Балаустион - Конарев Сергей (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Сергей Конарев

Балаустион

Предисловие

Античной историей я увлекаюсь с детства, собрал дома весьма достойную библиотеку источников, книг современных историков и сборных трудов по описанию быта и нравов древних римлян и греков. А прочел подобной литературы еще больше. И давно утвердился в мнении, что возвышение римского государства, покорившего все Средиземноморье грубой силой оружия и, словно гигантский паук, сосавшего соки из покоренных земель, было чудовищной несправедливостью и глобальной исторической ошибкой. Думаю, если бы на той же территории поднялось государство эллинистического типа, его ждали бы расцвет, внутренняя стабильность и куда более долговременное существование. Разумеется, я частенько задумывался – а если бы в пору наивысшего могущества Римской Республики вдруг нашелся сильный и харизматичный лидер, способный сплотить энергичных, умных и воинственных эллинов, чтобы те могли оспорить мировое господство у квиритов? Ведь слабость эллинской нации проявилась именно в разобщенности, и тут весьма показателен пример Александра, который, объединив силы Эллады даже ненадолго, смог в короткий срок разгромить могущественнейших врагов и покорить большую часть известного мира. Идея возникновения подобной панэллинской империи занимала меня весьма продолжительное время, постепенно кристаллизуясь в некий замысел, или, если хотите, сюжет альтернативной истории. Процесс этот нашел свое отражение в моей отроческой писанине, но увы, заботы о хлебе насущном вкупе с ленью и гибельной привычкой по десять раз переделывать написанное (оставаясь в конце неудовлетворенным), привели к тому, что первое более или менее внятное произведение появляется только сейчас, спустя двадцать лет после того как я впервые, вооружившись стилом и папирусом, приступил к штурму бастиона литературы.

Написание книги в жанре альтернативной истории всегда влечет за собой массу нападок со стороны любителей и знатоков истории, которые всенепременно заявят, что того, что ты написал, не могло бы случиться ни при каких обстоятельствах, и исторические реалии, де, не соблюдены, и никак не смог бы Гектор одолеть Ахилла, даже будь тот пьяный и связанный. Во многом со своими оппонентами я готов был поспорить, в других случаях с благодарностью принимал их доводы и корректировал текст. В связи с этим хочу выразить признательность своим рецензентам с литературных сайтов Proza.ru и Fenzin, а также особую благодарность Александру «Фенрису» Пушкину, чьи глубокие познания в древней истории, облаченные в ехидные, но вестьма ценные советы, помогли значительно улучшить роман. Впрочем, дискуссии, думаю, еще не закончены. Всех, кто хочет высказать свое мнение по поводу книги, прошу писать на balaustion @ mail . ru. Любое суждение может оказаться весьма ценным еще и потому, что мною уже начата работа над второй книгой эпопеи, а третья уже написана и ждет лишь окончательной правки.

Всем читателям желаю в жизни удачи и терпения. И помните – солнце еще не закатилось в последний раз!

??????????

I. Львенок

– Немедленно вернись, щенок! Отцовской властью приказываю тебе – стой!

Голос отца был гневным и властным, и в то же время… испуганным?

– Никогда!

Сердце судорожно колотилось, щеки полыхали жаром обиды и отчаяния. Проклятье! Как только отец посмел побуждать его к такому гнусному предательству?

– Стой, тебе говорят! Великие боги, ты меня слышишь?.. Леонтиск!!!

– К демонам! – не оборачиваясь, сквозь зубы прошептал Леонтиск, гневно тряхнув непокорной – спартанской! – гривой темно-каштановых волос.

Гравий дорожки с испуганным треском летел из-под ног, трехарочная колоннада главных ворот быстро приближалась. Услышав гневные окрики хозяина, из своей будки вылез, кутаясь в груботканый шерстяной плащ привратник Одрис – краснолицый, с тяжеловесной медвежьей фигурой. Он сделал было движение преградить Леонтиску путь, но в последний момент передумал, оценив ширину груди, мускулистые руки, нервно сжатые в кулаки, и угрожающе перекошенное лицо хозяйского сына. Молодой воин прошел так близко, что уловил исходящий из толстогубого рта фракийца кислый запах протухшей виноградной браги. Уже у самой калитки, полуобернувшись, Леонтиск заметил движение отца, собиравшегося погнаться за ним. Однако появившийся из-под тени портика архонт удержал стратега. Демолай, «отец города», поганый старый индюк! Без сомнения, это он выродил сей подлый план, предполагавший для Леонтиска роль убийцы своего повелителя и друга! Нет, в Эреб этих седовласых интриганов! Нужно немедленно предупредить Пирра!

С грохотом захлопнув тяжелую кованую калитку (отказать себе в этом удовольствии было бы просто преступно), Леонтиск оказался на Длинной улице – самой нарядной и людной в Керамике, районе афинских богачей. Помимо выходящих на улицу помпезных портиков и вычурных оград особняков знати, здесь можно было увидеть белоколонный фасад небольшого, но удивительно изящного храма Гермеса, чуть дальше звенел серебряными струями-струнами украшенный мраморными наядами источник, – великие боги, его название совершенно стерлось из памяти! – а на заднем плане над крышами возвышался совершенно ненатуральный, похожий на театральную декорацию величественный холм Акрополя. За крышу Парфенона цеплялись неряшливые грязно-белые облака, сквозь которые силилось проглянуть болезненно-желтое зимнее солнце. Воздух был напитан зябкой сыростью, последствие выпавшего и тут же растаявшего снега – явления вполне рядового для стоявшего на дворе месяца маймактериона. Если же воспользоваться римским календарем – к этому моменту, увы, почти вытеснившим по всей Элладе не так давно общераспространенную афинскую календарную систему – то описываемые события происходили в пятый день месяца декабря. Порывистый зябкий борей развевал полы шерстяных накидок и зимних плащей многочисленных афинян, спешивших или неспешно прогуливавшихся – соответственно своему положению и заботам – в этот обеденный час.

Однако в данный момент Леонтиск, хоть и соскучившийся по родному городу, был вовсе не склонен любоваться его красотами. И путь его лежал не к агоре или Ареопагу, а в противоположную сторону, в Кидафиней, район мастерских, харчевен и дешевых публичных домов. Взгляд молодого воина туманился горькими мыслями, а пунцовые пятна гнева застыли на щеках, точно приклеенные. Ничего не замечая, сын стратега Никистрата спешным шагом продвигался к одному ему ведомой цели, и был настолько поглощен этим, что даже не замечал недовольных возгласов прохожих, задетых его локтем или плечом.

Наконец, под подозрительными взглядами двух ободранных старух-попрошаек, Леонтиск пересек влажную мостовую и спустился по трем ступенькам к двери мастерской, традиционно украшенной молотом и шлемом. Из глубины кузницы раздавалась разноголосица ударов металла о металл и ритмичное урчание мехов. В ноздри дохнуло тяжелой смесью едкой гари и кислого человеческого пота.

Остановившись на пороге, Леонтиск попытался сориентироваться, пока его глаза привыкали к сумраку.

– Приветствую тебя, Клитарх, сын Менапия! – преувеличенно-серьезно обратился он к ближайшему из замеченных обитателей кузницы.

Чумазый отрок годков десяти, выстраивавший в углу пирамиду из прямоугольных медных криц, глянув на Леонтиска, неторопливо повернул голову и с хрипотцой крикнул, пытаясь перекрыть металлический гвалт:

– Оте-е-ец!

– Чего тебе, Кли? – неожиданно скоро донесся отклик, тут же заглушенный протестующим шипением воды, в которую опустили раскаленную заготовку.