, посредством которого мозг управляет действиями тела, и это сопровождается порой весьма ощутимым расходом психической энергии.
